История как организованное занятие всей тематикой, связанной с прошлым
История как организованное занятие всей тематикой, связанной с прошлым
ИЕРАРХИЯ КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ (от греч. hieros — священный и arch? — власть) — принцип организации катол. духовенства и соподчинения духовных лиц, обладающих церк. властью. Иерархия христ. церкви утвердилась со времен раннего христ-ва. Основу катол. иерархии составляют три ступени священства (диакон, священник, епископ), к-рые считаются божеств. установлением. На низших уровнях катол. иерархии находятся установленные церковью субдиаконат и др. институты. Внутри церк. иерархии существует подразделение на два ранга: высший, состоящий из тех, кто получает свою власть непосредств. от папы {кардиналы, папские легаты, апостолич. викарии), и низший, состоящий из тех, чья власть исходит от епископа (генеральные викарии, к-рые представляют епископа в выполнении его юрисдикции, и синодики, т. е. члены церк. трибунала, назначаемые епископом).
ИЕРАРХИЯ ЦЕРКОВНАЯ (греч. букв. — священноначалие)
— в широком смысле соответствует понятию «клир»; в более узком — совокупность священнослужителей всех трех степеней священства (диакон, пресвитер, епископ).
Словарь «Христианство», М.: Республика, 1994.
Третий смысл слова «история» связан со вторым приблизительно так, как сцеплены между собой слова «церковь» и «религия»: история как организационная надстройка, как структура, созданная якобы для процветания истории (как занятия всем комплексом вопросов, связанных с прошлым). Этой надстройке, как и многим церквям, свойственна иерархическая структура, напоминающая таковую, скажем, православных или протестантских церквей (в отличие от структуры католической церкви они не имеют единого главы всей совокупности таких церквей).
Аналогия между историей и религией не ограничивается наличием поддерживающих их структур. Я подробно остановился на религиозном характере истории в моей «Истории под знаком вопроса». А Христоф Пфистер даже вынес эту характеристику истории в название свое книги «Матрица старой истории», которое снабдил подзаголовком «Анализ религиозного изобретения истории», который должен отразить и тот факт, что в изобретении истории активно участвовала католическая церковь, и то обстоятельство, что история строилась по образцу религии и писалась по образцу религиозных книг.
На самом деле история как организованное занятие человеческим прошлым представляет собой структуру, эксплуатирующую интересе людей к их прошлому. Эта квази-церковная иерархия паразитирует на духовном квази-религиозном теле истории в смысле моделирования прошлого. Как и любая иерархия, историческая «церковь» в первую очередь заинтересована в собственном укреплении, в усилении своих позиций, в достижении и сохранении монопольного статуса во всех связанных с прошлым вопросах. Именно эта иерархия ответственна за бешеный и агрессивный консерватизм «исторической науки». Именно она изо всех сил сопротивляется обновлению наших представлений о прошлом.
В качестве аналогов терминов «церковь» и «религия» в рассматриваемом подходе к исследованию прошлого можно было бы рекомендовать термины «историческая мафия» и «исторический бред», учитывая только что приведенную характеристику использовании прошлого в собственных целях историками. Боюсь, однако, что это не только не будет принято на «ура» самими историками, но вряд ли приемлемо сегодня для большинства любителей истории. Замена слов «исторический бред» на «историческая паранаука» уточнило бы описание ситуации, но тоже не будет одобрено ни исторической мафией, ни массой верующих в догмы религии прошлого.
Важную роль в исторической иерархии играют академики-историки — они же — по крайней мере в России — как правило директора исторических институтов Академии Наук. За неимением папы римского в этой иерархии им отводится роль главных цензоров и главных теологов, ответственных за интерпретацию исторических догм. В их распоряжении «исследовательские институты» по истории — главные инстанции с функцией обновления интерпретаций догматического костяка официальных моделей прошлого.
Под рассматриваемое надстроечное определение истории подпадают все доценты и профессора истории (священники и епископы церкви исторических догм и устоявшихся исторических мнений) с их историческими факультетами университетов (аналогами епископатов). Университетам — во все времена бывшим крепостями консерватизма — отводится важная роль в отборе и подготовке кадров исторической церкви. Некоторые из профессоров конкурируют с историками — членами АН в рьяности защиты исторических догм.
