ХРИСТИАНСКОЕ ВЛИЯНИЕ

ХРИСТИАНСКОЕ ВЛИЯНИЕ

После пяти десятилетий серьезных усилий, согласно утверждению христианской церкви, у нее было 4 миллиона последователей — каждый двухсотый человек. Западные формы христианства неизбежно испытали культурные изменения. Абстрактные формы христианской теологии, изложенные апостолом Павлом, было нелегко донести до аборигенов. В Китае тайпинский император назвал себя «младшим братом» Христа просто потому, что его последователи не могли понять концепт чистого духа как третьего лица Троицы. Эмоциональные религиозные собрания не пробуждали восточную душу. Исполнение гимнов редко оказывалось эффективным — хотя портативные органы стали обычным явлением на миссионерских станциях.

Возродился эклектизм, который соединял христианство с традиционными религиями. Тонхакское смешение восточных и западных верований продолжалось в Корее 50 лет. При японском правлении развилась новая синкретическая вера, известная как Чхондогё, противостоявшая западному проникновению. В Бирме религиозный раскол поразил не только местную церковь, но и протестантских миссионеров. В Маниле Агинальдо назначил филиппинского священнослужителя Аглипая епископом. Власть этого епископа, конечно, не была признана Римом. Однако он приступил к формированию духовенства из коренных филиппинцев, используя католические одеяния и обряды, а также местный язык. Согласно утверждению его секты, в нее входила основная часть христиан в провинциальных приходах.[335] В Кохинхине один религиозный реформатор, приняв титул «каодай» («высшее существо»), создал синкретическую религию, синтезировав национализм, буддизм и христианство. Его последователи стали активными революционерами в середине века.

Распространение христианства в большей части Азии сдерживалось контрреформированием, основанным на национализме. Сторонники развития национальной культуры усматривали в христианстве наиболее опасную форму империализма, потому что его учение преследовало благородные цели и внушало доверие. Синтоизм и конфуцианство, подчеркивая традиционные ценности, возрождались как бастионы японского государства (Русско-японская война изображалась в преувеличенном виде как армагеддон между буддизмом и христианством). Догматические верования лишь немного сдали свои позиции, хотя они иногда заимствовали такие методы, как распевание гимнов и обучение молодежи в религиозных школах. Лишь 10 % сиамцев, обращенных в христианство, были раньше буддистами. В Бирме три четверти перешедших в христианство составляли северные шаны или карены, населявшие горы, которые принимали христианство в 200 раз быстрее, чем бирманцы. Они, наряду с тораджи на Целебесе, батаками на Суматре, мяо в Юго-Западном Китае[336] и горными племенами Филиппин, были анимистами — язычниками, обожествлявшими природу. Даже в Корее распространение христианства происходило более быстрыми темпами среди населения, практиковавшего шаманизм. Многие евразийские метисы приняли религию своих отцов.

Как в случае с любой новой верой, миссионеры достигли значительного успеха среди бедных слоев, меньшинств и люмпенов. Миссионеров хорошо принимали мигранты, включая китайцев в Малайе и индийцев в дельте Иравади. Наибольшие успехи в христианизации лидирующих элементов общества были достигнуты в Японии, где немало лишенных наследства самураев стали христианами. В одну раннюю общину входил член верховного суда, два дворянина и три правительственных секретаря. Большое влияние христианство оказало на «Молодой Китай», в частности на карьеру Чарльза Джоунса Суна, принявшего методизм. Он получил образование в США. Вернувшись в Китай, он работал проповедником сразу в группе церквей. Сун воспитал своих трех дочерей в христианской вере. Они стали женами Сунь Ятсена, Чан Кайши и Куна, прямого потомка Конфуция. Кун был уже христианином и получил образование в американском колледже Оберлин. Чан Кайши был крещен в 1930 г., через три года после его женитьбы. Многие лидеры, подобно Кан Ювэю, реформатору 1898 г., восхищались христианским учением, не став христианами.