в) Армия

Состав армии был очень стабилен. Август утвердил его в количестве 25 легионов; число 25—26 сохранялось вплоть до Траяна, который увеличил их до 30;¹²² так оставалось до правления Севера, который сформировал 3 новых легиона; вполне в соответствии со своим назначением они назывались первый, второй и третий «Парфянский» (prima, secunda и tertia «Parthica»). Если принимать во внимание разрастание Империи со времен правления Августа, Англия, Дакия и области по ту сторону Евфрата были завоеваны и присоединены к Империи, т. е. были перейдены три больших пограничных бастиона (Северное море, Дунай и Евфрат), так что, пожалуй, можно предположить, что при наличии тех 33 легионов во времена Севера в легионах был больший недостаток, чем при 25 легионах во времена Августа.

Если считать, что легион насчитывал 5300 человек (6000 человек все-таки слишком много), и принимать во внимание, что в экономике Империи, в целом все-же небрежной, не всегда соблюдался нормальный личный состав, то 30 легионов представляли не многим более 150 000 легионеров. Служба была штатной обязанностью для cives Romanus, заменившей налоговое бремя. Эти войска в первый период императорской эпохи при Августе и Тиберии по большей части представляла Италия; позднее из-за стремительного насаждения прав гражданства на Западе к ней сначала присоединилась Сицилия, правда, опустошенная, обнищавшая и разоренная из-за кризиса и при рекрутском наборе большой роли не игравшая. Потом примкнула Нарбонская Галлия; Веспасиан предоставил всей Испании латинское гражданское право,¹²³ а вскоре она получила полное римское гражданское право. Это распространение римских [MH. II₅₇] гражданских прав на весь цивилизованный Запад, включая Africa, а также Карфаген и Utica^* со времен Цезаря, сделало возможным набор легионеров из всех этих областей, и постепенно италийцы все больше и больше исчезали из легионов. Рейнские надписи дают поучительные разъяснения о странах, из которых набирались легионеры. Позднее в качестве поставщиков легионеров выступили дунайские провинции. Паннонцы были необразованы, но из них получались хорошие солдаты, и в особенности со времен войны с маркоманами они все чаще встречаются в легионах. Даже если в этих общинах и отсутствовало право на римское гражданство, то этой беде знали как помочь. Император Марк дарил отдельным лицам, поступившим на службу, право на гражданство. Восток принимал участие в военной службе во много меньшей мере, в уплате же налогов — во много большей. Например, Египет не предоставлял, кроме как для флота, практически никаких отрядов, но какими налогами он облагался!

Кроме легионеров существовали еще части с другим составом: учрежденные Августом alae et cohortes^** для нелегионеров.¹²⁴ Принципиально каждый житель Империи был военнообязанным, но фактически тут встречаются различные национальности, в особенности очень много германцев. Батавы, например, были освобождены от налогов, но интенсивно использовались при рекрутском наборе.¹²⁵ Точная цифра численности этих отрядов нам неизвестна, и это прискорбный недостаток. Частично они были приданы легионам в качестве так называемых auxilia, и тогда они подчинялись легату, который командовал легионом, таким образом, мы должны считать, что легион, когда он фактически [MH. II₅₈] встречается, насчитывал не 5000, а 8—10 000 человек, включая вспомогательные отряды; но существовали и подразделения, состоявшие только из alae et cohortes. Единственное, до некоторой степени надежное, замечание о численности этих отрядов мы имеем у Тацита¹²⁶, который говорит, что эта часть войска была лишь немногим малочисленнее, чем легионы. Возможно, это верно. Вспомогательные отряды больше не причислялись к римским гражданам, по крайней мере в лучшие времена. Таким образом, общая численность обоих видов войск составляла приблизительно (praeter-propter) 300 000 человек.

