Украинцы в первой мировой войне

Украинцы в первой мировой войне

Украинцы сразу же ощутили на себе всю тяжесть и разрушительное воздействие войны, поскольку им пришлось сражаться по обе стороны фронта. В течение всей войны Галичина была ареной крупнейших, кровопролитнейших схваток на Восточном фронте. Ее населению пришлось не только пережить опустошения, принесенные боями, но и испытать жестокость военной администрации — как российской, так и австрийской сторон.

Война принесла не только физические страдания, она значительно ухудшила и без того тяжелое положение украинцев, лишенных своего государства. Массы украинцев (в российской армии — 3,5 млн, в австрийской — 250 тыс.) сражались и умирали за империи, которые не просто игнорировали их национальные интересы, но еще и всеми силами, как например Россия, стремились задушить их национальные движения. Наихудшим было то, что, воюя за противоположные стороны, украинцы вынуждены были убивать друг друга. Лишь один положительный момент можно отыскать в этой войне: она истощала воюющие империи и таким образом создавала новые политические возможности для их угнетенных подданных. Впрочем, по крайней мере первоначально, эти возможности были довольно призрачными.

Украинцы в Австрии довольно быстро откликнулись на начало военных действий. Уже 3 августа 1914 г. украинские партии основали во Львове «Загальну Українську Раду», которую возглавил пользовавшийся всеобщим уважением депутат парламента Кость Левицкий. Главной целью этой акции было объединение украинцев в едином представительном органе. Заявив, что «победа австро-венгерской монархии будет и нашей победой, и чем большим будет поражение России, тем быстрее пробьет час освобождения Украины», Рада призвала украинцев сражаться за конституционную Австрию (их лучшего друга) против самодержавной России (их злейшего врага). Вслед за этим Рада призвала к формированию национальных воинских частей. На этот клич отозвались свыше 28 тыс. национально сознательных украинцев. Немалую часть добровольцев составили члены молодежных организаций «Січ», «Сокіл» и «Пласт». Встревоженное перспективой создания крупных украинских воинских частей, польское лобби в Вене добилось того, чтобы их численность была ограничена 2,5 тыс. человек. В конце концов было создано лишь одно подразделение — Украинский легион,— впоследствии получившее название «Українських січових стрільців». Оно стало первой украинской регулярной воинской частью в новейшее время. Остальные украинцы, призванные в армию Габсбургов, зачислялись в регулярные австрийские части.

Украина в первой мировой войне

Украинские социалисты — эмигранты из царской России тоже не остались в стороне от событий, создав во Львове политическую организацию, которая взяла на себя роль представителя интересов украинцев, пребывавших под властью царизма. Отличительной, исторически важной чертой этой организации — «Союзу визволення України» (СВУ), возглавляемой Володимиром Дорошенко, Андрием Жуком, Марьяном Меленевским, Олександром Скоропис-Йолтуховским и Миколой Зализняком, следует считать то, что она впервые прямо и недвусмысленно провозгласила своей целью создание независимого украинского государства. Ради достижения этой цели СВУ открыто пошел на сотрудничество с Германией и Австрией против России.

Однако, не успев как следует развернуть свою работу, этим организациям пришлось в прямом смысле слова бежать в Вену: в начале сентября 1914 г. российские армии прорвали австрийскую оборону и заняли большую часть Восточной Галичины. Поражение австрийцев самым печальным образом сказалось на галицких украинцах. Пытаясь найти оправдание своим военным неудачам, австро-венгерское командование стало вдруг необычайно восприимчивым ко мнению местной польской администрации, видевшей корень зла в «предательстве украинцев», подозреваемых в тайных симпатиях к русским и даже сотрудничестве с ними. В результате отступавшие австрийские и особенно венгерские войска с завидным усердием развернули кампанию массового террора против украинцев. Сначала русофилов, а затем и вообще украинцев сотнями арестовывали и казнили без суда и следствия. Тысячами их перегоняли в Австрию, в концентрационные лагеря, среди которых наиболее печальной славой пользовался Талергоф. В кошмарных условиях здесь содержали 30 тыс. русофилов и украинофилов, обреченных вымирать от болезней. Только в 1917 г., когда в венском парламенте разразился скандал, вызванный фактами подобного обращения с австрийскими подданными, этот и другие лагеря были закрыты.

Не менее трагичной была судьба галицких украинцев, оказавшихся под российской оккупацией. Царское правительство сразу же недвусмысленно дало понять, что оно вовсе не считает Восточную Галичину новым или тем более временным приобретением. Наоборот, эта территория упоминалась теперь не иначе как «древняя русская земля», которая наконец «навеки воссоединилась с матушкой-Россией». Развернулась хлопотливая деятельность по материализации мифа о «русском» характере Галичины. Генерал-губернатором края был назначен граф Георгий Бобринский, брат видного русского консерватора, давнего поборника присоединения Галичины. Он немедленно развернул широкие преследования украинского движения, или, как его называли царские чиновники, «мазепинства». Его охотно поддержали русофилы, чьи лидеры — Владимир Дудикевич, Симеон Бандасюк и Юлиян Яворский, ранее бежавшие в Россию, теперь вернулись с победоносными русскими армиями. Русофилы выявляли украинских активистов, доносили на них (подобно тому, как украинофилы несколькими неделями раньше выдавали русофилов австрийцам), после чего последние депортировались в глубь России. Итак, русские преследовали украинофилов, австрийцы — русофилов, а постоянные обращения украинцев, разделенных на непримиримые идеологические лагеря, к третьей силе, усугубляли их и без того незавидное положение.

