4. Язык и письменность

4. Язык и письменность

Метрология. Галльский язык известен нам далеко не в полном виде. Некоторое представление о нем мы можем получить, лишь основываясь на малом количестве надписей и галльских словах, приведенных античными авторами; надписи на монетах доносят до нас имена людей, тогда как о других именах собственных напоминают названия мест галльского, как считается, происхождения. Эти скудные сведения относятся исключительно к словарному составу. О морфологии и синтаксисе мы знаем и вовсе самую малость. Современные бретонские говоры, диалекты Британских островов помогают в исследовании галльского языка, однако бретонский язык, к примеру, так же отличается от галльского, как французский от латыни, и заблуждением было бы считать, что можно шаг за шагом реконструировать галльский язык, основываясь на бретонском. Современные лингвисты уже давно отказались от столь безрассудной затеи. Их неустанные поиски привели к установлению многих вполне достоверных фактов.

В результате сравнения кельтского языка с языками древних народов Европы обнаруживается родство первого с некоторыми из них. Ближе всего он к италийским языкам и в особенности к умбрскому. Сходство касается не только словарного состава, но и фонетики и морфологии. Из наиболее ярких примеров приведем окончание родительного падежа — i слов с основой на — о, превосходную степень на — samo, образование будущего времени посредством — Ьо. Такое сходство можно объяснить, если вспомнить, что италийские народы, подобно кельтам, пришли в Центральную Европу как завоеватели. В галльском были примерно те же гласные и согласные звуки, те же дифтонги и придыхания, что в греческом и латыни. Как и в обоих этих языках, в галльском имелись окончания, склонения и падежи, спряжения, быть может, артикль и указательные местоимения. Словарный состав легко обогащался посредством образования многочисленных производных и в особенности сложных слов; нам известно с десяток различных производных от некоторых корней. Очень много сложных слов среди личных имен и наименований мест. Имя Верцингеторикс состоит из трех частей: первая обозначает силу, третья — царя; три срединных слога передают понятие «воин»; таким образом, полностью слово значит «великий предводитель воинов». Вот почему большинство имен вождей отличается широтой звучания: Эпоредорикс, что означает «командир всадников», был одним из командиров резервной армии в Алезии; Камулогенус командовал галлами, которые защищали Лютецию. Названия городов тоже являются в основном производными или сложными словами: Аварикум (ныне Бурж) — город на Аваре (Йевр); Новиодунум, название многих населенных пунктов в Галлии, означает то же, что Шатонёф, — «новая крепость»; Самаробрива (Амьен) — «мост через Самару» (Сомму).

Галльский язык, широко распространенный в качестве разговорного, долгое время был лишен такой опоры, как письменность. В этом вопросе, как и во многих других, учителями галлов были греки. Тот факт, что греческий алфавит получил распространение, убедительно доказывает, с одной стороны, что галлы не сумели самостоятельно создать письменность, а с другой, что использовать ее стали в результате контактов с купцами, населявшими побережье Прованса. Это наблюдение позволяет предположить, что введение алфавита относится к тому времени, когда установились тесные связи между галлами и греками из Массилии, т. е. в III в. Раньше всего греческие буквы появились на монетах. Они использовались также при составлении торговых договоров. В I в. греческий алфавит вошел в обиход; друиды, как уверяет Цезарь, пользовались им при составлении официальных и личных счетов. В это время у галлов появляются настоящие архивы. Гельветы возили с собой документ, содержание которого неизвестно, однако он включал в себя поименный список эмигрантов в количестве 368 тыс. человек! Отдельно были перечислены воины, женщины и дети. Столь точные перечни предполагают, что их составители следовали уже устоявшейся традиции.

Напротив, письменность не использовалась для фиксации и передачи творений авторской фантазии. Галлам было совершенно неведомо письменное творчество. Это не означает, что у них не существовало художественных произведений; мы имеем доказательства обратного. Но эти произведения оставались плодами исключительно устного творчества. Античные авторы сообщают нам о длинных поэмах, составляемых и передаваемых друидами; в них речь шла о происхождении мира, о богах, об истории кельтов. Нравственная и поучительная поэзия дополнялась лирическими песнями, восхвалявшими героев, воинственными гимнами, которые пелись перед сражениями и в которых воспевались победы. Галльская знать любила держать подле себя людей, которых называли бардами; это были одновременно поэты и певцы, чья роль заключалась в том, чтобы при любом удобном случае, аккомпанируя себе на лире, петь хвалу своему господину. Все эти произведения остались для нас недоступны. Тайна друидов, столь ревностно оберегаемая, не была нарушена. Из их обширных произведений до нас не дошло ни одного стиха.

Галлы умели измерять время и пространство, их методы были достаточно точны: многие галльские слова, обозначающие меры, оказались более живучими, чем терминология римлян, и перешли во французский язык. Нам частично известен их календарь благодаря счастливой находке в Колиньи (Эн), где были обнаружены сотни фрагментов экземпляра, выгравированного на листе бронзы. Этот документ, потребовавший кропотливого исследования, постепенно предстает как свидетельство высокой культуры; друиды решили, крайне приближенно, проблему нахождения наименьшего общего кратного трех комплексных промежутков времени: солнечных суток, периода обращения Луны и солнечного года. Медные доски с начертанным на них календарем полевых работ, наподобие той, что была найдена в Шато-Шинон, вероятно, явились воплощением полученных знаний. Календарь, основанный одновременно на лунном месяце и солнечном цикле, включал в себя два времени года, сменявшие друг друга в ритме изменений солнечной активности, управляющей циклом вегетации. Вполне естественно, друиды отдали этот солнечный календарь под покровительство солнечного божества, которое позднее, в римскую эпоху, будет фигурировать под именем Марса. Друиды умели измерять расстояния и площади. Основная единица длины leuga (от нее пошло французское Неие), равная 2217 метрам, в конце концов вытеснила навязанную ранее римскую милю. Поначалу измерявшиеся в милях, дороги впоследствии были поделены на лье. Галльская метрика отчетливо видна на штабных картах. Мерой площади у галлов был arepennis, или арпан, равнявшийся 12,5 ара. Широкое использование этих единиц измерения свидетельствовало о том, что галлы располагали значительной дорожной сетью и стремились в точности знать размеры своих частных владений.