Аксиоматичность традиционной истории

Аксиоматичность традиционной истории

Аксиома по определению недоказуема.

Аксиома — от греческого: суждение, «считающееся достойным».

Аксиома это то, что не требует доказательства, то что явно, а иначе ПРОГНОЗИРУЕМО в каких-то граничных условиях, достаточно широких, привязанных к его физической сущности и интеллекту. И эти граничные условия могут быть разными. В реальном обучении аксиому преподносят на уровне ВЕРЫ. Это есть, и не требует доказательств, размышлений. Нечто религиозное.

Но не очень заостряется внимание, на основе чего построена и преподносится как почти АКСИОМА эта модель.

Это не как в науке, где аксиома — это аксиома, пока не приходит столько отрицающих эту аксиому факторов, что нечего делать — и заменяют всю науку.

Из интернета

Поиск в интернете по ключевым словам «аксиоматичность истории» и «аксиоматичность хронологии» никакого результата не дал. Не помогло и введение в поисковую машину вариантов поиска по словам «Аксиоматическая история», «Аксиоматическая хронология» и «Аксиомы хронологии». Только, когда я задал словосочетание «Аксиомы истории» появились первые признаки того, что Интернет еще жив. В восьми найденных текстах это словосочетание использовалось в таких, например, выражениях:

• Разжадничались, разжирели, аксиомы истории забыли: НЕ ПИЛИ СУК, НА КОТОРОМ СИДИШЬ.

• Вообще, история не наука, но постепенно стали вырисовываться некоторые «истины и аксиомы» истории.

• Публикация вводит в научный оборот уникальные тексты, позволяющие во многом переоценить некоторые аксиомы истории русско-советской культуры.

• Ты хочешь сказать, что каждому надо быть историком, чтобы знать основные аксиомы истории, тем более современной?

• Аксиомы истории с течением времени становятся настолько привычными, что их уже невольно подвергают сомнению.

• Это бесспорные аксиомы истории и современных реальностей мира.

Как мы видим, об аксиоматичности истории принято говорить в переносном смысле. Это, скорее, элемент журналистского стиля, чем прочно «заякоренное» в гуманитарных науках понятие. Вряд ли существует историк, признающий аксиоматичность своей науки. И, тем не менее, эта паранаука имеет ярко выраженный аксиоматический характер с одним важным отличием от такой, например, аксиоматической науки как современная математика: в истории ее аксиоматичность не осознается и не признается самими историками. Причина этого явления в том, что в их головах и по сей день царит путаница на предмет разграничения двух основных исторических понятий: прошлое и история.

Прошлое реально существовало на уже не доступном (или крайне ограниченно и неточно доступном) нашему наблюдении отрезке времени. В нем действовали реальные люди с реальными биографиями, реальные людские коллективы на реальных территориях. В истории же «действуют» отражения, образы немногих из этих людей, а кроме того, бесчисленные фантомы — продукты человеческого воображения, объявленные историками историческими личностями, причем они часто помещаются историками в выдуманные исторические эпохи, в придуманные ими государственные образования. Даже география истории является весьма спорной и опровергается, например, из соображений физической географии или демографии.

Выдуманными личностями, скорее всего, являются все персонажи древней и многие персонажи средневековой истории, например объединитель Европы император Карл Великий. Примерами выдуманных людских коллективов могут служить никогда не существовавшие гигантские армии выдуманного прошлого. Выдуманы и битвы, в которых эти фантомные армии одерживали фантомные победы (коим археологи не находят никаких доказательств). Выдуманы (или перенесены в другую эпоху) все древние империи. Существуют обоснованные сомнения в правильности локализации многих древних стран и городов.

В реальном прошлом происходили реальные события, воспринимавшиеся современниками как таковые с большей или меньшей степенью уверенности в этом. В истории происходят фантомы немногих из этих событий и множество постулированных историками событий, большая часть которых ими просто придумана. Но даже и в случае реально происходившего определение образа «события» может зависеть от вкуса историка, от его ментальности и от его принадлежности к тому или иному варианту культуры.

Даже, если полученная историком скромная информация о прошлом и оказалась свободной от выдуманных лиц и событий, то и тогда историк вынужден провести на основании этой информации распознавание образов (таких как «историческое событие», «исторический эпизод», «исторический процесс» и т. п.), которое всегда соответствует не тем правилам, которые существовали в моделируемом фрагменте прошлого, а которые населяют голову историка и возникли в современный ему век. Как сказал Юрий Михайлович Лотман в статье «Изъявление Господне или азартная игра? (Закономерное и случайное в историческом процессе)» (см. [Лотман]),

«С точки зрения разных культур, различных жанров и даже в пределах одной культуры одно и то же реальное событие может выступать как достойное письменного закрепления, превращения в текст или недостойное этого. Так, например, в скандинавских средневековых хрониках и в русских летописях фиксировались военные столкновения, распри, кровавые происшествия. А если ничего подобного не совершалось, то считалось, что вообще событий не было. В исландских сагах в таких случаях говорилось: „всё было спокойно“, в русских летописях летописец, вписывая в летопись год, оставлял пустое место или писал „мирно бысть“. Представление о том, что является историческим событием, производно от типа культуры».

Великие империи прошлого выдумывались современниками Османской и Британской империй по образцу и подобию оных. Огромные китайские флотилии выдумывались в эпоху голландской морской экспансии по образцу испанской армады. Сами же корабли этих флотилий описывались на основе фантастических трансформаций описания современных автору крупных голландских купеческих и военных судов. Флоты древних греков и римлян и их корабли списывались и срисовывались с таковых Венецианской и Генуэзской республик.

Эти созданные историком аксиоматические образы и являются исходными объектами той истории, той исторической картины, той модели прошлого (вернее, его фрагмента), в разработке которой он участвует. Он их постулирует, не понимая этого, убеждая себя в том, что он объективно или хотя бы с максимальной возможной объективностью их описывает. И потом он работает с этими постулатами, делает из них выводы и приписывает оные прошлому, не понимая всей их условности, не осознавая того, что им создана аксиоматическая система для исследуемого им фрагмента прошлого и на ее основе строится аксиоматическая модель прошлого (чем и является история или по крайней мере ее большая часть).

Конечно, дело не ограничивается принятием аксиом типа историческая личность, исторический факт, исторический эпизод, историческое событие. Аксиоматизации подвергается и представление о т. н. исторической динамике, о географии прошлого, об его демографии и о разных других важных параметрах, например, о социальной структуре общества. И все это происходит бессознательно: историк уверен, что он восстанавливает прошлое, описывает его, не понимая аксиоматического характера своих действий и того, что он расписывает не само прошлое, а его модель.