Настроение в министерстве иностранных дел
Настроение в министерстве иностранных дел
Среди руководства «старого» министерства иностранных дел, которое американский военный следователь Де Витт Пул в 1946 г. после продолжительных опросов назвал «рациональной элитой»[125], уже ко времени так называемого судетского кризиса царило подавленное настроение, вызванное главным образом тревогой за дальнейшее развитие. Отношение этих кругов к предшествовавшим внешнеполитическим акциям Гитлера, возвестившим о его разрыве с европейским мирным устройством, еще подробно не освещалось. Здесь имеются в виду: выход Германии из Лиги Наций и отказ от участия в работе Конференции по сокращению и ограничению вооружений (14.10.1933); нарушение Версальского мирного договора с опубликованием декрета о всеобщей воинской повинности (16.3.1935); аннулирование Локарнского соглашения и оккупация демилитаризованной Рейнской зоны (7.3.1936); подписание секретного германо-итальянского протокола (25.10.1936); заключение антикоминтерновского пакта с Японией (25.11.1936) и, наконец, аншлюс Австрии (13.3.1938). Существует предположение, что настроение в министерстве иностранных дел и его представительствах за рубежом наряду с соответствующими социальными и интеллектуальными предпосылками носило также отпечаток специфических переживаний отдельных поколений. Так, более старшие из представителей этих кругов явно или скрытно проводили или одобряли «политику мирной ревизии»[126] «версальского диктата» и поэтому до известной степени закрывали глаза на вызывающие тревогу перемены. В то же время более молодые силы, получившие профессиональную подготовку и влившиеся в министерство иностранных дел в период Веймарской республики, уже при первых признаках отхода Гитлера от установившегося в Европе мирного устройства стали выражать свое недовольство. Должно быть, в эти годы в обеих группировках, хотя и с различной мерой интенсивности, усилились сомнения относительно допустимости политики Гитлера. Трудно сказать, обнаружится ли в результате тщательного изучения, что политическая позиция во многом неоднородного высшего служебного персонала МИДа была все же более единодушной. Есть некоторые основания полагать, что, исходя из политических взглядов и симпатий ведущих профессиональных дипломатов министерства иностранных дел, их весьма условно можно отнести к «национал-консервативной элите»[127] (пребывающей в общем потоке германской оппозиции по отношению к Гитлеру) и к «знати»[128] (относящейся к кругам активного сопротивления национал-социализму). Помимо возросшего после реформы Шюлера различия в социальном происхождении и социальной ориентации, определявшими их позиции в отношении внутригерманского развития, на их внешнеполитические взгляды не в последнюю очередь влияла работа за границей. Именно здесь в зависимости от условий и духовного уровня конкретного лица происходила более или менее устойчивая национальная и культурная ассимиляция с образом мышления в других странах, возникали личные привязанности, сохранявшиеся до известной степени и после перехода на работу в министерство. В целом можно с полным основанием предположить, что данный контингент, как правило, благодаря длительному пребыванию за границей, знакомству с культурой этих стран и знанию иностранных языков обладал более широким политическим кругозором и был менее восприимчив к выросшей из специфических национальных тревог гомогенизации массового сознания, подчиненного направляющей воле одного человека.
В эти недели кризиса настроение глубокой озабоченности царило не только среди руководящих работников центра в Берлине, но и в крупных представительствах за границей. Причем специального исследования требует вопрос, почему тревога этой «рациональной элиты» не трансформировалась непосредственно в политическую практику. Типичной для их стремления традиционными средствами достичь изменения в сознании германского руководства явилась зафиксированная Фрицем Видеманом попытка глав трех дипломатических миссий разъяснить Гитлеру всю серьезность ситуации. Присутствовавшие в приказном порядке на партийном съезде в Нюрнберге (4 — 6 сентября 1938 г.) германские послы: в Париже — граф Иоханнес фон Вельчек, Лондоне — Герберт фон Дирксен и Вашингтоне — Ганс Дикхоф, — прослушав провокационную речь Гитлера, стали добиваться аудиенции, чтобы объяснить ему положение в каждой из этих стран. Гитлер же не захотел с ними встречаться. По словам его давнего адъютанта, Гитлер считал профессиональных дипломатов профессиональными «пораженцами, которых не стоит к себе и близко подпускать. Послы оказались в недостойной ситуации». Наконец в последний день съезда Гитлер, осыпая их проклятиями, велел пригласить к себе послов, несколько дней унизительно ожидавших в приемной. Он «принял всех трех вместе, уделив им примерно 10 минут»[129]
Пренебрежительное отношение Гитлера к дипломатии «старого» ведомства было общеизвестно. Как писал впоследствии Риббентроп, «к министерству иностранных дел и его личному составу Адольф Гитлер относился с недоверием»[130]. Он «видел в этом министерстве закоснелый чиновничий аппарат, которого национал-социализм по-настоящему так и не коснулся... и часто издевался над ним. Министерство иностранных дел он считал оплотом реакции и пораженчества»[131]. Гитлер, находясь под воздействием сознания собственной неполноценности, обусловленного образованием и социальным происхождением, с одной стороны, и псевдореволюционной тяги к разрушению — с другой, считал большинство немецких кадровых дипломатов в социальном плане аристократическими реакционерами, в политическом — «далекими от реальной действительности» пораженцами «с кругозором почтальонов»[132]. Это основанное на пренебрежении предубеждение переросло во время войны в глубочайшее презрение, принявшее прямо-таки гротескные формы. «Старое» министерство иностранных дел стало представляться ему «подлинной свалкой интеллигентов». По словам Гитлера, из зарубежных представительств поступали «даже по своему стилю... никудышние доклады» этих «опереточных дипломатов», не рекомендовавшие ничего, кроме пассивности.
