Несвоевременная болезнь Вицпебена
Несвоевременная болезнь Вицпебена
Похоже, что «корпус прусских офицеров» несколько приободрился — впервые после начала войны с Соединенными Штатами и первых разочарований на русском фронте. «Решающий момент приближается», — пишет в своем тайном дневнике Хассель.[206] И добавляет: «Все в офицерских кругах полагают, что победа Германии уже невозможна, но что ее партия не проиграна окончательно». По мнению заговорщиков из генерального штаба, создание антинацистского правительства даст надежду на достижение почетных условий мира. Они считают, что Германия должна сохранить свой ранг великой европейской державы и свои первые завоевания: Австрию, Западную Польшу, Судеты. Однако Атлантическая хартия, подписанная Черчиллем и Рузвельтом в августе 1942 года, рассеивает эти иллюзии. Пункт восьмой упомянутого документа предусматривает разоружение Германии. Союзники не собираются проводить никаких различий между нацистами и антинацистами. Ошеломленный Хассель отмечает, что «это не оставляет нам никаких справедливых шансов».
Канарис продолжает вести свою сложную игру — и до этого «разъяснения», и после. Он сохранил связи с Лондоном. Он, вступив в соглашение с Франко, «нейтрализовал» Испанию в 1940 году; в результате нацистам не достались ни Шбралтар, ни Марокко.[207] В еврейском вопросе Канарис разыгрывает из себя Понтия Пилата. Из всех евреев его интересуют только те, которые являются либо мятежниками, либо его собственными агентами. Первых он уничтожает, вторых — покрывает. А в остальных случаях притворяется слепым и глухим и не желает ничего слышать о неком досье по «окончательному решению», о существовании коего, впрочем, никто и не торопится ему докладывать.
В 1942 году «не у Канариса и не у Мензиса из отдела МИ-6, а только в Африке, во взаимоотношениях между Роммелем и мною, еще сохранялось что-то рыцарственное» (Монтгомери[208]). На русском фронте обнаружили заговорщиков — даже в штабе фон Бока, где фон Харденберг и фон Лендорф 4 августа 1941 года попытались задержать Гитлера (на командном пункте главнокомандующего). В Берлине вновь активизировало свою деятельность «призрачное правительство» военных. Бек намеревается захватить власть, опираясь на Западную армию под командованием Фалькенхаузена,[209] военного губернатора Бельгии, и, главным образом, на помощь Вицлебена, командующего Западной группой армий «Д», который сейчас находится во Франции. Вицлебен, как и все его окружение, питает слабость к парижской атмосфере. Хассель, в прошлом посол рейха, совершает «турне по офицерским столовым» — под предлогом проведения конференций на тему «Жизненное пространство и империализм». К сожалению, Вицлебен — человек, который в 1938 году решился захватить рейхсканцелярию, но ему тогда помешал «Пакт четырех», — вынужден в этот момент лечь на операцию в госпиталь Сен-Жерменэн-Лэ. Гитлер внезапно отстраняет Вицлебена от активной службы (пока тот лежит в госпитале) и заменяет фон Рундштедтом. Последний, хотя и ненавидит Гитлера, которого называет «богемским ефрейтором», не входит в число участников заговора. Он никого не выдает, но помогать заговорщикам отказывается. Члены «призрачного кабинета» вермахта принимаются разрабатывать новые проекты. Канарис, вероятно, догадывается об их планах, но делает вид, будто ничего не знает: он занимает выжидательную позицию. Из семнадцати немецких фельдмаршалов десять уже отправлены в отставку, троих скоро расстреляют. Очевидно, что возможность продолжения военных действий обеспечивается лишь организованным эсэсовцами террором, лично Гитлером и его кликой, а также влиянием фюрера на массы и рядовых солдат. Немецкая промышленность восполняет потери в вооружении, человеческих ресурсов пока хватает. Два миллиона немецких солдат погибнут к концу 1942 года. Что ж, будут сформированы новые войска, в столицу привезут пять миллионов рабочих — иностранных рабов, немецкую армию в России укрепят итальянскими, румынскими, венгерскими, чешскими и испанской дивизиями. Правда, итальянцы неохотно посылают на русский фронт своих солдат. Муссолини встретится с Гитлером (которого найдет «постаревшим») в Зальцбурге, в замке эпохи барокко, наполненном вывезенными из Франции коллекциями. «Это недорого ему стоило», — заметит дуче. Рейхсканцлер ему скажет: «Мы одержим победу под Сталинградом, другую — на Кавказе, и все будет закончено». И добавит: «Америка — просто блеф». Муссолини отнесется к словам фюрера скептически, но возражать не станет. «Он сам по уши в этом увяз» — так прокомментирует ситуацию его дочь.