«Понт» в 1944–1945 годах

«Понт» в 1944–1945 годах

Каванна, мобилизованный Имперской службой труда и все еще работающий в Берлине, отмечает «распространение душка непристойности» и тот факт, что хорошенькие француженки, подпав под это новое веяние, быстро «теряют лоск фальшивого благородства». По его словам, большинство из них кончают тем, что «грубо пристают, в районе Александерплац, ко всем (узнаваемым по особым усикам) французам, будь то военнопленные или удачливые жучки, оттеснившие на задний план своих менее предприимчивых берлинских коллег, — сутенеры, владельцы баров и игорных заведений, торговцы фальшивыми документами для немецких дезертиров»… Он уверен, что покрытый руинами Берлин постепенно превращается в жалкое захолустье — несмотря на то, что здесь еще можно достать французскую свинину по 400 франков за кило.

«Понт» («Мост») — газета французских коллаборационистов, издаваемая в Берлине, — извещает своих читателей о том, что ресторанам для богатых пришел конец, что центр и западная часть столицы уже деградировали до уровня восточной части, в которой живут менее обеспеченные люди и которой гаулейтер Геббельс, видимо, отдает предпочтение. А еще из публикаций «Понта» можно узнать — цензура это пропустила, — «что зимой 1944/45 года термометр не поднимался выше отметки минус 20° и что для обогрева квартир каждая семья получала всего по три торфяных брикета». Когда топить было нечем, в домах воцарялся почти сибирский холод. В эти последние месяцы войны все ждали, что температура опустится еще ниже — до минус 30°. «Американские четырехтонные бомбы сносили каменные здания, как если бы они были из соломы», — и повсюду люди использовали в качестве топлива балки, паркетные дощечки, двери, мебель. Имело смысл прибирать к рукам все, что плохо лежит, несмотря на расклеенные повсюду афиши «Plьnderer werden abgeschossen», «Мародеры будут расстреляны». Афиши не производили должного впечатления ни на «рабов», постоянно рыскавших в поисках добычи, ни на мелкий берлинский люд, так как все знали, что полицейские и эсэсовцы предпочитают без особой нужды не покидать свои теплые жилища. Согласно все тому же «Понту», берлинцы — как «немцы», так и представители «низших» рас — живут по продовольственным карточкам и «уже давно очереди опять стали обычным явлением». Эта маленькая газета коллаборационистов пользуется такой свободой, какой не обладает даже «Фёлькишер беобахтер», официальный орган нацистской партии. Журналисты «Понта» смеются над путанами с Шарлоттенбургского шоссе и Савиньиплац, они даже позволяют себе иронические высказывания в адрес верующих, молящихся в полуразрушенных храмах. Но и не забывают отметить возмутительные случаи пьяных дебошей негров из армии США, расквартированных во Франции, которую «еврей» де Голль будто нарочно наводнил крепкими американскими напитками! Геббельс сводит старые счеты. Берлин бараков является в его представлении идеалом коллективного, легко контролируемого существования граждан. В таком городе нет места ни для Фрици, ни для фрау Бэрхен, ни для Урсулы. Сотрудников министерства пропаганды вполне устраивает картина Берлина, возникающая на страницах «Понта», устраивают даже зарисовки жизни русских работниц. Что касается молодых немок, прилично питающихся, в белых носочках и со светлыми косами, то они работают в восточной части города, изготавливают тяжелые снаряды, время от времени с беспокойством поглядывая на новые радары системы ПВО. Эти девушки тоже живут в бараках, но их общежития часто бывают украшены цветами. Над казарменными кроватями со старыми матрасами прикноплены к стенам фотографии. Они изображают мать, или сестру, или отца, или младшего брата, или мужа, или приятеля. Реже — какого-нибудь популярного актера. Очень часто — военного. «Лейтенант» военизированного женского подразделения Анна С. была завербована Фрици. Она получила свою должность после того, как ее предшественника, капитана войск территориальной обороны, отправили на русский фронт (который уже приблизился к Берлину). Адам, бодрый старик на велосипеде, поддерживает связь между нею и подпольщиками.