В историческое время обходились без солнечных календарей

В историческое время обходились без солнечных календарей

Достаточно полного, отвечающего современным требованиям исследования по древней хронологии не существует.

Э. Бикерман, Хронология древнего мира, М., 1976, стр. 90.

Добавлю к высказыванию Бикермана, крупнейшего специалиста по древней хронологии своего времени, автора эпиграфа, что «достаточно полного, отвечающего современным требованиям исследования по древней хронологии» не появилась и за прошедшие после публикации русского перевода названной его книги 30 лет. Более того, такое исследование в принципе не может появиться из-под пера историков, поскольку историки сегодня просто не в состоянии понять, как именно возникли все те фантастические датировки, которыми пестрит окаменевшая за последние два-три века хронология древнего мира.

На той же стр. 90 в [Бикерман] автор пишет, что двухтомная работа «Руководство по математической и технической хронологии, обработанное на основании источников» Людвига Иделера 1825-го и 1826-го гг. хотя и устарела, в настоящее время может «дать наиболее общее представление о хронологии». Сравнивая текст Иделера с существующими на разных языках книгами по хронологии, изданными в основном во второй половине XX в., я пытался в настоящей части 4 проверять, в какой мере существующая история календаря должна быть подвергнута обстоятельному пересмотру.

Замечу сразу, что хронология в представлении Иделера — это в первую очередь история календаря и его применения, о чем свидетельствует уже само оглавление его двух томов. Если опустить разные предисловия, индекс, комментарии и дополнения к каждому тому, то книга Иделера имеет две крайне неравные по длине части:

1. Математическая хронология (стр. 7-58 первого тома)

2. Техническая хронология (стр. 59-583 первого тома и весь второй том).

Первая часть представляет собой основы астрономии и вводит соответствующую терминологию. Вторая же и в то же время основная часть его двухтомного труда состоит из 10 глав, посвященных летоисчислению разных народов, а именно, следующих:

1.

o Глава 1: египтян

o Глава 2: вавилонян

o Глава 3: (древних) греков

o Глава 4: македонцев, азиатских греков и сирийцев

o Глава 5: древних евреев

o Глава:6 (древних) римлян

o Глава 7: христианских народов

o Глава 8: арабов

o Глава 9: персов

o Глава 10: турок (османов)

Никаких хронологических таблиц с перечнем исторических событий и соотнесенных им историками якобы «исторических» дат два тома Иделера не содержат, чем, вероятно, и определяется их серьезность. Такие таблицы читатель найдет у Скалигера, Кальвизия, Петавиуса (список основных изданий этих трех авторов — родоначальников современной хронологии — книг редких и безумно дорогих, ибо не переиздающихся уже несколько столетий, читатель найдет ниже в специальном списке литературы в конце книги) и многих других хронологов вплоть до того же Бикермана. В моей «Истории под знаком вопроса» в главах 10 и 11 было довольно подробно рассказано о возникновении таких таблиц и о современном состоянии хронологии.

На основании того, что мы знаем о календарях якобы древних народов, перечисленных в этом оглавлении, выясняется, что практически во всех главах за исключением главы 7 речь идет преимущественно о лунных календарях разного рода, от чисто лунных до разных солнечно-лунных, как их принято называть. Только в главе о персах рассказывается о некоем экзотическом календаре с годом, состоящим из якобы 365 дней.

Год сей имел 12 месяцев по 30 дней и пять дополнительных дней между восьмым и девятым месяцами. Этот экзот не имел понятия недели, так что у каждого из 30 дней месяца было свое название. Использовали его якобы персидские и арабские астрономы в IX–XV веках. Впрочем, рассказывая о нем со ссылкой на звездочета Алфергани, Иделер в то же время подчеркивает, что обычно в Персии использовался навязанный якобы арабами мусульманский лунный календарь.

На самом деле солнечно-лунные календари тоже являются лунными календарями, в которых в какой-то мере учитываются и сезонные изменения в природе. Учитывались они путем вставки время от времени дополнительных «високосных» месяцев. Обоснованиями календарных вставок дополнительных месяцев календаря могли служить самые разнообразные наблюдения за природой: появление и опадание листвы, возраст ягнят, первые ростки на полях, высота злаковых, начало урожая последних, созревание плодов хлебного дерева, начало ледохода или разлива рек и т. п.

Чисто астрономические соображения и использование разных циклов, в течение которых число дней в некотором множестве месяцев оказывалось сравнительно близким к количеству дней в некотором наборе последовательных лет я отношу к сравнительно поздней фазе развития лунных календарей. До введения позиционной системы счисления расчеты такого рода, например для 19-летнего цикла с его почти семью тысячами дней, даже при наличии соответствующей астрономической точности представляются мне мало вероятными. Да и точность мегалитических лабораторий и возможность ведения записей в течение десятков лет вряд ли позволяли вводить такие циклы в разгар предыстории.

Как утверждает Уве Топпер в книге «Календарный скачок» (со ссылкой на названную в главе 12 книгу Ройтера), на севере Европы использовался цикл из 99 лунных месяцев, который только на полтора дня отличается по суммарной длине от таковой восьми солнечных лет. Правда, 99 месяцев не составляют восьми лет по 12 месяцев: 12 х 8 = 96. Поэтому Топпер видит здесь не солнечные годы, а годы, состоящие попеременно из 12 или из 13 лунных месяцев (3 года по 13 месяцев и 5 лет по 12).

