Последствия амарнской эпохи во внутренней жизни и мировоззрении Египта

Последствия амарнской эпохи во внутренней жизни и мировоззрении Египта

Во внутренней политике овладевший египетским престолом Хоремхеб постарался закрепить те последствия амарнской эпохи в расстановке социальных и политических сил, которые казались ему позитивными. Столицей Египта при нем остается Мемфис; особым указом царь ограждает от злоупотреблений права выходцев из слоя «немху», занимавших низовые должности в администрации и войске и призванных, по мысли царя, стать самой надежной его опорой. Весьма ярко последствия эпохи Эхнатона проявляются при Хоремхебе в сфере культуры. Еще в середине II тысячелетия до н. э. (вероятно, в течение II Переходного периода) в разговорной речи начинает употребляться так называемый новоегипетский язык, по своему строю сильно отличающийся от среднеегипетского, на котором в I Переходный период и эпоху Среднего царства были созданы классические литературные произведения; тем не менее среднеегипетский язык безраздельно господствует в письменной традиции вплоть до амарнского времени. При Эхнатоне новоегипетский язык прорывается и в письменную речь, а впоследствии на нем записываются многие официальные тексты и создаются литературные произведения.

Среди них мы находим несколько циклов любовной лирики, занимающей среди ее аналогов в литературе древнего Ближнего Востока уникальное место. Если, к примеру, лирика Месопотамии прочно привязана к ритуалу сакрального брака бога и богини, олицетворяющих плодородие, то египетская лирика носит сугубо светский характер и воспевает любовь обычных людей (пары, именуемой «брат» и «сестра»). Любовь эта совершенно необязательно вписана в брачные узы или ухаживание, исходом которого должен стать брак; эмоциональные переживания влюбленных описываются в лирических произведениях столь же ярко, как и связывающее их сексуальное влечение; а инициатива в отношениях между ними, в особенности тех, которые не нацелены на создание семьи, сплошь и рядом принадлежит женщине (что само по себе предполагает большую ее эмансипацию, чем в других обществах Ближнего Востока).

Поэтому неудивительно, что в этих лирических циклах заметное место принадлежит произведениям, написанным от лица женщины. В некоторых из них героиня говорит о страсти к некоему Мехи, побуждающей ее стремиться стать одной из дам его гарема: как показал отечественный египтолог О. Д. Берлев, это имя с большой вероятностью является уменьшительным от имени фараона Хоремхеба (судя по всему, человека действительно незаурядного во всех отношениях). В таком случае столь яркая по своему настрою и новаторская линия развития египетской литературы берет свои истоки в его царствование, непосредственно после амарнского времени.

Еще одним следствием амарнской эпохи стало повышенное внимание религиозных текстов времени Рамессидов (царей XIX–XX династий, большинство из которых носило личное имя Рамсес) к образу верховного бога — создателя и зиждителя всего мира. Собственно говоря, «разработка» этой религиозной проблемы была начата еще во II Переходный период и при XVIII династии в создававшихся фиванскими жрецами гимнах Амону-Ра.

Рамессидское время дало целый ряд пространных гимнов этому же богу, среди которых особенно известен так называемый гимн Лейден I. 350 (по месту его хранения и номеру в собрании папирусов). В нем верховное божество, основой образа которого является Амон Фиванский, описывается как обладатель различных качеств и способностей (и, стало быть, как божество всемогущее) при помощи ряда эпитетов и сопоставлений с другими богами (гелиопольскими Ра и Атумом, мемфисскими Птахом и Татененом и др.). В то же время подчеркивается его нетварность (согласно гимну, он создал сам себя), «сокрытость» его природы, выраженная его именем (Амон — егип. Имен — означает «сокрытый»), а описание его благодетельности по отношению к людям и всему живому напоминает гимны Атону амарнского времени.