Мотив 13

Висы Олава к Ингигерд

Источник:

?HFlat (к. 272)

Мотив представлен только в «Отдельной саге» по «Книге с Плоского острова». Согласно прозаическому тексту, Олав Харальдссон, находясь на Руси у князя Ярослава Мудрого, сочинил две висы, обращенные к жене Ярослава Ингигерд – своей бывшей невесте (см. мотив 7). Включение искомого фрагмента в сагу весьма искусственно, поскольку он помещен после рассказа об отъезде Олава с Руси.

«Лаусависур» («Lausav?sur») конунга Олава Харальдссона датируются 1029 г. В тексте приводятся строфы 10-я и 11-я этого сочинения (Skj AI. 222–223). Имени Ингигерд в цитируемых строфах нет, но составитель саги (во всяком случае тот, под чьим пером версия «Отдельной саги» Снорри приобрела в «Книге с Плоского острова» отличия от других редакций той же саги) связал обе висы с Ингигерд и, кроме того, дважды увидел здесь топоним Gar?ar – обозначение Древней Руси. Вероятно, такое прочтение скальдических строф и позволило составителю рассказать об отъезде Ингигерд с Руси, о чем нигде более в сагах информации не содержится.

В первом случае скальд, однако, даже и не упоминает Gar?ar, а говорит о том, что «женщина вывела своего коня со двора (?r gar??)» (Skj BI. 212). Более того, эта же строфа приводится в «Отдельной саге об Олаве Святом» по рукописи «T?masskinna» (GKS 1008 fol, ок. 1400 г.), где повествуется о несостоявшейся женитьбе Олава на Ингигерд, о его намерении объявить войну Швеции, о просьбах Астрид (сестры Ингигерд по отцу) не начинать войны, а взять в жены ее, и об ее последующем отъезде. Строфа Олава здесь, естественно, обращена к Астрид (ср. аналогично адресованную ту же строфу в «Отдельной саге» по рукописи AM 61 fol, ок. 1400 г.). Поскольку строфа в «Книге с Плоского острова» приведена в рамках фрагмента, восходящего к Стюрмиру, Сигурдур Нордаль высказал предположение, что она была и у Стюрмира, но включение ее в русский контекст, вероятно, все же принадлежит составителю «Книги с Плоского острова» (Sigur?ur Nordal 1914. S. 105–106). Сейчас считается, что «первая строфа Олава может быть отнесена к «мигрирующим висам», сочиненным точно известным автором, но сопровождаемым различным прозаическим комментарием». Вопреки мнению Сигурдура Нордаля и Р. Пула (Poole 1985. Р. 120–123), что эта виса сочинена Олавом об Ингигерд, И. Г. Матюшина справедливо подчеркивает «лучшую мотивированность стихов Олава» в рукописи «T?masskinna» (Гуревич, Матюшина 2000. С. 539).

Содержание второй висы вписывается в контекст сватовства Олава к Ингигерд и ее последующего (по настоянию отца, Олава Шётконунга) брака с Ярославом Мудрым (см. мотив 7.2). Весь мотив в целом (включая прозаический контекст) как бы развивает присутствующую в древнескандинавской литературе (в «Истории» Теодорика, в «Обзоре», в «Красивой коже», в «Пряди об Эймунде») тему взаимоотношений Олава Харальдссона и Ингигерд (см. комм. 70 к мотиву 8). Виса же, сочиненная Олавом, представляет собой образец скальдического мансёнга (mansgngr) – любовной лирики, запрещенной, наряду с нидом (хулительной поэзией), исландскими законами (см. И. Г. Матюшина в: Гуревич, Матюшина 2000. С. 498–568). Вполне можно поэтому предположить, что основой для возникновения в древнескандинавской прозаической литературе XII–XIII вв. темы «тайной любви» Олава Харальдссона и принцессы Ингигерд послужило их действительное отношение друг к другу, получившее исходное вербальное оформление в скальдической строфе («мансёнг»), сочиненной самим норвежским конунгом (Джаксон 2001). Но, кроме того, в скальдической строфе, сочиненной Олавом Харальдссоном в 1029 г., содержится очень важное для нас указание на то, что на Руси Ингигерд владела землей. Не о Ладоге ли и «Ладожской волости» говорит здесь Олав?