Кризис

Кризис

Экономический кризис, потрясший страну в 1930-е годы, достиг пика в 1932 г., когда к власти пришел Хусто. Кризис стал настоящим потрясением для мировой экономики и привел к ее реорганизации и широкому использованию таможенного протекционизма, что создало трудности для мировой торговли. Каждая страна стремилась защитить свою собственную экономику принятием законов, не существовавших ранее, в эпоху почти ничем не ограниченной свободы торговли между странами. Кризис привел к сильному падению цен на аргентинские экспортные товары: мясо, шерсть, пшеницу, масличные культуры и танин. В результате снижения доходов правительство не могло продолжать развивать инфраструктуру; снизилась эффективность государственного аппарата.

Консервативное правительство объявило, что для борьбы с кризисом необходимо защищать основные источники богатств. Оно считало, что перед лицом кризиса не стоит слишком беспокоиться о страданиях народа, а надо попытаться восстановить экономику страны на основе вышеупомянутых «источников богатств». Но так случилось, что эти источники были собственностью людей, заседавших в правительстве (крупных собственников скота, владельцев огромных эстансий, то есть тех, кто был связан с международной торговлей мясом). Защита «источников богаств» стала одной из главных составляющих политики выхода из кризиса.

Другой составляющей стало активное вмешательство государства в экономику с помощью созданного Центрального банка, задачей которого было регулирование финансов и валютного обмена. Центральный банк возник на основе ряда государственных и частных банков и должен был управлять всей банковской системой. Стал осуществляться контроль над кредитной политикой и обменом валют. Это означало вмешательство государства в финансовые дела, до этого фактически не контролировавшиеся. Но человек, возглавивший Центральный банк, Рауль Пребиш, действовал благоразумно, уважительно и в целом умеренно, что явилось одним из факторов, позволивших относительно быстро преодолеть кризис. Правительство, целью которого было спасение основных источников богатств, не стало провоцировать инфляцию и обесценивать национальную валюту. Было трудно заработать даже песо, но тот, кто получал его, был уверен, что этот песо будет иметь ту же ценность и пять, и десять лет спустя, и это также способствовало преодолению кризиса.

Наконец, кризис был преодолен благодаря регулирующим хунтам. Таким образом, вмешательство государства в экономику в 1930-е годы было всеобъемлющим, хотя у власти находились консерваторы, которые теоретически должны были разделять идеи старого либерализма. Тем не менее они энергично вмешивались в то, что касалось производства аргентинских экспортных товаров (особенно в этом преуспел министр финансов Федерико Пинедо), так как считали, что только регулирование позволит сохранить выгодные для производителей цены. Именно тогда в Мендосе выливали вино, были сокращены посевы — считалось, что это должно было помочь сельскохозяйственным производителям. Были созданы регулирующие хунты по производству мяса, кукурузы, пшеницы, хлопка, вина и т.д. Нечто похожее происходило и в других странах. В Бразилии мешки с кофе выбрасывали в море, чтобы перепроизводство не вызвало падения цен на мировом рынке.

Это был тяжелый кризис, особенно для народных масс. Существовала безработица, профсоюзы железнодорожников были вынуждены согласиться с предложением английских фирм понизить зарплаты рабочим, государственные служащие долгое время не получали зарплату. Учителя из Сантьяго-дель-Эстеро и Корриентеса стали хрестоматийным примером: они не получали зарплату в течение двух-трех лет. Такое положение дел отразилось и в народных песнях: «Там, где раньше были манго, старик Гомес, теперь их больше нет...» Эта песня отражала ситуацию представителей среднего класса и даже людей с достатком выше среднего. В то время знатные семьи продавали свои особняки; некоторые из них были куплены иностранными посольствами и аргентинским государством для общественных учреждений, что, по крайней мере, позволило спасти красивые здания в Буэнос-Айресе.

Но в любом случае, несмотря на огромные страдания рабочего класса и безработицу, кризис (который, как принято говорить, сам ведет к выходу из него) привел в конечном счете к некоторым положительным моментам.

Падение цен на сельскохозяйственную продукцию вызвало большую безработицу в сельской местности, и многие отправились на заработки в крупные города. Этот фактор, а также трудности при закупке некоторых товаров за границей стали причиной появления сотен и тысяч маленьких предприятий, цехов, ткацких мастерских, химических и фармацевтических лабораторий, из которых благодаря дешевой рабочей силе, пришедшей из деревень, постепенно возникла еще очень несовершенная национальная промышленность. Цены на ее продукцию были высокими, однако она заложила основы для легкой промышленности, расцвет которой в Аргентине пришелся на 1940-е годы.

В то же время этот феномен сопровождался постепенным заселением окрестностей крупных городов: Буэнос-Айреса, Ла-Платы, Росарио, где люди, приходившие из деревень, находили более стабильные заработки, лучшие жилищные условия, более высокое качество жизни, иные социальные отношения. Так возникал новый общественный класс, не имевший ничего общего, например, с рабочими, входившими в профсоюзы и разделявшими социалистические или коммунистические взгляды. Это были другие рабочие, и они не имели политических симпатий.

К 1935 г. кризис начал стихать. Именно тогда начались крупные забастовки — признак благополучных времен. Когда настают тяжелые времена, рабочие не решаются бастовать; напротив, когда дела идут на лад, отношения между хозяевами и рабочими начинают входить в нормальное русло. Забастовка строительных рабочих в Буэнос-Айресе в 1935 г. продолжалась около шести месяцев и закончилась, как обычно заканчиваются забастовки, принятием более или менее адекватного соглашения.