Существовали еще италийские отряды: гвардия с семьями, cohortes urbanae (городская охрана) и vigiles^*** (пожарные отряды).¹²⁷ Преторианцев было 9—10 когорт по 1000 человек в каждой; cohortes urbanae — примерно половина от того количества, они, правда, как то нам сейчас известно, дислоцировались не только в Риме, но также в Лионе и Карфагене. Vigiles составляли 7 когорт по 1200 человек в каждой.

В отношении флота¹²⁸ и его численности у нас полностью отсутствуют все сведения. Он располагался в двух центрах, восточном и западном: в Равенне и Мизене,¹²⁹ последний, судя по памятникам, был значительно многочисленнее. Отдельные части стояли в Сардинии, Остии, Южной Галлии и в других местах. О численности нам ничего неизвестно. В поздний период императорской эпохи в одном расположении не оставляли большого количества [MH. II₅₉] отрядов, сдвоенные лагеря для 2 легионов исчезают, и в одном расположении оставляли самое большее один легион. В целом мы, возможно, можем считать, что флот насчитывал 20 000 человек. Так что на Рим и Италию в итоге приходится 50 000—60 000 человек и получается, что общая численность вооруженных войск государства составляла 350— 400 000 человек, т. е. очень скромную цифру в соотношении с огромной Империей и с ее большими военными задачами. Поэтому мы постоянно сталкиваемся с повторяющимся явлением: войны начинались при недостаточном количестве сил. Случайно оказавшиеся на переднем фланге войска должны были выдерживать первый удар, пока издалека не подоспеет подкрепление; и только превосходная техническая подготовка и дисциплина легионеров постоянно приносили окончательную победу.

Если рассматривать военные вопросы с финансовой стороны, то главной статьей тут является жалование. Цезарь установил его в размере 225 денариев, что равняется 200 маркам: сумма, которая в его времена, вероятно, была уместной и которая оставалась неизменной вплоть до правления Домициана. Домициан увеличил ее до 300 денариев (260 марок).¹³⁰ Это привело к опасным сложностям, государственная казна пришла в беспорядок. Позднее жалование больше не увеличивалось. Ухудшение качества монет солдат не затронуло, поскольку жалование выплачивалось золотом. Эти вычисления все-таки поверхностны, поскольку жалование было [MH. II₆₀] не везде одинаковым, существовали кое-какие различия по видам войск. Преторианцы¹³¹ получали более высокое, alae et cohortes, и в особенности флот, более низкое жалование по сравнению с легионерами. Получается, если наличный состав считать верно рассчитанным, что годовой бюджет на жалование войскам составлял 100—130 миллионов марок. Это по современным представлениям — малая сумма; наряду с тем это было не единственной статьей расходов; сюда еще включались многие другие, которые мы не можем описать в цифрах, в первую очередь довольствие, затем вооружение.

Забота о нуждах солдат, которая в республиканскую эпоху вменялась в обязанности отдельного человека и должна была оплачиваться им самим, в императорскую эпоху была взята на себя государством. Оно поставляло все: зерно, оружие, полное снаряжение, так что деньги, получаемые солдатом, могли быть им сэкономлены и скоплены. Поэтому в императорскую эпоху мы встречаем большое количество армейских сберегательных касс.¹³² В дальнейшем государство было обременено расходами на военные строения, военные машины, постройки и снаряжения для флота. Между тем они не были так уж дороги, как их стоило бы воспринимать a priori, потому что в Риме была развита система военных ремесленников¹³³ в такой мере, какую нам себе сложно представить. В каждом корпусе был сапожник, портной, оружейник и прочие, так что эти нужды армии по существу удовлетворялись самой армией. Да кроме того и другие правительственные постройки, улицы и прочее восстанавливались солдатами. Но все же, вероятно, было необходимо поставлять многие другие товары. Затраты в случае войны невозможно определить.

