Права королевы, или право сильного?
Права королевы, или право сильного?
Вопрос об испанском наследстве, с точки зрения историка-романтика Огюста Минье, определял политику Людовика XIV в течение всего периода его правления. Принять такую точку зрения означало бы приписать королю простоту суждения и упрямство, которые присущи идеологам, но абсолютно чужды прагматикам. Кстати, в начале сентября 1665 года, когда в Европе стало известно, что Филипп IV оставил после своей смерти хилого четырехлетнего наследника, ни один государственный муж не мог себе представить, что восхождение этого ребенка на мадридский престол, которое то объявлялось неминуемым, то откладывалось на короткое время, будет держать мир в напряжении до самого конца XVII века (до ноября 1700 года).
В течение нескольких недель, которые последовали за кончиной Филиппа IV, все канцелярии очень интересовались здоровьем инфанта дона Карлоса, ставшего Карлом II, и тщательно изучали испанское завещание. Филипп IV поручил регентство своей супруге, а наследство оставил полностью Карлу. Он подтвердил устранение Марии-Терезии, основанное на договоре 1659 года. В случае пресечения мужской линии все права должны были перейти Маргарите-Терезии, младшей дочери короля, невесте императора Леопольда.
Французская дипломатия вынуждена была действовать, принимая во внимание эти неблагоприятные моменты. Но Людовик XIV выгодно использует международное положение, в частности отвлекающий момент, каким является война между англичанами и голландцами (июнь 1665 — июль 1667 года). Кстати, в окружении короля и де Тюренна прилагаются усилия, чтобы восстановить права Марии-Терезии. Первым аргументом (подарком, припасенным кардиналом Мазарини) была ссылка на невыполнение пункта о компенсации: 500 000 экю, обещанные в приданое в 1659 году, почти полностью не выплачены. Если пункт, касающийся приданого, не выполняется, то почему должны выполняться пункты об отказе от наследства? Если же пункт об отказе от наследства остается в силе, следует возместить отсутствие золотых экю территориальной компенсацией.
Вторым аргументом, выдвинутым в 1662 году, была ссылка на право передачи наследства преимущественно по старшинству. По обычаям Брабанта и в какой-то степени Нидерландов в случае нескольких последовательных браков наследство переходит детям от первого брака. Следуя этому обычаю, Мария-Терезия, королева Франции, дочь от первого брака Филиппа IV, должна была получить в Брабанте (а также в соседних провинциях) право на полное наследство, исключая Карла II, ребенка от второго брака. Но юристы Людовика XIV умалчивают, что право преимущества по старшинству относится к частному праву и что они его произвольно перенесли в область государственного международного права. Этот тезис о праве преимущества по старшинству детально изложен и развит в своего рода Белой книге, написанной по указанию короля неким Дюаном и озаглавленной «Трактат о правах наихристианнейшей королевы на разные государства Испанской монархии». В ней изложены причины, приведшие Людовика XIV на грань войны: «Как король, он считает себя обязанным не допустить такую несправедливость; как супруг, он хочет противодействовать этой узурпации; как отец, он считает своим долгом обеспечить целостность достояния своему сыну»{113}.
Ссылаясь на право преимущества по старшинству, Франция отстаивает свое право «в Нидерландах, от лица королевы», на четырнадцать провинций или больших вотчин: на Антверпен, имперскую Фландрию (Алст), Мехелен, герцогство Лимбургское, Верхний Гелдерн, герцогство Брабантское, на остаток провинции Артуа, Камбрези, графство Эно, Намюруа, графство Рош-ан-Арден, Арлонский маркизат, солидную часть Люксембурга и, наконец, на порядочный кусок графства Бургундского{215}. Право в данном случае всего лишь предлог. Стремление к славе очевидно.
Но самая главная побудительная сила здесь — желание обеспечить надежную границу, вытекающее из древних традиций, которыми руководствовались прежние правители. Все происходит так, как если бы юристы и дипломаты Его Величества написали черным по белому заключительную часть программы возвращения территорий, которую предвидели Людовик XIII и Мазарини.
Легко догадаться сегодня, что Людовик XIV выдвигал максимальные требования в расчете на то, что удастся получить хотя бы шестую часть того, на что он рассчитывал (последующий ход событий подтвердит это). Если Людовик и хочет поживиться остатками испанских владений в Нидерландах, то он вовсе не жаждет иметь чрезмерно длинную границу с Соединенными Провинциями. Он понимает, что овладение устьями Шельды может помирить за наш счет Англию и Голландию, эти две протестантские страны, две «морские державы» Европы. Итак, Людовик XIV играет, при помощи де Лионна, тонкую и не лишенную логики игру, которая заключается в том, чтобы напугать Испанию и одновременно успокоить Лондон и Гаагу.
В начале весны 1667 года король Франции предъявляет свой ультиматум, подкрепляя его полным набором своих козырей. В конце апреля начались в Бреде мирные конференции при участии Англии, Нидерландов, Швеции, Дании и Франции. Они кажутся затяжными, но все может измениться: примирение Лондона и Соединенных Провинций способно сорвать французский проект или сделать его выполнение опасным. 8 мая Людовик посылает краткое изложение «Договора о правах» королеве-регентше Испании; 9 мая он посылает копию этого документа, переведенного надлежащим образом «Их Высоким Могуществам Генеральным штатам», сопроводив ее письмом, объясняющим разрыв мирных отношений{201}. Голландцы, чрезвычайно обеспокоенные, делают попытку нанести решительный удар Англии: 14 июня Рюйтер подходит со своим флотом к самому Лондону, 31 июля в городе Бреда подписан мирный договор.
Вдова Филиппа IV высокомерно отвергает просьбу Франции. Она не желает ни отчуждать, ни уступать «ни единой деревни, ни единого хутора Нидерландов»{113}. Этот типично испанский ответ нисколько не учитывает соотношение сил, которое явно благоприятно Людовику XIV. В течение многих месяцев король покупает или строит корабли, отливает пушки, создает склады продовольствия, размещает гарнизоны вдоль северных границ, устанавливает артиллерийские парки.
Часть этих приготовлений делается французами в открытую, без вызова, совершенно спокойно, с осознанием своей силы.
19 января 1666 года Тюренн проводит в Бретей (Пикардия) осмотр десятитысячной армии. Король не только присутствует на параде своих королевских частей и нескольких отборных полков, но еще и инспектирует, расспрашивает, награждает или наказывает. Он принимает участие в маневрах, руководит пробным боем. Кольбер сокрушается из-за высокой стоимости парадов{113}. На самом деле, чтобы придать больший блеск этой новой школе Марса, которая подчеркивает заслуги юного Лувуа и дает представление о достигнутых успехах за последние пятнадцать лет, Людовик повелевает близким, а иногда и некоторым придворным сопровождать его. Развертывание войск происходит обычно в Гробуа, Муши, Море, Фонтенбло, в окрестностях Конфлана и Коломба, но чаще всего на равнине Уй. 5 и б мая 1666 года королевская кавалерия (гвардейский корпус, жандармы, легкая кавалерия, элита нашей армии), французские и швейцарские гвардейцы дефилируют перед королем, королевой и многочисленными вельможами и дамами. Но самые громкие аплодисменты и наивысшее удовлетворение короля вызывает появление пятилетнего Монсеньора во главе своего дофинского полка. С 8 января 1666 года по 22 апреля 1667 года Людовик XIV посвящает не менее двадцати двух дней для объезда своих войск{167}.