Каков возраст человеческой породы?

Каков возраст человеческой породы?

Датировка по геохронологической шкале некорректна, она основана на устаревших представлениях. Кроме того, в «датировке» по геохронологической шкале имеется логическая ошибка — порочный круг

Чащихин в статье «Когда жили динозавры?»

Так можно перевести заголовок книги [Хайнзон8], снабженной подзаголовком «Стратиграфический базис палеоантропологии и доисторического времени». Книга эта представляет собой модифицированный и расширенный за счет нового материала вариант книги того же названия 1991 г. Автор сам определил ее цель как восстановление реалистичных хронологических представлений о развитии человека от появления на Земле Homo erectus (человека прямоходящего) до людей раннего древнего каменного века (раннего палеолита) и дальше до средневековых людей.

Этот новый реализм в предыстории должен базироваться на информации о количестве, толщине залегания и интенсивности находок археологических слоев в лучших раскопах, по возможности непрерывно свидетельствующих об эволюции в названный период существования человека. Он должен ориентироваться на и выверяться по действительно очевидным доисторическим обстоятельствам.

Историки и традиционалистские эксперты по предыстории не могут рассматриваться как союзники в борьбе за достижение такой новой реальности. Как отмечает автор, чем ближе к нашему времени, тем энергичнее пишущие о начальном периоде становления человека стараются очистить свои произведения от любой информации стратиграфического характера, которая, как естественно предположить, вступает в вопиющее противоречие с их фантастическими построениями на тему о предыстории.

Даже в произведениях, описывающих историю исследования доисторического человека с 1856 г., когда были найдены первые кости неандертальцев, весь стратиграфический материал последовательно — а в 90-х годах прошлого столетия особенно интенсивно — опускался и не рассматривался. И это при том, что сами ранние исследователи-антропологи, искавшие и находившие кости древних людей, иллюстрировали свои работы богатейшим стратиграфическим материалом. Во многих исследованиях на эту тему само слово «стратиграфия» изгоняется столь капитально, что оно все реже встречается в предметных указателях.

К сожалению и пишущие на научно-популярные темы авторы все чаще следуют этому антинаучному тренду. Хайнзон называет серию статей журналиста Гролле в трех номерах журнала «Шпигель» на тему о развитии антропологии, в которой среди 50 иллюстраций нет ни одной стратиграфической. Лишь некоторые статьи во Франции на тему о том, что первые люди, быть может, появились не в Африке и не в Израиле, содержали стратиграфический материал (на что не пойдешь, чтобы обелить белого человека, его прошлое!).

Стратиграфию Хайнзон считает важнейшим инструментом археологов при формировании хронологических представлений о доисторических событиях. Однако сегодня этот инструмент вынужден отойти на задний план, ибо он не годится для подтверждения фантастически длинных временных промежутков, которые в последнее время только и составляют главную гордость антропологической науки. Да и сами археологи начинают стесняться этого инструмента, когда с помощью стратиграфии требуется разбить на многие слои, соответствующие якобы тысячелетиям, реально присутствующий тонкий культурный слой.

Отговорка сводится в этом случае к тому, что из, скажем, 10000 лет истории некоторой пещеры как места обитания первобытного человека, только десяток лет пещера была обитаема, а все остальное время соответствующая группа людей, якобы жила еще где-то (хотя, за такой срок один только слой нанесенной пыли был бы много толще, чем наличный культурный слой).

Описанным выше образом, например, вынуждены выворачиваться археологи предысторического периода, когда они описывают раскопки в конкретной пещере Gei?enkl?sterle (Хайнзон называет эту вполне конкретную пещеру, не указывая ее географических координат, а отсылая к книге, в которой пещера и проведенные в ней раскопки описаны). Здесь общая толщина культурного слоя составляет около 220 см., причем те слои, которые соответствуют периоду времени в 10000 лет имеют суммарную толщину в 50–60 см, так что на каждые 16–20 лет жизни в это время приходится культурный слой аж в целый миллиметр.

