Социально-экономические изменения

Социально-экономические изменения

В течение 1960-х годов украинское общество характеризовали масштабные социальные изменения: за 10 лет процент украинцев, живущих в городах, достиг 55 — это означало, чте большинство их превратилось в городских жителей. Согласно оценкам исследователей, к 2000 г. в городских центрах будет жить свыше 70 % украинцев. Ускоренная урбанизация была всемирным явлением, пережитым уже многими поколениями, и ее воздействие на украинцев было только вопросом времени. Тем не менее, поскольку население Украины всегда считалось по преимуществу сельским, а его культура, ментальность и национальное самосознание были глубоко проникнуты духом села, эволюцию этого общества хлеборобов в общество горожан действительно можно считать великим преобразованием.

Что же заставляло украинцев покидать свои села и в таких больших количествах перебираться в города? В целом причины те же, что и во всем мире: более широкие возможности трудоустройства, доступ к высшему образованию, привлекательное многообразие в выборе форм досуга, значительно более удобные бытовые условия. В результате наплыва украинцев города республики, эти многолетние бастионы неукраинского населения, стали наконец местом сосредоточения украинского большинства. Традиционная дихотомия между украинским селом и русским (или польско-еврейским) городом стала, судя по всему, уходить в прошлое.

Впрочем, процесс урбанизации в Украине имел свои примечательные черты. Будучи ускоренным, он все же не имел таких темпов, как в других частях СССР. Так, урбанизация в России, достигавшая в 1970 г. 62 %, по своим темпам сравнима с Японией и Западной Германией; в Украине же этот процесс развивался медленнее — темпами, более близкими к Восточной или Южной Европе. К тому же он происходил неравномерно в географическом отношении, будучи интенсивнее всего в восточных, чрезмерно индустриализированных (и русифицированных) регионах Донецка, Луганска, Днепропетровска и Запорожья. В последнее время, однако, появляются признаки замедления урбанизации на востоке Украины и повышения ее темпов в западных областях. Выдающимся остается тот факт, что украинцы заполняют города, и украинский крестьянин, веками представлявший собою тип исконного обитателя этих земель, сейчас в этом качестве становится все менее распространенным явлением.

Кроме социальных аспектов, такой ход развития имеет и большое идеологическое значение. Поскольку роль крестьянства в жизни украинского общества снижается, уходит в прошлое и народничество — этот краеугольный камень украинских идеологий XIX — начала XX в., и концепция народа — в традиционном понимании его как бедной, угнетенной крестьянской массы — уже не занимает центрального места в украинской политической мысли.

Экономика. Жестко вмонтированная в народнохозяйственную структуру Советского Союза, экономика Украины отличалась довольно высоким уровнем развития. Богатая природными ресурсами, имевшая мощное сельское хозяйство и развитую промышленность, что же представляла собой Украина в сравнении со всем Советским Союзом? Как и можно ожидать, ее экономика больше, чем в целом по СССР, была ориентирована на сельское хозяйство. Промышленный же потенциал выглядел несколько меньше среднесоюзного показателя из-за внушительной диспропорции между промышленными районами и намного слабее развитыми западными областями.

Украинская индустрия давала значительную часть общесоюзной промышленной продукции — 17 %. И в более глобальном масштабе она являлась значительным промышленным районом. Производя около 40 % общесоюзной выработки стали, 34 % угля, 51 % чугуна, Украина по объему валового национального продукта равнялась Италии. Советские ученые любили упоминать, что в 1972 г. объем промышленной продукции Украины в 176 раз превышал уровень 1922 г. Впрочем (и это вполне естественно), украинская промышленность знала и взлеты, и падения. В период бума 1950-х — начала 60-х, когда темпы ее роста достигали невиданных показателей — 10 % в год, она превышала среднесоюзные показатели; в 1970 — 80-е, когда прирост промышленной продукции республики снизился до 2—3 % ежегодно, ее уровень упал ниже общесоюзного. Это отставание в наибольшей степени было связано с устаревшими и непродуктивными заводами и предприятиями угольно-металлургического комплекса — нечто подобное переживали в свое время индустриальные центры Америки и Западной Европы.

