5. Торговля
5. Торговля
Обилие средств передвижения наводит на мысль о значении дорог и торгового обмена. В этой области галлы пока еще пользовались плодами усилий, которые неустанно прилагали предшествующие народы. Мы уже объяснили, как необходимость распространять наиболее ценные материалы из мест их производства побуждала людей искать удобные пути. Торговля оловом, которая, впрочем, продолжалась и в железном веке, более всего отразилась на развитии сети дорог. Редкость месторождений и их расположение определили направления торговых путей. Ввозимая руда поступала главным образом с Гвадалквивира (город Тартесс) и с западной оконечности Британии, с Корнуолла. Оттуда металл доставляли на побережье Ла-Манша вплоть до устья Луары. Далее путь лежал по обширным долинам вглубь страны.
В раннем железном веке обмен уже не ограничивался сырьем. Из Центральной Европы по Дунаю через проход между Вогезами и Юра и по долине реки Ду проникали образцы железных мечей. В это же время в Галлию ввозили предметы из Италии: цилиндрические ведра — цисты и усеченно-конические — ситулы, те и другие из кованой бронзы. Иногда в самых поздних курганных захоронениях восточной Галлии вместе с цистами и ситулами обнаруживаются этрусские и греческие вазы. Эти вещи привозили тем же путем, по Дунаю, или через швейцарские перевалы. После открытия Викса ученые долго спорили по поводу того, каким путем мог быть привезен гигантский кратер. Кроме указанных выше маршрутов, рассматривался перевал Гран-Сен-Бернар и в особенности долина Роны, однако приведенные аргументы не сочли решающими. Ученые еще не располагали рядом других, столь же своеобразных находок, которые позволили бы со всей очевидностью определить великий торговый путь в данную эпоху. Ронский коридор в ту пору оставался в стороне от большого торгового потока. Это объясняется тем, что Средиземноморское побережье, кроме Массилии, и низовье Роны еще находились во власти лигуров, мало расположенных к общению с внешним миром. Эти отсталые племена являлись своего рода заслоном между очагом средиземноморской цивилизации и Кельтикой, южные границы которой лежали чуть ниже слияния рек близ Лиона. Вместе с тем Викс удачно располагался в том месте, где протоисторический путь от нижней и средней Луары до Бельфорского прохода пересекал маршрут по долине Сены.
Галлы должны были спуститься к побережью Прованса, чтобы между Массилией и Кельтикой могли, наконец, установиться прямые отношения. С той поры началась эпоха расцвета для самого живописного пути, который природа начертала на земле Галлии, — Видаль де Лаблаш назвал этот путь торговой осью Франции. Он пролегал по Ронскому коридору до излучины Соны в районе талона, через Бургундские ворота вел в бассейн Сены и к парижскому перекрестку, откуда можно было двинуться по реке к ее устью или же добраться до Па-де-Кале. В III в. начался стремительный рост речного порта Шалон-сюр-Сон, с этого времени путь стал весьма оживленным. Он обеспечивал торговлю оловом. Диодор, основываясь на повествовании другого, более древнего автора, доносит до нас подробности того, как использовался этот путь. Торговцы приобретали металл у жителей Британии, доставляли его на континент, а затем по суше, через Галлию, в течение примерно тридцати дней везли его до устья Роны. Другой греческий географ, Страбон, упоминает речной, по большей части, путь сообщения, используемый для перевозки различных товаров. Вначале суда шли вверх по течению Роны и Соны, затем, оставив Сону — это можно было сделать только в Шалоне, — по суше добирались до Сены и уже по ней спускались к океану, где обитали лексовии и калеты (области Лизьё и Ко). По Ронскому коридору также доставлялись в центральную и восточную Галлию бесчисленные амфоры для хранения вина — их в большом количестве находят в крупных оппидумах конца эпохи независимости. Едва обосновавшись в Нарбонской провинции, римляне коварно запретили выращивать виноград, тем самым обеспечив себе надежную монополию на ввоз вина.
