г) Готские войны

Во время правления Севера на Дунае царил покой, в период правления Каракаллы тоже не было никаких выдающихся событий. Однако следует отметить, что в это время впервые упоминаются готы⁶⁷⁷, одновременно с алеманами. Сначала мы с их названием сталкиваемся в очень злой шутке одного сенатора: когда благодаря чрезмерному раболепию сената Каракалла был удостоен чести триумфатора, в процессе проходивших по этому поводу дебатов один сенатор поинтересовался, не хотят ли Каракалле дать титул Geticus maximus.⁶⁷⁸ Это был намек на вменявшуюся ему в вину смерть его брата Геты. Но поводом к тому, по всей видимости, были сражения с готами, которых по недоразумению называли гетами. Готы, конечно, уже до этого вели закулисную игру. [MH. II₂₇₃] Здесь они в первый раз открыто появляются на всемирно-исторической арене. В то время мы встречаем их на побережье Черного моря, где располагались также и геты. Геты — это греческое название даков, а эта путаница в названиях — простая ошибка. Геты — это фракийцы, готы — германцы, и кроме этого случайного сходства названий, больше у них нет абсолютно ничего общего, но эта омонимия названий народов достаточно нахулиганила в историческом повествовании.

Верховная власть Рима в области Среднего Дуная не была ослаблена. Каракалла распорядился казнить царя квадов⁶⁷⁹ и разжег войну между маркоманами и квадами. Империя не была потревожена. Это спокойствие царило вплоть до 238 г., великого года революции в Африке.⁶⁸⁰ Максимин сражался против обоих Гордианов, затем против сенатских императоров Пупиена Максима и Целия Бальбина, пока, наконец, после устранения всех противников трон не занял сын и внук тех самых двух старших Гордианов, Цезарь Гордиан.⁶⁸¹ Этот год является также годом начала войны со скифами, т. е. Готской войны. Плохо, что название неопределенно. Как известно, греки в противоположность римлянам избегают всех неклассических названий; так что всю область к северу от Черного моря они называли «Скифией» и под именем скифов объединяли всех, кто сражался с римлянами в этих землях. Но большинство среди них составляли готы. Об этих событиях нам известно несколько больше [MH. II₂₇₄], чем о других, имевших место в то же самое время, поскольку афинянин Дексипп,⁶⁸² который самолично участвовал в отражении нападения готов⁶⁸³ на Афины в начале 238 г., в 267 г. написал историю этих походов.

До начала военных действий между римлянами и готами, видимо, существовало соглашение; возможно, в то время они не были непосредственными соседями по границе. Готы в еще большей степени, чем франки, тяготели главным образом к мореплаванию. Теперь сказались недостатки римского флота. Правда, Август и принципат в целом кое-что сделали в этом отношении, Империя уже не была так беззащитна на море, как Республика. Флоты стояли на Ниле, Дунае и Рейне, два флота стояли в Италии: один у западного, другой у восточного побережий, Британия имела флот и т. д. Однако этого было достаточно лишь для морского дозора. Раньше его хватало на то, чтобы держать в узде пиратов. Но теперь все северное побережье Черного моря было оккупировано крупными народами-мореплавателями. Так, рассказывается, что через 20 лет после начала войны флот готов, состоявший, по свидетельству, из 6000 кораблей и 320 000 человек экипажа [MH. II₂₇₅]» намеревался разорить побережья Римской империи.⁶⁸⁴ По другим источникам, количество кораблей было 2000.⁶⁸⁵ Как оно было на самом деле, не имеет значения, обе цифры могут быть сильно преувеличены. Судя также по соотношению численности судовых команд с самими судами ясно, что те, вероятно, были достаточно малыми, транспортными лодками. Ясно также, что это не были обыкновенные флибустьеры. Оборона не устояла против такого неприятеля. Мы ни разу не сталкиваемся ни с одним морским сражением, а узнаем лишь о более или менее удачных попытках обороны побережья.