[MH. II₆₁]До сих пор мы говорили о постоянных расходах, но были еще и действительно значительные, чрезвычайные расходы: прежде всего это подарки;¹³⁴ так называемые подарки, которые, однако, так вошли в обычай, что их должно было делать. В общем и целом существует, может быть, слишком преувеличенное представление об их размерах; происходят они из времен Цезаря, который в своем завещании оставил подарки солдатам, так же как и городским жителям. Те были выплачены Августом,¹³⁵ который со своей стороны снова завещал подарки для солдат. Таким образом, изначально лицо, взошедшее на трон, не одаривало солдат, а было лишь исполнителем воли умершего предшественника. Подарки Августа, по Тациту, составляли 12 миллионов денариев, или 10 миллионов марок, которые выплатил Тиберий.¹³⁶ Из этого большую часть получили преторианцы, затем легионеры; очень сомнительно, получили ли остальные вообще хоть что-нибудь.

Первым, кто действительно купил правление, был Клавдий, когда он каждому преторианцу дал 3000 марок (3570 денариев), другие получили меньше.¹³⁷ В резком и характерном противоречии с этим находится подарок Веспасиана, который составлял 25 денариев,¹³⁸ т. е. praeter-propter 20 марок на человека, просто мелочь. Марк, который закономерно становился наследником трона своего приемного отца, т. е. не должен был бы иметь никакого повода для особого рода дарений, снова дал каждому преторианцу по 5000 денариев, а в период соправления своего брата Луция — еще по 3000 денариев, так что каждый преторианец получил по 8000 денариев в это правление.¹³⁹ В этом смысле мы располагаем информацией только [MH. II₆₂] о подарках для преторианцев, другие отряды, вероятно, получали куда меньше, а, может, и вовсе ничего не получали. Это означало, что государственная казна терпела большие убытки.

В отношении обеспечения старости военных при принципате следует прежде всего сказать, что это было безусловной необходимостью. При сроках службы легионера в 20 лет¹⁴⁰ заботиться об отставном военном было необходимо. Нельзя забывать, что в отношении длительности срока службы принципат выдвигал куда более высокие требования, чем Республика. 20 лет в эпоху Республики были максимальным сроком службы, в экстремальных случаях отдельных военных можно было обязать оставаться на службе на такой длительный срок, но это не возводили в правило, что при гражданском войске было бы вопиющим внутренним противоречием (contradictio in adjecto).

Часто утверждают, что императоры за чрезмерной заботой о солдатах пренебрегали государственным благополучием. Но это неверно,¹⁴¹ поскольку принципат прибегал к продлению срока службы лишь из соображений необходимости, чтобы по возможности сократить число новобранцев. Это наглядная иллюстрация бесконечной тоски по миру и ненависти к войне и всего, что было с этим связано, что вдохновляло население после столетних, предшествовавших принципату гражданских войн. Во втором столетии срок службы был продлен для легионеров до 25 лет,¹⁴² для солдат флота, которые всегда были в худшем положении и срок службы которых до сих пор составлял 26 лет, — до 28 лет.¹⁴³ И так избалованная и изнеженная гвардия имела более короткий срок службы. И даже эти сроки службы легионеров и матросов, [MH. II₆₃] по крайней мере при Августе и Тиберии, строго не соблюдались, а люди, наоборот, зачастую должны были служить фактически дольше,¹⁴⁴ чем предполагали вышеупомянутые продления юридически закрепленных сроков службы, а связанные с этим жалобы на незаконные продления сроков замалчивались. Во всем этом, вероятно, было меньше человеколюбия и законного смысла, чем собственных интересов военной администрации, которая долгое время не знала, что делать с людьми. Тот, кто смог отслужить 25 лет, — а таких было относительно мало: служба, если она не приводила к смерти от ран, была изнурительной, — тот уже и так не годился для дальнейшей службы. Ему было около 50 лет, поскольку в ряды новобранцев (tiro) набирали с 20 лет, и он должен был получать пособие как инвалид по ранению или по труду. Поскольку число их было невелико и кроме того, вероятно, ограничивалось римскими гражданами, то этот груз был для государства переносим. Однако эти введенные Августом пособия для инвалидов ни в коем случае не были свидетельством того, что эта солдатская система господствовала над принципатом, как это довольно часто воспринимается. Эта мера была совершеннейшей необходимостью; из-за долгого срока службы, абсолютно чуждой гражданской жизни, полностью изнуренный человек должен был получить обеспечение в старости; Империя, далекая от того, чтобы быть солдатской, была, возможно, самым мирным и самым миролюбивым периодом, который когда-либо видел мир в подобном пространственном и временном размахе.