Эти документальные свидетельства позволяют составить представление о том, насколько усовершенствовалась организация перевозок. Чтобы за тридцать дней преодолеть расстояние в 900 километров, разделяющее Па-де-Кале и Буш-дю-Рон, необходимо двигаться со средней скоростью 30 километров в день. Для поддержания такой скорости в течение месяца нужны четко проложенные дороги и остановочные пункты. Когда маршруты были намечены, настало время подумать и об обустройстве дорог. Причин для такого преобразования было множество. Первая заключалась в постоянном росте товарооборота. Надо принимать во внимание и политический интерес, побуждавший народы, в особенности те, по территориям которых пролегали естественные пути сообщения, предоставлять торговцам хорошие дороги. Наконец, все более широкое применение транспортных средств вместо перевозки грузов на спинах животных влекло за собой новые требования. Слишком рыхлые почвы, на которых от повозок образовывались рытвины и ухабы, надо было уплотнить; чтобы встречные повозки могли разъехаться, дороги должны были быть достаточно широкими; надо было сгладить слишком крутые склоны, построить мосты через реки. Эти разнообразные усовершенствования знаменуют собой превращение троп в дороги.
Такова была дорожная сеть Галлии в конце эпохи независимости. В предшествующие века дороги возникали спонтанно: люди и животные протаптывали их, постепенно уплотняя почву. Настало время вмешаться человеческим рукам, чтобы ускорить и расширить этот процесс, протекавший слишком медленно и дававший слишком несовершенные результаты, не отвечавшие потребностям дорожного движения. Учитывая то, что, по всей видимости, работа эта была закончена с приходом римлян, следует признать, что обустройство дорог — дело рук последних свободных галлов. Несомненно, римляне улучшили сами дороги, усовершенствовали дорожную сеть, навели новые мосты, и все же не так много новых дорог обязано своим возникновением исключительно римлянам. Придя в Галлию, завоеватели нашли там уже достаточно развитую дорожную сеть. Есть множество тому подтверждений. Быстрое продвижение римских войск, покрывавших за день большие расстояния, было бы невозможным, двигайся они по обыкновенным тропам. Из записок Цезаря точно известно, что дороги связывали все крупные города Галлии. Идет речь там и о мостах через наиболее широкие водные потоки, такие, например, как Луара близ Орлеана. Топонимия определяет Амьен как населенный пункт, который приобрел свое первоначальное название Самаробрива, равно как и смысл своего существования, в связи с мостом, перекинутым через Сомму в том месте, где дорога, соединяющая Па-де-Кале и нижнюю Рону, пересекала реку. Нетрудно, таким образом, убедиться, что на больших римских дорогах, словно вехи, стояли поселения с доримскими названиями, указывающими на древнее происхождение этих дорог.
Галлы пользовались не только сухопутными дорогами. Мы уже приводили тексты, где говорится о существовавших издавна лодочных перевозках на Роне и Соне, Луаре и Сене. Этим объясняется процветание речных портов: Макона и Шалона на Соне, Роана и Орлеана на Луаре, Мелёна и Лютеции на Сене, — и это лишь малая часть портов. Возможность свободного пользования реками была ставкой в вековой борьбе прибрежных народов друг с другом. Эдуи и секваны долго соперничали из-за господства на Соне и связанного с этим выгодного права взимать транзитные пошлины.
Итак, в Галлии последнего века независимости появляются все признаки существования активной торговли. Дороги, повозки, лодки — все это предполагает наличие широкого товарообмена, внутреннего и внешнего. Завоевание римлянами юговосточной Галлии лишь ускорило развитие торговли со средиземноморскими странами. Оно было отмечено приходом италийских купцов, предприимчивых и жадных до наживы. Более тесными, несмотря на вполне естественное недовольство белгов, становились отношения северной Галлии с островом Британией. Прорезанная дорогами, широко открытая внешнему влиянию, Галлия была готова стремительно развиваться, когда перестала быть свободной страной.