II
II
Учебу часто прерывали разного рода представительские миссии. В феврале 1878 года состоялась свадьба сестры Вильгельма Шарлотты и принца Бернарда Мейнингена. Среди гостей был и «дядя Берти», который тогда неплохо относился к своим племянникам. «Лучше ребят, чем Вильгельм и Генрих, просто не найти», — говорил он их бабушке, королеве Виктории.
11 мая произошло первое покушение на кайзера. Попытка Макса Геделя не удалась — Вильгельм I не пострадал. Менее чем через месяц социалист Карл Эдуард Нобилинг совершил еще одно покушение — кайзер был тяжело ранен, и, пока он выздоравливал в имении Гаштейн, обязанности государя выполнял Фриц. Он попытался добиться для себя статуса регента, но получил отказ. Одной из первых его миссий стало утверждение смертного приговора Нобилингу, что стоило кронпринцу бессонной ночи. Самой заметной ролью Фрица стало его председательство на Берлинском конгрессе, но истинным кукловодом там был Бисмарк. Типичный образец отношений между Фрицем и Бисмарком — первому доставались формальные почести, но политику делал последний.
Вильгельм тоже был при деле — просматривал доклады глав гражданского и военного кабинетов и оказывал отцу «помощь» в государственных делах, главным образом технического характера. Мемуары Вильгельма свидетельствуют: ни отец, ни сын не имели ни малейшего представления о том, что им, собственно, надлежит делать. Их участие в «управлении» государством заключалось в том, что Фриц подписывал офицерские патенты, а Вильгельм посыпал чернильную подпись отца песком и раскладывал готовые документы по столам и даже по полу: оставался лишь узкий проход к двери.
В отсутствие кайзера молодому Вильгельму впервые досталась честь представлять государство за рубежом — на состоявшихся 22 августа торжествах по случаю серебряной свадьбы бельгийской королевской четы — Леопольда II Кобурга и королевы Марии. На границе с Бельгией к Вильгельму, которого сопровождали Либенау и Якоби, присоединилась австрийская делегация: эрцгерцог Карл Людвиг, отец злосчастного Франца Фердинанда, и престарелый принц Виндишгрец. Из Брюсселя Вильгельм поспешил в Потсдам, куда с визитом прибывал герцог Фридрих Шлезвиг-Гольштейнский с дочерьми Доной и Ленхен.
В прошлом герцог Фридрих и Фриц служили в одном полку, оба одновременно окончили Боннский университет. Вильгельм был знаком с этой семьей — в начале года он был гостем герцога в Готе. Очевидно, что Дона заняла сердце принца, которое ранее принадлежало Элле. В апреле 1879 года, возвращаясь с охоты на глухарей в Герлице, Вильгельм заглянул в имение герцога в Примкенау. В своих мемуарах Вильгельм утверждает, что его выбор невесты нашел полное одобрение со стороны его родителей, хотя Викки и относилась к Доне слегка свысока. Брачный союз имел определенный политический смысл: он должен был примирить Шлезвиг-Гольштейнов с прусским королевским домом, который был, собственно, виновником, их изгнания. Вильгельм писал в воспоминаниях, что задержка со свадьбой возникла из-за смерти отца Доны в январе 1880 года, тем не менее 14 января 1880 они были тайно помолвлены. Официально о помолвке было объявлено в феврале, в День святого Валентина.
В мемуарах кайзер не пишет, что его родственники довольно долго обсуждали вопрос, насколько Дона подходит в качестве супруги будущего германского кайзера. Возникли сомнения, достаточно ли она родовита. Одна из ее бабок была из рода Гогенлоэ, что считалось вполне приемлемым. Однако происхождение другой бабки — графини — вызывало сомнение. Престарелый кайзер девять месяцев размышлял, не будет ли брак его внука мезальянсом, по его распоряжению собирались новые доказательства достаточно высокого происхождения невесты. Дона была представлена королеве Виктории, которая одобрила выбор внука. Викки же полагала, что жениться сыну рано, прежде ему было бы неплохо повидать мир. В письме матери она вновь довольно нелицеприятно отозвалась о своем первенце. Имея в виду опыт их недавнего совместного путешествия, она писала: «Он ни на что не смотрит, не проявляет никакого интереса к шедеврам искусства, не обращает внимания на пейзаж, даже не заглядывает в путеводитель или какую-нибудь книжку, которая могла бы его просветить о местных достопримечательностях».
Видимо, правы биографы Вильгельма, которые объясняют его поспешность в стремлении связать себя брачными узами простым желанием освободиться от уз, которые его связывали с родителями. Вильгельм был молод, Дона — немного старше. К тому времени конфликт поколений в семье становился все более очевидным. Викки в письме матери, написанном летом того же года, жаловалась: «Вилли настроен шовинистски и ультрапрусски; степень этого превращения и бурные формы, которые это принимает, меня крайне угнетают». Один из современных биографов Вильгельма, Т. Кохут, отмечает возрастающий «мрачный и жалобный» тон писем Викки этого периода. Другой исследователь расставляет акценты несколько по-иному. «Мало найдется матерей, которые были бы так беспощадны в критических отзывах о детях за то, что они не оправдывают связанные с ними чрезмерно высокие надежды. Кронпринцесса была невероятно требовательна, и потому ее ждало неизбежное разочарование».