Экономическое отставание Украины, да и всего Советского Союза в целом, как никогда обострило проблему капиталовложений. Плановые органы в Москве, сосредоточившись на разработке новых гигантских промышленных проектов в Сибири, пренебрегали интересами Украины. Во времена Шелеста украинские экономисты особенно громко протестовали против такого дисбаланса в капиталовложениях, однако это был «глас вопиющих в пустыне». Щербицкий же совсем не был заинтересован в том, чтобы поднимать эту проблему, хотя это не означало, что она перестала существовать.

Сельское хозяйство. Несмотря на то что промышленность стала основной сферой занятости украинцев, их земля все же оставалась житницей Советского Союза. Украина производила зерна столько же, сколько Канада (больше — только США и Россия), по сбору картофеля обгоняла Западную Германию, а по урожаям сахарной свеклы являлась первой в мире. Имея на своей территории 19 % населения Советского Союза, Украина давала более 23 % его сельскохозяйственной продукции. Однако политика правительства часто заставляла украинцев сталкиваться с продовольственными трудностями.

Пытаясь повысить и так уже довольно высокую производительность труда в сельскохозяйственном секторе республики, правительство вкладывало огромные средства в производство сельскохозяйственной техники и удобрений. Однако советское сельское хозяйство продолжали преследовать его хронические проблемы. Бюрократический контроль и плохо продуманные реорганизации больше вносили хаоса, чем приносили пользы. Хотя оплата труда колхозников неуклонно повышалась, они все же оставались на низших ступенях социальной лестницы, что, конечно, не прибавляло им энтузиазма в работе на государство. Взамен они предпочитали (это в особенности характерно для Украины) сосредоточивать свои усилия на обработке своих крошечных приусадебных участков площадью 0,4 гектара. В результате по данным на 1970 г. этот частный сектор, включавший только 3 % обрабатываемых земель, обеспечивал 33 % общесоюзного производства мяса, 40 % молочных продуктов и 55 % яиц. В Украине в 1970 г. приусадебные участки давали 36 % общего дохода семей (в России — 26 %).

Еще одной проблемой сельского хозяйства продолжал оставаться быстрый отток рабочей силы в города, вызванный урбанизацией: в 1965 г. в аграрном секторе Украины было занято 7,2 млн человек, в 1975 г. эта цифра снизилась до 6,4 млн, а к 1980 г. составила 5,8 млн. Таким образом, украинское село, где заметно улучшились условия жизни, тем не менее теряло молодежь, уходившую в города. Во многих колхозах основную массу работников составляли пожилые женщины, занятые в основном ручным трудом.

Проблема экономической эксплуатации. В дискуссиях, посвященных экономической истории Украины, неизменно вставал чрезвычайно непростой вопрос о том, является ли республика объектом экономической эксплуатации. С одной стороны, совершенно очевиден колоссальный экономический рост, пережитый Украиной за годы советской власти. С другой стороны, было не менее очевидно, что взносы Украины в общесоюзный бюджет явно превышают обратные поступления из него. Однако режим упорно отказывался открыть статистику, которая могла бы пролить на это свет . Советские лидеры всячески рекламировали быстрый экономический прогресс Украины, указывая, что он был бы невозможен без огромных капиталовложений, технической и технологической помощи, трудовых ресурсов, поставляемых «братскими народами» СССР, в первую очередь русским. Говоря об этом, они явно подразумевали, что настал черед Украины экономически помогать другим, менее развитым регионам СССР. Поэтому, с советской точки зрения, нет никаких оснований вообще поднимать вопрос об экономической эксплуатации.

