Хронология предыстории и метод радиокарбонного датирования

Хронология предыстории и метод радиокарбонного датирования

Но так ли уж незыблема принятая версия прошлого? Действительно ли она согласуется со всеми данными? Обеспечивает ли она удовлетворительное объяснение для всех артефактов, извлеченных из земли? По правде говоря, нет.

Майкл Бейджент, Запретная археология, стр.13, в связи с изложенной им традиционной схемой хронологии предыстории.

Много внимания уделяет Иллиг тому разрушительному воздействию на хронологию предыстории, которое оказал в начале своего существования метод датирования по содержанию радиоактивного изотопа углерода С14 в археологических находках, вернее по пропорции С14/С или по интенсивности радиационного излучения (удельной активности), инициированного этим изотопом углерода. Метод этот, за который его автор Либби получил в 1950 г. Нобелевскую премию, должен был реализовать красивую идею о том, что по пропорции двух изотопов углерода можно давать абсолютную (столько-то лет тому назад) и абсолютно независимую от предыдущих «гуманитарных» датировок естественнонаучную датировку археологических находок, содержащих органику.

Ясно, что, при корректной и безотказной работе этого метода он смог бы совершить переворот в датировке археологических находок и сильно улучшить наши представления о предыстории. Относительно широкой применимости такого метода к истории у меня есть большие сомнения, вытекающие из сказанного в первой части книги: никакая физика не может помочь нам правильно датировать выдуманные исторические персонажи и придуманные события.

Большинство найденных археологами артефактов органического происхождения не несут на себе никакой однозначной информации о принадлежности к той или иной из придуманных историками эпох, государств или правлений, так что точная дата их изготовления будет с большой вероятностью использована для продолжения фальсификации истории под прикрытием зонтика точных наук.

Однако мой критический настрой по отношению к истории не разделялся еще практически никем в период после окончания Второй мировой войны. Поэтому метод Либби был с энтузиазмом встречен мировой научной общественностью. Он как нельзя лучше соответствовал пронаучному настрою общества, только что убедившегося на примере Хиросимы и Нагасаки в мощи естествознания. Найти страшному в своей разрушительной силе атому мирное, да еще и интеллектуальное применение и создать этому применению сильное паблисити — было бы спасением репутации атомной физики. Поэтому моральное давление на Нобелевский комитет было огромным и его трудно упрекать в том, что он не принял во внимание, на каком шатком фундаменте многочисленных не сформулированных явно предположений основывался с самого начала метод Либби. Вот некоторые из них:

• Мертвая органика никакого изменения пропорции накопленных атомов С14 и С12 не допускает, кроме как за счет радиоактивного распада изотопа С14

• Все живое фиксирует в своей структуре изотопы С12 и С14 в одинаковой мере, в соответствие с их наличием в воздухе.

• Пропорция С14/С12 в воздухе везде одинакова

• Эта пропорция была такой же во все времена

На самом деле, сегодня уже известно, что

• Археологические находки могли подвергаться так называемой контаминации, т. е. загрязнению, в основном, жидкостями, в которых пропорция С14/С была иной, чем в находке (сегодня пытаются учитывать контаминацию, но для точного ее учета, как правило, отсутствуют надежные данные)

• Известны конкретные примеры единовременно собранных образцов органики, которые имели совершенно разные пропорции С14/С, что приводило к разнобою в полученных датировках на многие сотни лет в разные стороны от момента их изъятия из жизненного состояния.

• Пропорция С14/С в воздухе различна на разных высотах (С14 образуется в верхних слоях атмосферы под влиянием космического излучения) и в разных местностях (под влиянием рельефа, растительности и разных ситуаций с ветрами перемешивание слоев воздуха происходит по-разному в разных местностях).

• Интенсивность космического излучения сильно менялась в прошлом, так же как состав и структура атмосферы и магнитное поле Земли; от всего этого зависит производство С14 в атмосфере. Сегодня пытаются делать поправки на эти колебания, но и они не известны нам с достаточной точностью.

Это проблемы физические, но и с математической стороной дела (в плане статистического анализа) не все было в порядке. Ведь даже отобранные Либби около 50 образцов из 500 им рассмотренных не давали основания утверждать, что все они соответствуют простой статистической модели, которую он применил: линейной регрессии, при которой все образцы должны располагаться вблизи некоторой прямой. Даже невооруженным глазом было видно, что эти 50 образцов естественным образом распадаются на три подмножества, каждое из которых тяготеет к некоей другой прямой, сильно отличающейся от двух других. И это при том, что он заранее забраковал 450 образцов, еще более усложнявших положение дел с исходной информацией.

Получилась ситуация, которую я мог бы сравнить со следующей: некий художник (в данном случае, сама природа) нарисовал на плоскости грубо котелок при помощи трех прямых и набросал в него сотни горошинок, просыпав при этом часть из них, а ученый (в данном случае автор радиоуглеродного метода датировки) заявил, что и одна прямая линия тоже может служить хорошим образом этого котелка, пролетевших мимо него горошин и его содержимого (всей бурно кипящей гороховой каши). Даже ребенок справился бы с этой задачей лучше нашего Нобелевского лауреата.

