«Они писали на глине»

«Они писали на глине»

Месопотамская клинопись заслуживает отдельного разговора. В эпохи Урук — Джемдет-Наср, как уже упоминалось, это была пиктография, созданная шумерами. Напомним, что от полноценной письменности пиктография отличается тем, что первая фиксирует определенную речь, а вторая — только определенную информацию, которую можно передавать различными речевыми конструкциями: содержание рисунков можно пересказывать разными словами без изменений смысла, знаки же подлинного письма точно фиксируют определенные слова в определенных формах и последовательности. Шумерское рисуночное письмо было совершенно одинаковым в северных и южных районах Нижней Месопотамии; это значит, что его разработали в одном центре, столь авторитетном, что разные месопотамские общины заимствовали его оттуда в неизменной форме. Центром этим был, разумеется, Ниппур — столица всешумерского общинно-культового союза эпохи Урук, и мы едва ли ошибемся, предположив, что шумерская пиктография была оформлена в ниппурском храме Энлиля в ходе целенаправленной работы по созданию новых методов хозяйственного учета и руководства (напомним, что храмовые хозяйства были крупнейшими в тогдашней Месопотамии, а из них самым большим, бесспорно, должен был располагать ниппурский храм Энлиля).

Каждая пиктограмма обозначала предмет либо некое понятие, заданное этим предметом. Так, зачерненный небосвод мог обозначать и ночь, и темноту, и болезнь, а гора — и гору, и чужеземную страну, и раба как выходца из чужеземной страны. Через некоторое время такие пиктограммы стали использовать для «ребусного» письма: например, рисунок тростника (шумер, ги) стал применяться для обозначения слова «возвращать» (шумер, ги с другой интонацией); кроме того, любой знак, изображающий какой-то предмет, мог передавать слог или группу слогов, совпадающие со звучанием названия этого предмета или хотя бы напоминающие это звучание, т. е. приобретал фонетическое значение (и не одно). Так знаки рисуночного письма становились слоговыми знаками и могли тем самым применяться для передачи служебных частей речи, грамматических показателей и вообще любых звукосочетаний, т. е. для фиксации речи. В итоге тот или иной знак мог иметь по нескольку словесных и звуковых (слоговых) значений, а также употребляться как детерминатив — нечитаемый знак, обозначающий смысловую категорию, к которой относится слово, передаваемое предшествующими или последующими знаками и тем облегчающее его чтение. Например, перед передачей собственных мужских имен месопотамцы ставили знак «мужчина», чтобы показать, что далее следует мужское имя. Все это придавало письму громоздкий и сложный характер.

Когда система такого употребления знаков приняла устойчивый и всеобъемлющий характер и одновременно схематизировалось и упростилось их начертание (так что опознать в знаке какой-либо предмет было уже нельзя), пиктография окончательно превратилась в настоящую письменность, известную уже в Раннединастический период.

Письменность Двуречья называют клинописью, поскольку месопотамцы писали на сырой глине пером-палочкой из тростникового стебля с треугольным сечением: такие перья оставляют клинообразные оттиски. Для сохранности глиняный документ могли обжигать.

С середины III тысячелетия до н. э. шумерское письмо стали все чаще применять для аккадоязычных текстов (хотя оно было не очень приспособлено к аккадской фонетике). В начале II тысячелетия до н. э. потомки шумеров полностью перешли на аккадский язык, но образованные люди продолжали учиться шумерскому языку и умению писать и читать по-шумерски вплоть до конца месопотамской истории, прежде всего как «высокому» языку ритуала (некая аналогия — роль латинского языка в средневековой Европе).

В письменности Месопотамии в каждый период времени насчитывалось около 400 различных знаков (набор и начертание их менялись от эпохи к эпохе). При желании можно было обойтись и 70–80-ю, а такое количество знаков мог выучить почти каждый. Поэтому грамотность была распространена среди месопотамцев очень широко; некоторые ученые считают, что в эпохи процветания страны большинство взрослых свободных месопотамцев были в какой-то мере грамотны, хотя писали с ошибками, да и прочитать могли далеко не всякий текст. Грамотность была окружена во всех слоях населения Двуречья большим почетом. Приведем отрывки ее восхваления из шумерского текста:

Грамотейная мудрость — мать словам, отец мастерам. Грамотейную мудрость осилишь не разом, а осилишь — не пожалеешь.

Грамотейную мудрость постичь старайся — прибылью тебе обернется.

Грамотейная мудрость — добрый удел, изобилие и богатство.

В детстве твоем она тебя злила, по возмужании тебе понравится. Язык шумерский изучать, слова высокие изучать, на памятниках писать, поля вымерять, задачи решать, во дворце служить — вот она, грамотейная мудрость! Писец-грамотей — ее слуга, труды писца — для нее.