Распоряжениями царской администрации были закрыты все украинские культурные учреждения, кооперативы, периодические издания. Одновременно с введением ограничений на использование украинского языка предпринимались попытки внедрить в систему образования русский. Греко-католическая церковь, этот символ самобытности западных украинцев, преследовалась с особым усердием. Сотни греко-католических священников депортировались в Россию, их места занимали православные «батюшки», склонявшие крестьян переменить конфессию. Был арестован и сослан в Суздаль митрополит Андрей Шептицкий, в свое время отказавшийся бежать перед лицом российского нашествия. Его гражданская позиция в течение всей войны, полная достоинства и бесстрашия, немало способствовала растущей популярности митрополита.

Российским планам в Галичине не суждено было сбыться полностью. Австрийское контрнаступление в мае 1915 г. позволило Габсбургам вернуть себе большую часть Восточной Галичины. Отступая, царские войска захватили в качестве заложников несколько сотен украинских деятелей, эвакуировали тысячи беженцев, среди них — русофилов, с этого момента окончательно исчезнувших с исторической сцены.

Поведение русских в Восточной Галичине, которое известный либерал Павел Милюков охарактеризовал в Думе как «европейский скандал», было всего лишь логическим продолжением политики царского правительства по отношению к украинскому движению в Российской империи. С началом войны практически все украинские организации и газеты стали объектом преследований. Когда общепризнанный лидер украинского движения Михайло Грушевский в 1916 г. вернулся в Киев, его арестовали и сослали на север России. Министр иностранных дел России Сергей Сазонов с нескрываемым удовлетворением говорил: «Сейчас наилучший момент избавиться от украинского движения раз и навсегда». Впрочем, после катастрофических военных неудач 1915 г. царское правительство несколько утратило самонадеянность и смягчило тон. Очень осторожно, понемногу возобновили свою деятельность в Российской империи украинские кооперативы, книжные магазины, научные общества, некоторые газеты. Оживилось полулегальное «Товариство українських поступовців» (ТУП). Будучи своеобразным координирующим центром украинского движения, ТУП пропагандировало идеи автономии Украины и конституционного строя.

Тем временем по австрийскую сторону фронта — в Вене — западноукраинские политики восстановили свой представительный орган — «Загальну Українську Раду». Бесконечно затянувшаяся война высасывала из Австро-Венгрии все соки, империя слабела, а требования народов^ населявших ее, в том числе украинцев, становились все более смелыми. Так, Рада провозгласила своей целью независимость той части Украины, которая пребывала под властью Российской империи (в случае завоевания ее австрийцами), и широкую автономию для Восточной Галичины и Буковины. Однако в 1916 г., когда Вена посулила полякам значительно большие права и возможности в Галичине, Рада в знак протеста объявила о самороспуске. В дальнейшем интересы западных украинцев представлял Украинский парламентский клуб в Вене, возглавляемый Евгеном Петрушевичем.

Пользуясь материальной поддержкой Австрии и Германии, продолжали свою деятельность в Вене и эмигранты из Восточной Украины, объединенные в СВУ. Имея своих представителей во многих европейских столицах, СВУ пытался пропагандировать идею независимости Украины. Здесь его успехи были невелики, зато неустанная работа среди тысяч украинских военнопленных (около 50 тыс. украинцев было сосредоточено в отдельных концлагерях) не только способствовала росту их национального самосознания, но и дала реальный результат: были сформированы дивизии так называемых «Сірожупанників» и «Синьожупанників», впоследствии сражавшихся за Украину. Итак, по мере того как война затягивалась, становилось все более очевидным, что украинцы, как, впрочем, и другие народы, менее всего озабочены судьбой империй, под властью которых они пребывали веками, и, наоборот, становятся решительными в защите собственных интересов.

К 1917 г. воюющие стороны достигли предела возможностей. В России же, где тяготы военного времени усугублялись слабостью и просчетами неповоротливого, коррумпированного, отсталого режима Николая II, напряженность была особенно острой. Из всех участников войны Россия понесла наитягчайшие потери — свыше 8 млн убитыми, ранеными и пленными. Довольно часто эти утраты были результатом грубых просчетов и бездарности командования, назначенного царем. Атмосфера накалялась и тем, что из-за невиданной коррупции и некомпетентности российской бюрократии и промышленников сотни тысяч солдат отправлялись на фронт без оружия и обмундирования. Недовольство опостылевшей войной и постоянными неудачами правительства становилось всеобщим. Мобилизация на военную службу почти половины трудоспособных мужчин привела в упадок производство продуктов питания и товаров первой необходимости. Резко возросли цены. Голод стал обычным явлением, особенно среди городских рабочих, невзгоды множились, чувство разочарования в народе росло.