Еще о думском министерстве

Еще о думском министерстве

«Приходится выбирать» – этим рассуждением всегда оправдывали и оправдывают себя оппортунисты. Нельзя добиться сразу чего-нибудь большого. Надо бороться за маленькое, но достижимое. А как определять достижимость? Согласием наибольшего числа политических партий или наиболее «влиятельных» политиков. Чем большая часть политических деятелей согласна с таким-то вот маленьким улучшением, тем легче его добиться, тем оно достижимее. Не надо быть утопистом, добиваясь большого. Надо быть деловым политиком, умея присоединиться к требованию малого, и это малое облегчит борьбу за большое. Мы рассматриваем малое, как вернейший этап в борьбе за большое.

Так рассуждают все оппортунисты, все реформисты в отличие от революционеров. Именно так рассуждают с.-д. правого крыла о думском министерстве. Учредительное собрание – требование большое. Этого сейчас нельзя добиться. За это требование далеко не все еще стоят сознательно[52]. А за думское министерство стоит вся Гос. дума, значит, громадное большинство политических деятелей, – значит, «весь народ». Приходится выбирать – между теперешним злом и самым маленьким исправлением его, ибо за «самое маленькое» исправление высказывается самое большое число тех, кто вообще недоволен существующим злом. А добившись малого, мы облегчим себе борьбу за большое.

Повторяем: это основное, типичное рассуждение всех оппортунистов во всем свете. К какому выводу неизбежно приводит это рассуждение? К тому выводу, что не нужно никакой революционной программы, революционной партии, революционной тактики. Нужны реформы, и только. Не нужно революционной социал-демократии. Нужна партия демократических и социалистических реформ. В самом деле: не ясно ли, что всегда будут на свете люди, сознающие неудовлетворительность существующего? Конечно, всегда. Не ясно ли также, что за самое маленькое исправление этого неудовлетворительного положения будет высказываться всегда самое большое число недовольных? Конечно, всегда. Значит, наше дело, дело передовых и «сознательных» людей – всегда поддерживать самые маленькие требования об исправлении зла. Это самое надежное, самое практичное дело, а всякие там разговоры о каких-то «коренных» требованиях и т. п. – одни слова «утопистов», одни «революционные фразы». Приходится выбирать – и всегда надо выбирать между существующим злом и самым маленьким из ходячих проектов его исправления.

Именно так рассуждали немецкие оппортунисты с.-д. Есть, дескать, течение социал-либеральное, которое требует отмены исключительных законов против социалистов, сокращения рабочего дня, страхования от болезней и т. п. За эти требования стоит немалая часть и буржуазии. Не отталкивайте ее от себя бестактными выходками, протяните ей руку, поддержите ее – вы станете тогда деловыми политиками, вы принесете хоть маленькую, но реальную пользу рабочему классу, и пострадают от вашей тактики только пустые слова о «революции». Революции все равно сейчас не сделаете. Приходится выбирать между реакцией и реформой, между политикой Бисмарка и политикой «социальной империи».

Подобно бернштейнианцам рассуждали французские министерские социалисты. Приходится выбирать между реакцией и буржуазными радикалами, которые обещают ряд практически осуществимых реформ. Приходится поддерживать этих радикалов, поддерживать их министерства, а фразы о социальной революции – одна болтовня «бланкистов», «анархистов», «утопистов» и т. п.

В чем основная ошибка всех этих оппортунистических рассуждений? В том, что в этих рассуждениях фактически заменяется социалистическая теория классовой борьбы, как единственного реального двигателя истории, буржуазной теорией «солидарного», «общественного» прогресса. По учению социализма, т. е. марксизма (о немарксистском социализме нельзя теперь и говорить серьезно), действительным двигателем истории является революционная борьба классов; реформы – побочный результат этой борьбы, побочный потому, что они выражают неудачные попытки ослабить, притупить эту борьбу и т. д. По учению буржуазных философов, двигатель прогресса – солидарность всех элементов общества, сознавших «несовершенство» того или иного учреждения. Первое учение – материалистично, второе – идеалистично. Первое – революционное. Второе – реформистское. Первое обосновывает тактику пролетариата в современных капиталистических странах. Второе – тактику буржуазии.