Ясно, что при такой неубедительной ситуации с исходным материалом Либби не оставалось ничего другого, как прибегнуть к калибрированию своего метода. Что он и сделал. Он рассмотрел такие образцы, про которые думал, что историки определили их возраст весьма надежно. И включил полученный так угол наклона своей прямой в окончательную формулировку метода. Но мы-то сегодня прекрасно знаем, что историки датируют в основном «от потолка», что их хронология никуда не годится. И поэтому метод Либби — даже если бы он безупречно работал с точки зрения физики и других наук о природе — мог в лучшем случае доказать, что хронология верна при предположении, что она верна.

Один из фанатичных противников новой хронологии, ужасно недовольный моим докладом на Историческом салоне в Штутгарте про слабости традиционной хронологии, как-то написал мне о методе Либби «Не было ещё случая, чтобы Нобелевскую премию давали за «подсолнечную шелуху»». О подсолнечной шелухе и некоторых других весьма вкусных сельскохозяйственных продуктах, в коих мой оппонент наверняка разбирается лучше меня, я знаю мало, но в том, что давать Либби Нобелевскую премию в 1950 г. не надо было, убежден. Характерно, что сегодня почти никто не говорит о методе Либби.

Его имя упоминается в связи с зарождением радиоуглеродного метода как критиками, так и сторонниками оного, но имя его предложенному им методу присвоено не было (сравните ситуацию с таблицей Менделеева, реакцией Бишлера-Напирального, законом Бунзена-Роско, принципом Оккама, кратером Петавия, марксистско-ленинским учением и многими другими случаями увековечения великих и менее великих имен в науке). Слишком много доводок метода пришлось сделать за прошедшие полвека с лишним.

Наложение ошибки в 3-4-5 и более раз, вытекающей из неверной калибровки, на ошибки, вытекающие из неверных физических посылок, способно давать погрешности, в 10 и более раз искажающие реальную хронологию. Я уже не говорю о признаваемой и сторонниками метода присущей методу неточности, которая тоже измеряется, чаще всего, сотнями лет. Однако, казалось, что именно в приложении к предыстории такой неточностью можно пренебречь.

После этого вступления расскажу о том, как видит Иллиг применение радиоуглеродного метода в случае датировок предыстории. Больше всего подходит здесь слово «катастрофическое». Радиоуглеродные датировки разрушили в течение нескольких десятилетий всю хронологию предыстории, которую создали путем тщательного сравнения артефактов из разных частей Европы, Азии и северной Африки многие поколения археологов. Причем с четкой тенденцией удревнения всех археологических находок в несколько раз. Иллиг сводит эту тенденцию к неверной египетской хронологии, данные которой использовались для калибрирования метода Либби.

Наметилась тенденция при помощи новых датировок продлить неолит в глубь тысячелетий до периода великого оледенения. В результате некоторые достижения дочерних европейских культур стали казаться старше, чем материнские якобы культуры Египта и Месопотамии. Все теории диффузии культур предыстории начали рушиться. В то же время некоторые датировки для палеолита были порой весьма существенно сокращены. Например, начало наскальной живописи приблизили к нам на целых 10000 лет: с 40000 до 30000 лет тому назад.

Реакция археологов и вообще исследователей предыстории было отмечена полной растерянностью и потерей признаваемых всеми ориентиров. Одни начали полностью отрицать радиоуглеродный метод как неприемлемый с точки зрения археологов (Иллиг приводит большую подборку цитат из работ археологов, занявших такую позицию), другие относились к нему с сильным подозрением, в то время как третьи «писали в штанишки» от восторга. Предыстория была ввергнута в глубочайший кризис.

Этот кризис еще больше углубился с началом применения других естественно-научных методов. Так дендрохронология начала требовать дальнейшего удревления и так уже удревленных радиокарбонным методом дат, лежащих ниже черты в 500 лет до н. э. Иллиг считает, что его книга может позволить разрубить гордиев узел предыстории, отражающий этот кризис. В ее основе лежит отказ от полученных радиоуглеродным методом датировок и возврат к сравнительному методу.

Его ориентация на сокращенную хронологию исторического периода позволяет не только преодолеть слабости как традиционного археологического метода, так и радиокарбонного датирования… Более того, его датировки предыстории позволяют интегрировать и некоторые необъяснимы традиционно находки и наблюдения, как, например, тысячелетнее постоянство некоторых обычаев, форм стиля или техники обработки металла. Таким необъяснимым в рамках традиционной хронологии предыстории находкам он посвящает большую часть своей книги. В демонстрации их возвращения в лоно признанной предыстории в случае сильного сокращения ее хронологии и лежит основная ценность его книги.