1. КРИЗИС ВЕРХОВ
1. КРИЗИС ВЕРХОВ
Вернувшись с освободительной войны, наследник престола окунулся в привычную для него жизнь императорской семьи. Здесь он узнал о покоробивших его душу нововведениях в Зимнем дворце. Его отец, увлечённый княжной Долгорукой, отвёл ей в третьем этаже дворца три большие комнаты, точно соответствовавшие своим личным покоям во втором этаже и соединённые с последними подъёмной машиной. Цесаревич, нежно любивший мать и придерживавшийся пуританских взглядов на семейные узы, был в негодовании.
Императрица, занимавшая покои, смежные с комнатами мужа, вскоре узнала о странном навязанном ей соседстве. Терзаемая горем и снедаемая тяжким недугом, Мария Александровна нашла в себе силы сохранить своё достоинство. Со стороны она казалась ещё более замкнутой и недоступной.
В высшем свете слухи по поводу широко известной связи государя росли, как морской вал. Большинство осуждало его за «старческую слабость», кое-кто из сановников вынужден был лавировать, а некоторые пытались использовать ситуацию, действуя через Долгорукову, имевшую огромное влияние на монарха.
В это время обязанности цесаревича расширяются. Александр II доверяет ему все текущие дела во время своего отъезда. Наследник принимает активное участие в совещаниях бюрократического Олимпа и оказывает существенное влияние на ход внутренней политики.
Проблемы возникают за проблемой: экономические, социальные, политические. Гигантские расходы на войну (1026 млн рублей), дипломатическое поражение на Берлинском конгрессе, глухой ропот в деревне по поводу грядущего «чёрного передела», создание «Народной воли», студенческие выступления, серия покушений на представителей высшей администрации чрезвычайно накалили внутриполитическую обстановку в стране.
После неудачного покушения А. Соловьёва 2 апреля 1879 г. на Александра II (пять пуль, выпущенных из револьвера, не достигли цели; см. подробнее об этом третьем покушении 380, кн. 2, с. 216—218) К. П. Победоносцев предлагает против злоумышленников скорые и радикальные меры, которые излагает в тот же день в письме к цесаревичу: «Надо объединить власть, вооружив её средствами для быстрой и решительной кары. Надобно, чтобы казнь как можно скорее следовала за преступлением. А главнее всего, надобно выбрать людей и не мешать им действовать. Стоит только захотеть, и они найдутся; стоит государю призвать их и не слушать болтунов, трусов и лакеев, которые состоят — увы — ближайшими ныне советниками» (216, с. 475).
Хотя Александр II не был сторонником крайних мер, как я отмечал в своей работе (см. 380, кн. 2, с. 217), тем не менее он решился на введение военного положения в особо тревожных регионах страны. 4 апреля в Петербурге, Харькове и Одессе, а затем в Москве, Киеве и Варшаве были учреждены временные генерал-губернаторства с предоставлением чрезвычайных полномочий генерал-губернаторам. Известно, что цесаревич высказывался «гораздо энергичнее и круче».
Ощущение тревоги, беспокойства и волнения не покидало представителей высшей администрации. 7 апреля, заботясь о жизни наследника престола, Победоносцев, напоминает ему о террористах: «Все эти дни думаю о вашей безопасности. Сегодня сказывали мне, что вы третьего дня проезжали в Морской музей на музыку без провожатого и так же уехали обратно. Ради бога берегите себя, будьте осторожны. Повсюду теперь тайные злоумышленники, и кто знает, что замышляют…» (216, с. 475).
Сопровождающий царя в Крыму, военный министр Д. А. Милютин 20 апреля 1879 г. отмечает в своём дневнике: «Нельзя не признать, что все наше государственное устройство требует коренной реформы снизу до верху. Как устройство сельского самоуправления, земства, местной администрации, уездной и губернской, так и центральных и высших учреждений, — всё отжило свой век, всё должно бы получить новые формы, согласованные с великими реформами, совершёнными в 60-х годах» (187, т. 3, с. 139).
28 мая в Петербурге утром, в день приезда императора из Ливадии свершилась казнь над Соловьёвым. Он был повешен на Смоленском поле при стечении большой толпы народа.
Председатель Особого совещания «для изыскания мер к лучшей охране спокойствия и безопасности империи» П. А. Валуев, посвятивший всю жизнь упрочению самодержавия, 3 июня 1879 г. записывает: «Чувствуется, что почва зыблется, зданию угрожает падение; но обыватели как будто не замечают этого, — а хозяева смутно чуют недоброе, но скрывают внутреннюю тревогу» (78, с. 38).
«Чуя недоброе», правительство вынуждено было искать пути к стабилизации положения.
Решения зависели от двух групп, сложившихся в верхах. Одна консолидировалась вокруг брата Александра II, великого князя Константина Николаевича, и сыграла заметную роль при подготовке и проведении реформ 60-70-х гг. Эти люди, в число которых входили Д. А. Милютин и П. А. Валуев, выступали за продолжение реформ и в тоже время поддерживали жестокие репрессии против революционных экстремистов.
7 июня Валуев фиксирует в дневнике: «Государь, по-видимому, сознаёт, что нельзя ничего не делать для будущего или в будущем… Он опять сам заговорил о конституционных толках» (78, с. 38).
Другая группа, объединившаяся вокруг цесаревича Александра Александровича, исповедовала «охранительные начала»: неограниченный абсолютизм, прекращение реформ, возвращение дореформенных порядков, режим полицейского террора.
Таким образом, кризис самодержавия выразился в колебаниях правительства и отсутствии единства правящей элиты.
На первом этапе этого кризиса правительство пыталось укрепить положение путём усиления жандармско-полицейского террора и широкого применения исключительных мер.
По указу 5 августа 1879 г. значительно было упрощено судопроизводство по отношению к «Дон Кихотам революции». Любой обвиняемый в политическом преступлении мог быть предан суду без предварительного следствия, осуждён без свидетельских показаний и приговорён к смертной казни без права обжалования.
Череда убийств, казалось, была приостановлена.