При этом еще оказывается, что в этом суммарном культурном слое на самом верху и в самом его нижней части, т. е. с перепадом высоты на все те же 50 см, найдены каменные инструменты, точно прилегающие друг к другу, так что они безусловно отколоты от одного и того же куска камня.

Так как даже прошедшие школу псевдонаучной фантастики археологи не в состоянии предположить, что раскалывавший камень первобытный человек прожил десять тысячелетий, то им просто не остается ничего другого, как отделить возраст, которому соотнесен культурный слой в 50–60 см (10000 лет) от длительности пребывания человека в оной (максимум несколько лет или десятилетие) в течение этого срока.

Только, вот, беда, нигде вокруг не удается найти ни гигантских гор камней, обработанных древними мастерами, ни культурных слоев, суммарная высота которых составляла бы многие десятки, а то и сотни метров, которые должны были бы произвести жители пещеры в других местах обитания. Ведь даже, если бы их перебили представители другого племени, то и они должны были где-то оставлять свои культурные слои.

Хайнзон даже готов согласиться с аргументом, что кости как самих обитателей пещеры, так и съеденных ими животных, могли и не сохраниться в течение десятков и сотен тысяч лет, ибо для превращения костей в окаменевшие остатки нужны весьма специфические явления катастрофического характера (хотя, как мне кажется, одних только молний, которые могут приводить к мгновенной минерализации органического вещества, должно было за сотню тысяч лет наударять в стоянки древнего человека достаточно много, чтобы завалить все археологические музеи мира горами окаменевших костей).

Но зато он спрашивает, куда же девались костровища? Ведь одной из догм предыстории является использование первобытным человеком огня в течение 700 000 лет. Постарайтесь представить себе, какие горы золы должны были образоваться за это время как в обитаемых пещерах, так и на стоянках первобытного человека под открытым небом. Где они эти тысячи и десятки тысяч первобытных костровищ и куч золы?

Наконец, главный аргумент скептиков типа Хайнзона заключается в том, что другая догма предыстории утверждает, что в течение двух с лишним миллионов лет человек использовал каменные орудия. Но при изготовлении оных остаются минеральные остатки, практически неистребимые временем. К тому же каждый человек в течение своей жизни использовал не одно, а много разных каменных орудий, которые ломались и выбрасывались.

Горы этих отбросов должны были бы покрывать землю во всех областях проживания человека, как в Африке, так и в Азии и Европе, а позднее и в Америке и Австралии. Об их ожидаемых размерах дают представления найденные в прибрежной зоне отвалы съеденных первобытным человеком ракушек морских и пресноводных моллюсков. Однако никаких таких каменных гор археологи нигде не обнаружили.

Объяснение, которое дает Хайнзон этому парадоксу, восходит к теории катастроф Великовского и разделяется и Блёссом, и Иллигом и другими авторами критического направления. Оно сводится к тому, что наука в XIX в. под влиянием идей Дарвина и его первых и примитивных представлений об эволюции, требующих для возникновения новых видов миллионы и сотни миллионов лет, навязала свою точку зрения о длинных периодах развития и антропологам тоже.

И хотя сегодня наука уже не считает, что нужно с самого начала отрицать любое направление мысли, допускающее в прошлом неожиданные и разрушительные катастрофы и катаклизмы, традиция искусственно растянутых доисторических временных интервалов продолжает жить и в антропологии, и вообще в исследованиях предыстории. Сегодня катастрофы признаны естествознанием, но по традиции принимается за аксиому, что между двумя последовательными катастрофами лежат десятки миллионов лет.

Поэтому для антропософии ничего не изменилось и она по-прежнему пытается существовать с длинными временными интервалами, не заполненными никакими археологическими находками, позволяющими эту длину оправдать. Проще продолжать жить с очевидным парадоксом, чем ломать традиционные хронологические представления о свехдолгой предыстории!