Когда готы нападали, они всегда объединялись с карпами⁶⁸⁶, которые заселяли область между Прутом, Дунаем и побережьем. В 293 г. Диоклетиан переселил их Мезию, на римскую территорию, и с этих пор готы стали соседями Рима. Зосим сообщает о готском флоте, который был сформирован на Тире (Днестр).⁶⁸⁷

При подобных обстоятельствах вполне понятно, что римляне стремились прийти к соглашению с этими неудобными соседями. Защититься от их пиратских набегов не представлялось возможным, и тогда, видимо, было [MH. II₂₇₆] принято решение о выплате дани. У Аммиана⁶⁸⁸ присутствует упомянутое замечание, что 2000 кораблей прорвались через Боспор и дошли до архипелага. Для хронологии важно, что удалось датировать фрагмент Приска.⁶⁸⁹ О Туллие Менофиле, наместнике Мезии при Гордиане, нам известно благодаря монетам того времени⁶⁹⁰: подобная хронология тоже очень хорошо вписывается в наши рамки.

Война сразу же приняла серьезный оборот. Готы разорили целый ряд прибрежных городов, например Истрополь, южнее устья Дуная. Варвары не вели регулярных военных действий, а появлялись и исчезали вновь, разоряли и увозили награбленное, не рашаясь пока что на хорошо запланированные операции. При Филиппе в 244 г. был разрушен Маркианополь, город, располагавшийся внутри страны. Затем было сообщение о римской победе, Victoria Carpica.⁶⁹¹

Но вскоре в правление Траяна Деция, который, однако, был превосходным генералом и одним из лучших императоров, последовала ужасная катастрофа. На время в сильно разоренных дунайских областях он создал условия [MH. II₂₇₇] Для спокойного существования, но это длилось недолго. Готский князь Книва в морском союзе с 3000 карпов, но в основном на суше, вторгся в Мезию и дошел до Филиппополя. Уже достаточно награбив, они повернули назад и возвращались по суше. Это было очень рискованное мероприятие. В 250 г. они перешли Гем (Балканы), между Гемом и Дунаем наткнулись на войска Деция. Он преградил им путь. Из-за предательства Галла, его военачальника, готов разбить не удалось, а тяжелое сражение при Абритте закончилось полным поражением римского войска; сам Деций тоже погиб.⁶⁹² Галл, его преемник, заключил позорный мир и выплатил готам дань.⁶⁹³ Несмотря на это набеги не прекратились.

Эта катастрофа совпала со страшной эпидемией чумы, начавшейся в 252 г. и свирепствовавшей во всей Империи в течение 15 лет. Ангелы Апокалипсиса всегда появляются вместе, так было и теперь, когда закат Империи уже готовился. Последующие времена заполнены бесстыдными пиратскими рейдами по всем восточным морям. Мы не станем [MH. II₂₇₈] здесь предъявлять перечень названий, назовем лишь некоторые значительные события: так, скажем, были разрушены Питиунт и Диоскуриада, последние крепости на восточном побережье Черного моря. Пали Трапезунд, Халцедон, Эфес со своим знаменитым храмом Дианы, также Афины, Аргос и Спарта — все это доказательство того, что враг больше не ограничивался побережьм. Ему нигде не оказывали существенного сопротивления. В 262 г. пали Фессалоники. В подавляющем большинстве это были готы, которые устраивали такие опустошительные набеги. Наряду с этим другие племена грабили области, отдаленные от моря. Мы располагаем малым количеством письменных свидетельств о поражениях римлян, однако памятники говорят об этом вполне отчетливо. Мы можем точно датировать время, когда, например, была потеряна Дакия. В 254 г. н. э. внезапно прекращается чеканка монет, четыре года спустя после смерти Деция.