[MH. II₆₄] Компенсация для ветеранов не везде состояла из земельных наделов:¹⁴⁵ что большинство из этих старых, не привыкших к работе на земле людей должно было бы с ними делать? Они были не из той глины, из которой были крестьяне (колоны — coloni). Хотя и случалось, что отставникам выделялись земельные наделы, но это было скорее исключением из правила. Нерон расселил в Путеолах и Таренте¹⁴⁶ отставные гвардейские отряды, но гвардейцы были моложе и сильнее. Как нам известно из надписей,¹⁴⁷ Веспасиан подобным же образом основал колонии в полностью разоренном Самнии в Реате, Траян — в Паннонии.¹⁴⁸ Однако эти случаи являются единичными и касались они, вероятно, специально отобранных людей. Должно быть, это в основном были те, кто скопил что-то для себя, — капиталисты среди отставников. Массовых колонизаций, как после гражданских войн, больше не было.

Собственное обеспечение в старости выражалось в денежной сумме¹⁴⁹; размер ее в первое время составлял 3000 денариев для рядового солдата (2500 марок). Каракалла увеличил его до 5000 денариев (4350 марок). Это очень значительная сумма, если к ней добавлялись скопленные за время службы сбережения (см. выше). Низшие офицерские чины (центурионы и военные интенданты) получали, правда, значительно большую сумму, и в тех общинах, куда они возвращались, считались состоятельными людьми.

В III в. произошло закрепление института, чье возникновение можно датировать куда более ранним сроком, института наследственной службы.¹⁵⁰Набор рекрутов первоначально происходил путем вербовки (dilectus), вследствие чего он наталкивался, чем дальше, тем больше, на сложности, так что вскоре пришлось искать другие средства для спасения [MH. II₆₅] этого дела. Солдат, собственно, должен был быть неженатым и первое время таковым в основном и оставался. Между тем при длительном сроке службы и полной изолированности солдат в лагерях выполнение этой задачи было по меньшей мере фактически невозможным, и таким образом многие солдаты жили на квартирах, которые, правда, юридически были незаконными, — соответствующие женщины звались focariae, поварихами,¹⁵¹ — но все-таки относились к ним, по-видимому, терпимо. Для правительства они даже не были нежелательны, поскольку рожденным от этих браков солдатским детям отдавалось предпочтение при рекрутском наборе. Эти лагерные дети по существу не принадлежали ни к какому союзу общин, они выросли рядом с войском и, собственно, по закону не были гражданами, т.е. они не наследовали tribus отца; они были приписаны к tribus Pollia и были отличными потенциальными солдатами. Этот институт сформировался во втором столетии. Север Александр предоставлением в пользование земли этим диким солдатским семьям¹⁵² создал нечто, подобное тому, что мы еще до недавнего времени имели в Австрии на военной границе: пограничное укрепление с солдатами-крестьянами и военной обязанностью, по наследству переходящей к сыну (miles castellanus — воин крепостного горизонта).¹⁵³ Оказавшись несостоятельным, государственный организм как раз и старался сделать все наследственным, принудительно-обязательным, он снова во всех областях создал кастовую систему, в результате ведшую опять же к общественным институтам в том виде, в каком они существовали в самом начале. Для казны это опять же было облегчением, поскольку эти солдаты номинально стоили мало, и с финансовой точки зрения здесь стоило упомянуть и этот институт, но рассмотривать его нужно в другом контексте.