Глава XIII. «СЛАВНЫЕ ДЕЛА»

Глава XIII.

«СЛАВНЫЕ ДЕЛА»

Едва ты появляешься, и целая провинция

Присягает твоим лилиям и признает твои права,

И ты свершаешь подвиг в девять дней,

На который другим королям потребовались бы века.

Пьер Корнель

О, великий король, перестань побеждать, или я перестану писать.

Буало

Бальзак сказал об одном завоевателе: «Слава, которую он обрел своими победами, измеряется длительностью ее сияния!»

Фюретъер

Есть такие старые книги (древние или… современные), где рассказы о войнах Людовика XIV звучат как бесконечная жалобная песнь. Их авторы, стремясь усилить звучание похоронной мелодии, попросту забывают как о недавнем прошлом, так и о том, что за ним последовало, забывают о причинах, обстоятельствах и последствиях этих войн. Они восхваляют Ришелье, оправдывают Мазарини, но критикуют или осуждают Людовика XIV, и коренная причина таких расхождений во мнениях не понятна. Ведь наши враги были одни и те же: испанцы и имперцы. И цель у них была та же: разжать тиски, в которых держали нас Габсбурги. Всегда было несколько фронтов, несколько армий, несколько тактик. Ришелье и Мазарини могли бы, как и Людовик XIV, сказать на смертном одре: «Я слишком любил войну». Сказав так, они подменили бы чем-то вроде полулжи чувство выполненного долга (и сознание необходимости защищать государственные интересы).

Короля-Солнце часто упрекают в том, что его войны были слишком затяжными (не понимая, что притяжательное местоимение «его» здесь не к месту, ибо конфликты не зависели только от Франции и ее монарха): шесть лет длилась война с Голландией, десять лет — против Аугсбургской лиги, тринадцать лет — за испанское наследство. Распространено также мнение, высказываемое с оттенком иронического презрения, что война за права королевы (1667–1668) была «просто военной прогулкой». Подобные критики, вероятно, полагают, что существует некое скрытое соотношение между количеством месяцев или годов войны и подходящим числом раненых и убитых.

Признание, что «войны Людовика XIV» (как их называют) велись в благоприятных для Франции условиях и приводили к хорошим результатам, свело бы на нет подобную критику. Но слишком многие авторы забывают, что предшественники Короля-Солнце начинали и продолжали «свои» войны в условиях гораздо более неблагоприятных: при большей шаткости внутреннего положения, в королевстве, наводненном иностранными войсками или ненадежно защищенном от иноземного вторжения. Они забывают также о выгодах и о приобретениях, которых добивались часто в результате военных побед. Сегодня еще в коллежах и университетах учат, что Утрехтский мир 1713 года был причиной больших потерь для Франции в Европе и за морем. Нашим соотечественникам не рекомендуется обозначать на карте границы 1715 года и рядом чертить границы 1661 года. Простое сравнение этих двух линий дает четкое представление об активности баланса, то есть становится сразу ясно, сколько было приобретено.

В 1667 году у наших предков не было никаких угрызений совести. Еще до первой большой кампании Людовика XIV все говорили только о славе короля. Никому и в голову не приходило отделять его славу от славы государства. Никому в голову не приходило также вникать в глубокий смысл этого слова — настолько оно казалось объемным и естественным. Кстати, даже слава ради славы — то, к чему стремится шестнадцатилетний полковник, — никому не показалась бы пустой игрой. Если, как скажет позже Монтескье, монархия зиждется на чести, то не может быть ни бесполезного служения, ни бесполезного подвига.