Из всех сообщений германских представителей за рубежом самыми недостоверными Гитлер считал опять же доклады из Москвы. Как впоследствии показал Риббентроп на Нюрнбергском процессе, отчеты германского посольства в Москве он Гитлеру «представлял... неоднократно, то есть непрерывно, однако фюрер каждый раз заявлял, что дипломаты и военные атташе в Москве информированы хуже всех на свете. Таков был его ответ»[133].
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
Глава 6 О МИНИСТЕРСТВЕ БОЕПРИПАСОВ
Глава 6 О МИНИСТЕРСТВЕ БОЕПРИПАСОВ Несколько слов, товарищи, об отношении советских писателей к войне… Мы, писатели, надеясь в будущем по количеству и качеству продукции обогнать кое-какие отрасли промышлености, никакие собираемся обгонять одну отрасль — оборонную
Глава четырнадцатая Иден в министерстве иностранных дел. Его отставка
Глава четырнадцатая Иден в министерстве иностранных дел. Его отставка Министр иностранных дел занимает в британском кабинете особое положение. Он находится на высоком и ответственном посту, и к нему относятся с явным уважением, но обычно, если не весь кабинет, то по
Геббельс работает в министерстве пропаганды
Геббельс работает в министерстве пропаганды В министерстве пропаганды все уже в курсе «истинных новостей». Во время одного из последних налетов на Берлин в море огня погибли 50 тысяч человек. Трупы невозможно отделить от расплавившегося асфальта. «Это была трагедия
СЛУЖБА В МИНИСТЕРСТВЕ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ (1920 – 1921)
СЛУЖБА В МИНИСТЕРСТВЕ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ (1920 – 1921) Прослужив двадцать лет на флоте, я привык командовать и принимать ответственные решения, а теперь, в министерстве иностранных дел, оказался в начале дипломатической лестницы. Вначале мне поручили переводить статьи из
Запись беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Франции Ж. Бонне
Запись беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Франции Ж. Бонне 6 декабря 1938 г.На беседе присутствовали: посол Германии во Франции граф Вельчек и генеральный секретарь МИД Франции Леже. Беседу записал посланник: П. ШмидтВ начале
П.21. Из записи беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Польши Ю. Беком
П.21. Из записи беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Польши Ю. Беком 6 января 1939 г.В беседе, длившейся около полутора часов с господином Беком, последний сразу снова завел речь о проблеме Данцига. Польша также стремится, сказал
Запись беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Польши Ю. Беком от 26 января 1939 г.
Запись беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Польши Ю. Беком от 26 января 1939 г. Варшава, 26 января 1939 г.1. Во время беседы с г. Беком я, в развитие переговоров, которые мы вели с ним 6 января в Мюнхене, снова вернулся к известному
Письмо министра иностранных дел Германии И. Риббентропа министру иностранных дел Франции Ж. Бонне
Письмо министра иностранных дел Германии И. Риббентропа министру иностранных дел Франции Ж. Бонне 13 июля 1939 г. Лично1 июля Вы передали графу Вельчеку предназначенное лично для меня письмо[106], содержание которого обязывает также и меня ясно и недвусмысленно изложить
«Манифест» Императора Николая II об Ответственном министерстве
«Манифест» Императора Николая II об Ответственном министерстве По воспоминаниям лиц свиты, от Государя стали требовать кардинальных уступок сразу же, как он принял в своём вагоне генерал-адъютанта Н. В. Рузского. На самом деле эти требования начались гораздо раньше,
Признание в Министерстве обороны
Признание в Министерстве обороны Лэмфер столкнулся с проблемой. Ни ФБР, ни британской разведке не было известно, продолжает ли Фукс активно шпионить в пользу СССР. Если для привлечения его к ответственности использовать доказательства, полученные благодаря проекту
Признание в Министерстве обороны
Признание в Министерстве обороны Лэмфер столкнулся с проблемой. Ни ФБР, ни британской разведке не было известно, продолжает ли Фукс активно шпионить в пользу СССР. Если для привлечения его к ответственности использовать доказательства, полученные благодаря проекту
В министерстве земледелия
В министерстве земледелия Огромные окна, огромный кабинет, огромный стол с львиными лапами вместо ножек и витыми — в виде змей — колонками по углам. Окна задернуты шелковыми кремовыми портьерами. В кабинете министра земледелия и государственных имуществ тихо. Ни звука
Резолюция ПК РСДРП по вопросу о думском министерстве{92}
Резолюция ПК РСДРП по вопросу о думском министерстве{92} Принимая во внимание:1) что требование назначения в данный момент ответственного министерства из большинства Государственной думы представляется неправильным и двусмысленным, так как: а) назначение подобного
Переговоры о министерстве
Переговоры о министерстве Вчера мы сообщили газетные вести о предполагаемом министерстве Ермолова, Урусова, Набокова, Гейдена и пр.[47] Сегодня «Речь» пишет об этом списке: «Члены к.-д. партии включены в список его составителями, очевидно, лишь предположительно;
Еще о думском министерстве
Еще о думском министерстве «Приходится выбирать» – этим рассуждением всегда оправдывали и оправдывают себя оппортунисты. Нельзя добиться сразу чего-нибудь большого. Надо бороться за маленькое, но достижимое. А как определять достижимость? Согласием наибольшего числа