Наиболее точным считается уже упоминавшийся 19-летний цикл, но и лунный календарь с использованием такого цикла только приводит к изменению правила — и частоты — коррекции длины года (последовательности несолнечных годов, имеющих 12 или 13 лунных месяцев), а не к солнечному календарю. При этом и в случае цикла из 99 месяцев, и в случае 19-летнего цикла, правило чередования коротких и длинных несолнечных лет не определено однозначно, так что здесь можно только с определенной натяжкой говорить о календаре: таких календарей в принципе много.

Возникает законный вопрос о начальной эволюции чисто лунного календаря с прямым счетом лунных месяцев в сторону появления более длинных периодов времени — лет. Как мы уже видели выше, первоначально возникли короткие (но со временем более длинные, чем один лунный месяц) годы, состоящие из двух или трех месяцев. Если отличие 12 лунных месяцев от солнечного года довольно велико, то отличие одного времени года или сезона от трех последовательных лунных месяцев много меньше, даже если понимать под временем года его четверть.

А в разных широтах эти сезоны имеют, исходя из локальных климатических условий, разную длину. И их заполнение месяцами, что могло побудить начать давать последовательным месяцам названия, могло быть естественной эволюцией чисто лунного календаря еще до начала точных астрономических наблюдений за Солнцем и задолго до определения длительности солнечного года. К тому же измерение месяцами сезонов довольно гибко может быть применено и в местностях, в которых год естественным образом, как в Египте, разбивался не на четыре, а на три сезона.

Иделер уверен, что именно потребность в грубом описании совокупности четырех времен года и привела к появлению лунного года, состоящего из 12 лунных месяцев (т.1, стр. 61). Он считает, что такой лунный год существовал длительное время и вполне удовлетворял потребностям пастушеских народов, которые, как, например, бедуины, питались в основном мясом и молоком животных. Впрочем, он приводит еще и пример населения Полинезии, у которых год тоже состоял из 12 или 13 лунных месяцев, но определялся не по движению Солнца, а по времени созревания плодов хлебного дерева: от урожая до следующего урожая.

Чтобы лунный по сути календарь из 12 лунных месяцев в четырех последовательных сезонах мог бы существовать длительное время, не вступая в сильное противоречие с климатическими ситуациями, пришлось бы допустить, что начало лунного месяца могло скользить и определяться в разные сезоны по разным фазам Луны. Например, зимой и весной по, скажем, полнолунию, а летом и осенью по новолунию.

Конечно, какой-то небольшой сдвиг по сравнению с природными изменениями и здесь оставался бы, но уже не на 11,25 дней в году, а на приблизительно треть этого срока: 365,25–12 х 29,53–12, 76 = — 3,88. Еще один такой год и сдвиг вырос бы почти до 8 дней, т. е. приблизительно до длительности одной фазы Луны. Поэтому в начале второго года было бы достаточно сдвинуть начало месяца еще на одну фазу Луны и т. д. Интересно было бы узнать, зафиксировали ли этнографы где-либо у «примитивных народов» такое подвижное начало месяцев.

Появление наименований у месяцев еще на стадии, зафиксированной Гомером, когда год заключается в периодической смене четырех времен года (сезонов), не является таким уж диким предположением. Это могло быть связано с использованием наблюдаемых лунных месяцев в религиозных целях. Об этом чуть ли не прямым текстом говорит Бикерман в своей «Хронологии древнего мира» на стр. 24 в главе о древних греческих календарях: «Названия месяцев обычно происходят от названий праздников, отмечавшихся в соответствующем месяце». А для распределения праздников по сезонам привязка к тропическому году не нужна.

Потребность в солнечном годе Иделер видит только с возникновением сельского хозяйства. Он говорит о постепенном привязывании времен года к наблюдениям за самыми яркими звездами, но забывает о том, что как раз в Египте, который он называет в качестве первого примера страны с развитым сельским хозяйством, долгое время было достаточно наблюдать за разливами Нила, чтобы понять, что очередной год наступил.

Для всей остальной хозяйственной жизни было достаточно отсчета лунных месяцев и недель от дня начала разлива Нила. Поэтому подчеркиваемое всеми историками раннее введение солнечного года в Египте относится на самом деле, скорее всего, к одной из самых поздних исторических фаз египетской истории. А ссылка на потребности сельского хозяйства представляется мне кабинетной выдумкой историков календаря, мало знакомых с практикой деревенской жизни.

Первое высшее учебное заведение, которое я в своей бурной жизни посещал, называлось Эстонской Сельскохозяйственной академией. Там я проучился год на факультете механизации сельского хозяйства, там же проходил практику в деревнях, а потом провел три месяца на целине. Впрочем, и учеба на факультете математики в последующие годы сопровождалась почти каждый год осенней месячной «практикой» в одном из эстонских колхозов.

Так вот, ни в одной из многочисленных деревень в Эстонии, Казахстане, России, Голландии и Германии, в которых мне приходилось бывать, я не видел ни крестьян, ни агрономов, ни председателей колхозов, ни фермеров, которые ориентировались бы в своей сельскохозяйственной деятельности по календарю. По народным приметам — да, по влажности или сухости почвы — да, по ее температуре — да, по уровню зрелости зерна или овощей — да, но никак не по календарю!