Некоторые западные экономисты видели этот предмет совершенно в ином ключе. Они, разумеется, признавали впечатляющий экономический прогресс, достигнутый Украиной при советской власти. Они также соглашались с тем, что Москва заботится о развитии таких относительно бедных районов, как Средняя Азия, или богатых ресурсами территорий вроде Сибири. Но они считали, что вклад Украины всегда был большим, чем полагалось бы в соответствии с ее удельным весом в СССР. Американский экономист Холленд Хантер констатировал: «Выкачивание текущего дохода из Украины и распределение его по всему СССР является основной чертой украинской экономической истории». Британский исследователь Питер Уайлз подсчитал, что Украина регулярно вносила в общесоюзный бюджет на 10 % больше, чем получала из него. Володимир Бандера и Иван Коропецкий утверждали, что если в абсолютных показателях Украина продолжала развиваться прогрессивно, то в сравнении с Москвой и другими регионами СССР, а также с соседними странами она отставала в экономическом отношении.

Независимо от позиций, занимаемых в спорах по вопросу об эксплуатации, эта дискуссия высветила фундаментальный вопрос, касающийся опыта пребывания Украины под советской властью: кто принимал решения относительно экономических перспектив Украины и чьи интересы учитывались при этом в первую очередь? По крайней мере с этой точки зрения ответ напрашивается сам собой: совершенно ясно, что экономическая судьба Украины решалась в Москве, где украинские интересы явно не были вопросом первостепенной важности.

Демографические условия. Темпы прироста населения в Украине в новейшее время пережили драматические изменения. В конце XIX — начале XX в. его прирост был одним из самых больших в Европе. Затем произошли две демографические катастрофы: от 3 до 6 млн человек погибли во время голодомора 1932—1933 гг. и сталинского террора и около 5,3 млн жизней унесла вторая мировая война. Таким образом, меньше чем за 10 лет в Украине с лица земли исчезло примерно 25 % населения (при этом уровень смертности был особенно высоким среди мужчин). В 1980-е годы темпы прироста населения в Украине были среди самых низких в СССР. Так, в 1983 г. прирост составлял четыре человека на каждую тысячу; для сравнения: в Средней Азии, где население росло очень быстро, этот показатель составлял 25—30 на тысячу. Если подобная демографическая тенденция не изменится, доля украинцев в составе славянского населения в целом резко снизится.

Одной из главных причин медленного роста населения Украины являются пережитые им демографические катастрофы. Большую роль в этом играет также урбанизация. Живя в исключительно сложных квартирных условиях, при том, что большинство женщин работает полный рабочий день, украинцы-горожане предпочитают иметь небольшие семьи с одним, максимум двумя детьми. Во многих отношениях демографическая ситуация в Украине напоминает западноевропейскую: при постепенном старении населения и медленном его приросте постоянно увеличивается количество пенсионеров и уменьшается численность активно работающих. Однако в Украине, как и в целом по СССР, наблюдались и существенные отличия в демографическом развитии. Резким контрастом с другими развитыми индустриальными странами выглядели снижение здесь средней продолжительности жизни и рост детской смертности. Эксперты объясняют это широким распространением алкоголизма — как мужского, так и женского.

По сравнению с другими районами СССР Украина была одной из самых густонаселенных республик. Если в европейской части СССР средний показатель составлял 34 человека на квадратный километр, то в Украине он равнялся 82. К тому же распределение населения по территории республики было очень неравномерным. Наиболее густо населены восточные области (здесь и наибольший прирост населения), а также Крым с его целебным климатом. В Западной Украине прирост населения приближался к средним показателям, а вот на Право-и Левобережье он был намного меньше — здесь были целые области, где численность населения постоянно убывала. Тем не менее в целом демографическая ситуация в Украине выглядела удовлетворительно: население республики, в 1989 г. насчитывавшее 51,7 млн человек, было не настолько малым, чтобы тормозить экономическое развитие, и не настолько велико, чтобы задушить его.

