КАНТОНСКАЯ ТОРГОВЛЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

КАНТОНСКАЯ ТОРГОВЛЯ

Береговая линия провинции Гуандун отличается красотой — лабиринт проливов и небольших заливов, где скалистые горы круто спускаются к пространству приливной воды. Кантон окружен сложной речной системой, образуемой соединением Западной, Северной и Восточной рек. В условиях отсутствия зимы мириады людей проводят жизнь на воде, реки и проливы — это самые многолюдные места встреч контрабандистов и пиратов.

Макао образует кончик небольшого полуострова к востоку от бухты. Гонконг отделен от материка якорной стоянкой шириной полмили. Устье Западной реки называется Bogue, или «Боуг» («Пасть»), или Boca Tigris.[165] На расстоянии двадцати миль (32 км) от «Боуг» расположен остров Вампу, а на расстоянии тринадцати миль (21 км) севернее Вампу находится Кантон, после 1757 г. единственный морской порт Маньчжурской империи, открытый для торговли с другими странами.

Клиперы подбирали лоцманов в Макао, выплачивали портовые сборы в фортах «Боуг», затем стояли на якоре у Вампу в течение трехмесячного зимнего сезона. Моряки были ограничены в передвижениях своими кораблями или ближайшими берегами.

Около трехсот торговцев жили на огороженной территории тринадцати «факторий» — состоявших из складского помещения, бухгалтерии и жилых кварталов — вблизи стен Кантона.

Эти иностранные купцы жили почти в монастырской изоляции; их женщины, которым был закрыт доступ к местам ведения торговли, волей-неволей были вынуждены оставаться в особняках в Макао. Никто не говорил по-китайски, хотя ради ведения торговли они могли использовать пиджин, смесь кантонского диалекта китайского языка, английского и португальского языков.[166] Или же они могли прибегнуть к услугам двух миссионерских устных переводчиков — миссионера Моррисона, который выучил язык у прибывших в Малайю эмигрантов, или эксцентричного прусского миссионера Гуцлаффа.

Иностранные купцы, подобно их китайским агентам, были членами «гильдии (Хон) тринадцати купцов», то есть находились на четвертой иерархической лестнице китайского общества.[167] Великобритания попыталась повысить их статус и упорядочить торговлю, направляя миссию Макартни в 1793 г. к маньчжурскому двору. Она потерпела неудачу, и европейцы все еще зависели от капризов наместника и «хоппо». Они наслаждались роскошью в частной жизни, но публично демонстрировали покорность и скромность. Представители «хон» были для них посредниками, домовладельцами и управляющими, покупающими все импортируемые товары и перед весной загружающими их суда чаем, шелком, фарфором и ревенем по фиксированным ценам.

Европейцы не могли сами определять ассортимент закупаемых товаров, приехать в Кантон, чтобы посмотреть, как продаются их товары. Со всех торговых сделок европейцев брались огромные комиссионные, потому что с членов китайской гильдии взыскивались большие суммы денег сборщиками таможенных пошлин и кантонскими и провинциальными властями. Купцы «хон», обращаясь к должностным лицам, должны были стоять на коленях, и, хотя наместник мог посещать фактории, не было никаких сообщений, чтобы кто-нибудь приветствовал проживавших там «варваров».

С точки зрения китайцев, официальное презрение к европейцам с неуклюжими и грубыми манерами казалось совершенно уместным.[168] На якорной стоянке у Вампу происходили многочисленные драки, и во время Наполеоновских войн англичане, американцы и испанцы сражались друг с другом в близлежащих водах. Наконец, следует напомнить, что китайских торговцев в Маниле держали в еще большей изоляции, что китайское правительство, информированное о захватнической политике британской Ост-Индской компании в Индии, было полно решимости не допустить превращения Кантона еще в одну Калькутту.

Преступления, совершенные иностранцами в отношении друг друга, находились в их компетенции. Однако пресечение правонарушений, направленных против местного населения, осуществлялось в соответствии с китайским законодательством, которое предусматривало групповую ответственность, когда любой член экипажа отвечал за правонарушения других членов этой же команды, и пытки для получения признания. После 1784 г.[169] англичане не выдавали ни одного из своих людей китайским властям.

Торговля Китая в стоимостном выражении в 1700 г. составляла лишь двадцатую часть объема торговли Индии. К 1800 г. объемы торговых операций в Индии и Китае сравнялись. Торговля с обеими странами была объявлена монополией британской Ост-Индской компании. Компания предоставила лицензии независимым фирмам для ведения межпортовой торговли Индии и Китая. Две из них — Jardine, Matheson & Co[170] и David Sasoon & Sons — сыграют значительную роль в англо-китайских отношениях в будущем. Только акцизные сборы с чайной торговли, поступавшие в государственную казну Англии, составляли 20 миллионов долларов.[171] Пекинская бюрократия не меньше извлекала выгоду из торговли в Кантоне. За счет налогов на гильдию купцов Хон оплачивались большая часть расходов на программу за контролем над состоянием Желтой реки, а также расходы на содержание императорского двора в Пекине. Тем не менее Хаокуан, глава гильдии, стал, возможно, самым богатым крупным коммерсантом своего времени.