От исконных древнееврейских представлений к теоцентризму

От исконных древнееврейских представлений к теоцентризму

Древнееврейская религия на первых порах не отличалась от прочих западносемитских верований, в том числе ханаанейских. Главным общеплеменным богом израильтян с Исхода XIII в. до н. э. считался Яхве, до того являвшийся местным божеством областей Синая и Южной Палестины, владыкой грома и огня, посылающим на землю благодатный дождь. Иных богов не просто признавали, но и почитали, в том числе на государственном уровне. Западным семитам была присуща концепция «берита» («завета», т. е. особого договора) народа с его богом-покровителем. В то время как у их соседей связь данной общины и ее бога-покровителя считалась изначальной и неразрывной, западные семиты рассматривали ее как результат сознательной сделки общины с богом, которую обе стороны могли и пересмотреть, если она не оправдывала надежд. Именно от этой концепции отталкивались «ветхозаветные» пророки, движение которых, как говорилось, привело в конце концов к формированию догматического сверхценного монотеизма.

Как и в других религиозных системах I тысячелетия до н. э. (буддизме, зороастризме), отношение к Богу в учении пророков носит сугубо личный характер (каждый предстоит перед Ним персонально) и жестко связывается с этикой (в частности, пророки резко осуждали закабаление бедноты, скупку земель и неправедную наживу богачей). В центре мироздания стоит Яхве, старый верховный бог евреев, а первыми вероучителями своего толка пророки объявляли величайших легендарных героев древних евреев: Авраама, родоначальника «ибри», переселившегося некогда из-за Евфрата в Палестину, и Моисея.

И в самом деле, отношение пророческого монотеизма к Богу было принципиально новым: в былые времена Яхве не представляли ни всемогущим, ни всесовершенным, ни всезнающим, ни всеблагим, ни единственным источником всякого существования, как это делали пророки. Раньше считалось, что понятия о добре и зле принадлежат самим людям, которые и вырабатывают их по своему собственному желанию, опыту и вкусу. Боги могут надзирать за выполнением этих правил, но не являются их источником (точно так же, как человеческие власти).

Согласно иудаизму, требования морали исходят от Бога и предписаны людям извне, Им одним. Люди должны безусловно выполнять эти требования исключительно потому, что это требования Божества. Сам Бог вне критики, что бы Он ни делал. В отличие от былых времен человек вступает в общение с Богом не для реализации своих собственных устремлений, а для самодовлеющего выполнения воли Бога, которой он безусловно обязан подменять свою во всех случаях расхождения. Наконец, религиозные представления предшествующих эпох никогда не претендовали на абсолютную истину, где нет места сомнению, исправлению и пересмотру (древнееврейская пословица гласит: «Со временем любое пророчество теряет силу», — из-за нарастания изначально имеющейся в нем погрешности). Именно поэтому на Древнем Востоке господствовала полная веротерпимость, а внутри каждой религии мирно уживались спорящие друг с другом течения.

Иудаизм был первым вероучением, основанным на догмах, иначе говоря, на положениях, априори считающихся абсолютно истинными помимо любых доводов и контрдоводов. О принципиальном разрыве между старым и новым восприятием Бога и его отношений к человеку говорят приведенные выше ответы израильтян на пророческую проповедь.