XV

На Вильгельма неплохое впечатление произвел Эдвард Мандель Хауз, личный посланник президента Вильсона. Встреча с ним состоялось 1 июня, в понедельник после Троицы. Хауз следующим образом описывает визит, который они с послом Соединенных Штатов, Джеймсом Джерардом, нанесли в Потсдам. «Должно быть, мы являли собой странное зрелище: за нами прислали королевские кареты с лакеями в напудренных париках на запятках, а мы в самых обычных костюмах! Было, наверное, похоже на похороны. Кайзер выглядел гораздо более импозантно, чем я представлял».

Появление американцев пришлось на самый разгар традиционного праздника «Шриппенфест»: офицеры и солдаты местного гарнизона угощались похлебкой, макая в нее куски от караваев белого хлеба, которые назывались «шриппен». В общем веселье участвовал и кайзер — гости стали свидетелями того, как он допил из стакана простого солдата. Американцы в скромной штатской одежде резко контрастировали с праздничной толпой. Вильгельм сравнил их с «парой черных воронов», выразив удивление: неужели в Техасе полковники ходят в штатском? Хауз объяснил, что его звание — почетное, мундир у него, правда, есть, но он отдал его «своему слуге-негру — тот надевает его по торжественным случаям — на похороны, к примеру». Собравшиеся вокруг стола генералы, кажется, не поняли или сделали вид, что не поняли американца. Вильгельм заявил полковнику, что «он хочет мира, потому что, как представляется, это соответствует интересам Германии. Раньше Германия была бедной, теперь она становится богаче и через несколько мирных лет станет совсем богатой; но ей со всех сторон угрожают. Штыки Европы направлены на нее».

Вильгельм подробно познакомил Хауза со своими планами на текущий год: «северная экспедиция», потом — поездка в Рейнскую область и так далее, по обычной схеме. Поездка повергла техасца в угнетенное состояние. Все говорило о том, что Европа готовится к войне. «Положение чрезвычайное. Милитаризм вышел из-под контроля», — записал он для себя. По мнению Хауза, Вильгельм производит впечатление человека более благоразумного и дальновидного, чем его советники. 1 января следующего года Хауз в беседе с одним американским дипломатом заявит: «Кайзер говорил ему, что он строит военный флот не для того, чтобы угрожать Англии, а чтобы обеспечить германскую торговлю на семи морях. Он говорил, что война между Англией и Германией — это нечто, чего не должно случиться ни при каких обстоятельствах, что общеевропейская война была бы непростительной глупостью». Послу Джерарду, который сопровождал Хауза в поездке в Потсдам, запомнились «шарм и гибкий ум» кайзера. «Ему нравилась форма черных гусар — с черепом и скрещенными костями на кивере. Это выглядело устрашающе, но вовсе не значило, что он обожал войну». Заметим, запись была сделана после начала войны.

Вильгельм выразил мнение, что Германия, Британия и Соединенные Штаты имеют общие интересы, а Франция и Россия — страны «полуварварские». Хауз заметил Вильгельму, что германский флот представляет собой препятствие для достижения взаимопонимания с Соединенным Королевством. «Он ответил, что ему нужен сильный флот, чтобы должным образом защитить германскую торговлю, и что по своим размерам он должен соответствовать растущей мощи и роли Германии. Он добавил, что флот должен быть достаточно велик, чтобы противостоять объединенным силам России и Франции».

Вильгельм и Тирпиц с 12 по 14 июня совещались с Францем Иосифом в Конопиште. Австрийский император не согласился с высокой оценкой, которую кайзер дал Тисе. Он заявил, что не доверяет венграм вообще и Тисе в частности; тот, как подозревает Франц Иосиф, хочет стать диктатором. Австрийский монарх был настроен воинственно: «Если мы сейчас не ударим, ситуация станет хуже». Вильгельм энтузиазма не проявил, заметил, правда, что русские не готовы и вряд ли отреагируют на австрийский удар по Сербии. Согласно некоторым источникам, он дал обязательство оказать полномасштабную поддержку Австрии, но сам Франц Иосиф позже в разговоре со своим начальником Генерального штаба Конрадом утверждал, что такого обещания со стороны Вильгельма высказано не было.

За неделю до того, как покушение в Сараево ввергло Европу в кровавое побоище, Вильгельм поделился своими мыслями с гамбургским банкиром Максом Варбургом. Тот следующим образом воспроизводит настроение кайзера, как оно запомнилось ему во время их тогдашнего совместного ужина: «С его точки зрения, российская программа вооружения и железнодорожного строительства представляет собой подготовку к большой войне, которая разразится в 1916 году… Он жаловался, что у нас слишком мало железных дорог на Западном фронте, у границ с Францией. Снедаемый тревожными ожиданиями, он размышлял вслух: „Чем ждать, не лучше ли ударить первыми?“»