Последние памятники из Виминация у Белграда на правом берегу Дуная тоже относятся к 255 г.: нигде в этих областях нет монументов [MH. II₂₇₉] первых лет правления Валериана, т. е. периода после 254 и 255 гг., так что мы с уверенностью можем сказать, что в то время эти области были заняты варварами. Период с 250 по 269 г. является эпохой первого временного уничтожения римского владычества на Дунае. Лишь отдельные города оборонялись собственными силами. Так, Византий отразил атаку герулов, флот которых состоял из 500 кораблей. В 267 г. варварам оказали сопротивление также граждане Афин под предводительством Дексиппа⁶⁹⁴, о котором ранее говорилось как о писателе. Это было то же самое время, когда вокруг Вероны была возведена новая стена против атак алеманов.

После смерти Галлиена в 268 г. еще раз произошел поворот в лучшую сторону; от кого он исходил, от Клавдия Готика или же от Аврелиана, не совсем ясно. Из-за подхалимства к Диоклетиану, чьим отцом (приемным) считался Клавдий,⁶⁹⁵ история здесь, вероятно, несколько, приукрашена в пользу последнего. Аммиан⁶⁹⁶ приписывает главное решение не Клавдию, а Аврелиану; наиболее справедливым, видимо, будет считать, что начало улучшению положил Клавдий, а после его смерти дело [MH. II₂₈₀] продолжил Аврелиан.

Какой фактор оказался решающим, заносчивость нападавших или энергичность оборонявшихся, неизвестно: в 269 г. состоялось крупное военное выступление готов; это была та упомянутая экспедиция с 6000, по другим источникам — с 2000 кораблями. Такого нашествия римские границы никогда прежде не знали. По собственной инициативе граждане Маркианополя отразили атаку; Томы и Cyzius (Кизик) были разрушены. В Македонии германцы высадились на сушу. Уже достаточно награбив, они решили отступать назад по суше. Это было крайне рискованное предприятие, которое обернулось для них несчастьем. У Наисса (Ниш) в долине Моравы римляне одержали крупную победу, по рассказам, стоившую жизни 50 000 готов. Затем готы стали отступать через Гем (Балканы), где Аврелиан нанес им очередное и решающее поражение. Римское владычество снова было восстановлено, как и в случае с алеманами, и не только на настоящий момент.

Победа имела серьезные последствия. Аврелиан и Проб добились новой организации пограничной области, конечно, [MH. II₂₈₁] со значительным ее ограничением, как и на Рейне. Аврелиан отказался от Дакии, где, определенно, жило еще много римлян, и переселил жалкие остатки дакийцев, поскольку они желали оставаться под римским владычеством, в Дарданию на правый берег Дуная.⁶⁹⁷ Так что Дунай на тех же условиях, что и Рейн, был признан границей. Тем самым эта победа все же в определенном смысле является упрочением поражения. С этого времени при Аврелиане, Пробе, Диоклетиане и Константине снова упрочилось военное господство на новых, ставших более узкими границах.

Земли между областями римлян и готов населяли карпы, препятствуя их непосредственному соседству по границе. Аврелиан оставил их на своих местах, Проб, напротив, перевел бастарнов, родственное им германское племя, жившее рядом с карпами, через Дунай на правый берег и поселил их там.⁶⁹⁸ Обе народности, видимо, уже были затронуты романизацией, по крайней мере, о римской культуре они имели представление. В 295 г. Диоклетиан переселил карпов в Мезию.⁶⁹⁹ Это мероприятие имело две стороны: римляне избавились от обоих народов [MH. II₂₈₂] как от неудобных соседей, однако с тех пор левый берег Дуная был целиком готским.