Из второго учения вытекает тактика дюжинных буржуазных прогрессистов: поддерживай везде и всегда, «что лучше»; выбирай между реакцией и крайней правой из оппозиционных этой реакции сил. Из первого учения вытекает самостоятельная революционная тактика передового класса. Ни в каком случае не сводим мы своей задачи к поддержке самых распространенных лозунгов реформистской буржуазии. Мы ведем самостоятельную политику, выдвигая лишь лозунги таких реформ, которые безусловно выгодны интересам революционной борьбы, которые безусловно повышают самостоятельность, сознательность и боевую способность пролетариата. Только такой тактикой мы обезвреживаем всегда половинчатые, всегда лицемерные, всегда снабженные буржуазными или полицейскими ловушками реформы сверху.

Мало того. Только такой тактикой мы действительно двигаем вперед дело серьезных реформ. Это кажется парадоксом, но этот парадокс подтверждает вся история Международной социал-демократии: тактика реформистов хуже всего обеспечивает проведение реформ и их реальность. Тактика революционной классовой борьбы всего лучше обеспечивает и то и другое. На деле реформы вынуждаются именно революционной классовой борьбой, ее самостоятельностью, ее массовой силой, ее упорством. Только в той мере, в какой сильна эта борьба, – реальны и реформы, которые всегда лживы, двулики, пропитаны зубатовским духом. Сливая свои лозунги с лозунгами реформистской буржуазии, мы ослабляем дело революции, а следовательно, и дело реформ, ибо мы ослабляем этим самостоятельность, выдержанность и силу революционных классов.

Иной читатель скажет, пожалуй: к чему повторять эту азбуку международной революционной социал-демократии? К тому, что ее забывают «Голос Труда» и многие товарищи меньшевики.

Думское или кадетское министерство есть именно такая лживая, двуликая, зубатовская реформа. Забывать ее реальное значение, как опыта сделки кадетов с самодержавием, значит заменять марксизм либерально-буржуазной философией прогресса. Поддерживая такую реформу, внося ее в число своих лозунгов, мы ослабляем этим и ясность революционного сознания пролетариата, и его самостоятельность, и его боевую способность. Поддерживая целиком свои старые революционные лозунги, мы усиливаем этим действительную борьбу, усиливаем, следовательно, и вероятность реформы и возможность обратить ее на пользу революции, а не реакции. Все лживое и лицемерное в этой реформе мы сбрасываем на кадетов, – все возможное положительное ее содержание используем сами. Только при такой тактике взаимные подножки гг. Треповых и Набоковых будут использованы нами для того, чтобы обоих почтенных акробатов свалить в яму. Только при такой тактике про нас скажет история, как Бисмарк сказал о немецких с.-д.: «Не будь с.-д., не было бы социальной реформы». Не будь революционного пролетариата, не было бы 17-го октября. Не будь декабря – не были бы отрезаны все попытки отказаться от созыва Думы. Будет еще и иной декабрь, который определит дальнейшие судьбы революции…

Послесловие. Статья эта была уже написана, когда мы прочли передовую в № 6 «Голоса Труда». Товарищи поправляются. Они хотят, чтобы думское министерство раньше, чем взять в свои руки портфели, потребовало и добилось – и повсеместного уничтожения военного положения и всяких охран, и полной амнистии, и восстановления всех свобод. Очень хорошо, товарищи! Попросите ЦК вставить эти условия в его резолюцию о думском министерстве. Попробуйте сделать это сами, – у вас выйдет тогда: раньше, чем поддерживать думское или кадетское министерство, надо потребовать и добиться, чтобы Дума или кадеты стали на революционный путь. Раньше, чем поддерживать кадетов, надо потребовать и добиться, чтобы кадеты перестали быть кадетами.

«Эхо» № б, 28 июня 1906 г.

Печатается по тексту газеты «Эхо»