Свою роль в этой иерархии играют исторические издательства (аналоги теологических издательств) и библиотеки. Издательства чутко стоят на страже оговоренной исторической концепции и не допускают издания еретических книг по истории. Малую часть библиотечного фонда можно отнести к базисному мировому историческому архиву, а большую его часть составляют книги, в которых бесчисленное количество раз переписываются никак не обоснованные исторические байки. До недавнего времени библиотеки, отказываясь закупать книги критиков истории, ставили интересующегося прошлым читателя перед выбором: или читать «правильные» книги по истории, или менять область интересов. Только с возникновением Интернета у многих людей появилась реальная возможность находить, читать и покупать книги еретических писателей.
Иерархия церкви исторических догм включает многочисленный персонал на самых разных уровнях: от студентов и простых сотрудников исторических музеев до историков — членов научных академий и Обществ. Это он — персонал, принимал в свое время решение снизить тиражи книг Н.А. Морозова (речь идет о книге Морозов2), не публиковать больше его (после семи опубликованных томов «Христа» автор хотел издать еще несколько, но сталинская историческая цензура пресекла это его подрывное намерение), не закупать их для библиотек или арестовать их в книжной тюрьме под названием спецхран. Это он — персонал, от простых «бойцов» до главных боссов исторической мафии, пытается поступать сегодня с менее известными чем Морозов авторами максимально ограничительно, в той мере, в какой это осуществимо в современном обществе.
К низшим этажам иерархии церкви исторических догм относятся (если идти снизу наверх) студенты-историки (послушники, готовящиеся к принятию первого сана, кадеты, осваивающие арсенал догматических «боеприпасов» и его использование) и аспиранты исторических кафедр и университетов, историки в редакциях газет, журналов, телевизионных станций и т. п., осуществляющие ежедневную историческую цензуру и не допускающие ознакомления масс с идеями новой хронологии и исторической критики вообще, учителя истории, отравляющие юные умы потоками исторических выдумок, выдаваемых за истину сказок и идиотских и неверных деталей, рядовые работники исторических музеев.
На высших этажах историко-церковной иерархии — как я уже подчеркнул — доценты и профессора истории, сотрудники исторических «научных» институтов, директора музеев и академики. Отсутствуют разве только регулярно избираемый папа римский или патриарх всея Руси. Впрочем их роль в какой-то мере берут на себя «общепризнанные авторитеты», к которым кстати любящие обращаться к ним за очередным набором истин в последней инстанции журналисты обожают применять прозвище папа: папа исторической науки, папа медиавистики (так сказать, главный эксперт по средневековью), папа того, папа сего.
Я сознательно не описываю эту надстройку как «науку», ибо убежден в том, что сегодня почти все эти люди не заслуживают какого-либо соотнесения с оной. По своей организованности она похожа на мафию, скованную общностью целей и системой штрафов за недостаточно энергичную защиту кастовых преимуществ и кастовой монополии на истину. Однако я вынужден признать, что многие ослепленные внешним блеском величественного здания истории люди продолжают пока еще соотносить эту надстройку именно с «исторической наукой». Более того, и среди историков, конечно, немало людей, искренне верящих в благородство своей «научной» деятельности, в ее возвышенный характер, в свое служение людям.
Пойду еще дальше и скажу, что я извиняюсь перед читателем за вынужденное использование обобщающего понятия «историки». Понимая все многообразие типов конкретных историков, я не в состоянии каждый раз это подчеркивать. Мне в каком-то смысле и не хочется заострять на этом внимание, ибо даже самые образованные, самые честные, самые благородные из вовлеченных в церковь искаженного и догматизированного прошлого вынуждены работать на нее, защищать ее (и свои конфессиональные, профессиональные и материальные интересы). Даже профессор гуманитарных наук будучи призван в армию будет вынужден стрелять по «врагу», вести «огонь на поражение». Кстати, и в применении к исторической аналитике я вынужден говорить порой на столь же обобщенном уровне.
В любом случае, в этом разделе было описано одно из вполне законных применений слова «история», одно из наполнений его конкретным — надстроечным — смыслом. И хотя эта надстройка и является ответственной за сопротивление превращению истории из религии в науку о прошлом, я впредь намерен анализировать в основном не ее деятельность, а именно те модели прошлого, которые эта надстройка рьяно защищает от любой критики извне.