Императоры очень серьезно взялись за укрепление новой дунайской линии; укреплена она была основательно. Пешт (Contra Aquincum, напротив Aquincum (Аквинка)) был заложен на левом берегу как предмостное укрепление, которое простиралось по всей линии. Диоклетиан и его соправители построили эти крупные инженерные сооружения на рейнской и дунайской линиях. Наверное, здесь часто должны были происходить сражения. Мы располагаем свидетельством 301 г. о полном титуле победителя Диоклетиана: в соответствии с ним он именовался Sarmaticus maximus quater, Carpicus maximus, Germanicus maximus sexies, Britannicus maximus, дважды — победителем персов, единожды — победителем армян и один раз — победителем адиабенцев.⁷⁰⁰ Титул «Carpicus» относится к различным сражениям от 289 до 301 г., титул «Germanicus», видимо, связан в основном еще с битвами с дунайскими германцами — маркоманами и готами; мы видим, что основные удары все еще приходились на Дунай. Так что начиная с 269—270 гг. честь и превосходство Рима опять были восстановлены. Однако вполне понятно, что в правление Константина на передний план выступили готы как непосредственные соседи Рима.

[MH. II₂₈₃] В IV в. Восточный Рим сражался с готами. Эти сражения выпадают из круга нашего описания. Валент в 378 г. проиграл битву при Адрианополе, это было самое ужасное поражение, которое когда-либо терпели римляне (см. ниже MH. III_{215 ff.})- Последствия победы Диоклетиана сказывались, примерно, на протяжении одного столетия.

Бросим еще один взгляд на влияние описанных событий на культуру Запада. Пользуясь применявшейся в то время терминологией скажем, что в диоцезе (области) Галлии германцы, видимо, преодолели латинское господство; образовывались государства франков, алеманов, свевов и вандалов. Однако это носило все-таки лишь наполовину германский характер; эти народы в большей или меньшей степени восприняли римскую цивилизацию, из них сформировалось то, что мы еще сегодня называем «латинской расой».

На Дунае ситуация была совсем иной. Латинская культура там не ассимилировалась, а напротив — была искоренена. Области стали германскими и по меньшей мере антиримскими. Что касается причин, то вряд ли мы сможем обозначить их каким-либо одним словом. Влияние имело все: сила натиска, слабость обороны, энергия атаковавших народов. Романизация [MH. II₂₈₄] все-таки намного сильнее коснулась Нарбонской провинции, Испании и Африки, чем Паннонии и Дакии. Наряду с этим следует подчеркнуть, как глупа высказываемая подчас мысль, что обнаруженные в этих областях следы романизации якобы являются результатами более поздних, средневековых, вторжений.⁷⁰¹ Подобного рода находки в Тироле, Дакии, Восточной Швейцарии, без сомнения, являются следами древности. Ведь средневековые источники не оставляют сомнений в том, что следы римской цивилизации распространялись от Граубюндена намного дальше, к Зальцбургу и до самой Штирии.⁷⁰² Центрами романской культуры были Дакия и Норик. Дакия — потому что здесь было уничтожено коренное население, Норик — потому что он был очень рано романизирован и городов здесь было основано намного больше, чем в Паннонии и Мезии.

Однако между тем вторжение в восточные галльские земли было более незначительным, чем считается. Это был поход норманнов, поход скорее не одного народа, а одной армии. Отсюда в подчиненных землях ведет свое начало дворянство, господствующая каста; но оно было недостаточно многочисленным, чтобы изменить общий состав населения. Например, законы обнародовались на языке подчиненных, т. е. на латинском. Байувары (сегодняшние баварцы), напротив, [MH. II₂₈₅] вторглись в Ретию и Норик намного большими массами.

Кроме того, у каждой нации есть свои характерные черты. Если бы Африка осталась оккупированной вандалами, то здесь ситуация сложилась бы примерно такая же, как в Испании. Византийское завоевание Африки проторило дорогу, собственно, лишь для арабов. Но арабы нигде, куда бы они не приходили, не сливались с римской цивилизацией, а напротив, всюду ее искореняли. Римляне и германцы по духу были более родственны, и там, где они сталкивались друг с другом, сформировалась мощная римская смешанная цивилизация. Но в дунайские земли вторглись славяне, вместе с ними скифские племена и сарматы, и они искоренили в этих землях римскую цивилизацию.⁷⁰³