Изменения в социальной структуре. Как мы уже видели, индустриализация, урбанизация и модернизация коренным образом изменили традиционную социальную структуру Украины. В 1970 г. из 16 млн человек занятого населения около двух третей относилось к промышленным рабочим. В течение жизни одного поколения рабочие из меньшинства превратились в подавляющее большинство. Они не только росли численно, но и становились все более украинскими с точки зрения этнического состава: если в 1959 г. украинцы составляли 70 % занятых в промышленности, то в 1970 г. эта цифра достигала 74 %. Русские уже не составляли непропорционально большую часть рядовых рабочих.

Значительно возросла, особенно в последние десятилетия, численность служащих в Украине. С 1960 по 1970 г. их количество удвоилось: с 700 тыс. до 1,4 млн. Однако здесь несоответственно большую пропорцию составляли русские: около трети всех служащих. Таким образом, образовательный бум, поднявший число специалистов высшей квалификации в Украине до уровня, сравнимого с большинством западноевропейских стран (и даже превосходившего их), не принес украинцам как нации тех результатов, каких можно было бы ожидать. Составляя 74 % населения республики, они давали лишь 60 % всех студентов вузов Украины.

Каковы же причины недостаточного представительства украинцев в высшем образовании, среди технической интеллигенции и деятелей культуры? Некоторые западные специалисты полагают, что поскольку значительная часть украинской молодежи получала среднее образование в сельских школах, где качество обучения было низким, она попадала в неравные условия с учившимися в городах русскими в жестокой конкуренции за места в вузах. Дополнительные трудности создавало то обстоятельство, что язык обучения в институтах был в основном русским, которым многие украинцы, особенно из села, владели недостаточно. Наконец, немалую роль в снижении количества украинской интеллигенции сыграла правительственная политика, поощрявшая выезд специалистов на работу за пределы республики, в другие районы СССР (подсчитано, что около 25 % специалистов поступали именно таким образом). Соответственно уменьшалось количество их детей, получавших высшее образование. Одновременно дети из семей украинской интеллигенции, получавшие высшее образование за пределами республики, часто русифицировались.

Уровень жизни. Как мы уже не раз упоминали, советская Украина была мощной индустриальной державой, богатой природными ресурсами. Однако по уровню жизни населения она далеко отставала от других индустриальных стран. Конечно, уровни жизни сравнивать очень сложно. Недостаток в автомобилях, бытовой технике и модной одежде, испытываемый украинцами, до некоторой степени восполнялся бесплатным образованием и медицинским обслуживанием, чего не было у тех же американцев. Тем не менее, согласно ряду тщательно отработанных западными экономистами критериев, очевидно, что советская экономическая система была не в состоянии удовлетворить материальные запросы людей так, как это удавалось западной экономике. Так, в 1970 г. уровень потребления на душу населения в СССР составлял приблизительно половину американского. Эта статистика не учитывала общее низкое качество товаров и услуг, предоставлявшихся в Советском Союзе. Иначе говоря, для закупки товаров обычной недельной потребительской корзины в Вашингтоне нужно было работать 18 часов, а в Киеве — 53. Хотя квартирная плата в СССР была одной из самых низких в мире, жилищная проблема здесь оставалась сложнейшей, и нередко три поколения одной семьи жили одновременно в двухкомнатной квартире. Таким положением вещей советские люди во многом были обязаны политике Кремля, традиционно вкладывавшего средства в тяжелую и оборонную промышленность и пренебрегавшего производством товаров широкого потребления.

В период впечатляющего роста экономики страны 1960-х — начала 70-х годов еще довольно высоким был оптимизм по поводу способности Советского Союза догнать Запад по уровню жизни. Но этот оптимизм угас в 1980-е, когда советская экономика заметно буксовала.

В составе СССР Украина занимала пятое место по уровню потребления на душу населения после России и трех прибалтийских республик. Излишки рабочей силы в Украине приводили также к тому, что средний уровень зарплаты здесь был на 10 % ниже общесоюзного. Однако и цены оставались относительно низкими. В течение 1970-х — 80-х годов советская политика в области заработной платы была выгодной для многих украинцев. Пытаясь сократить разрыв в оплате труда между сельскими и городскими тружениками, правительство заметно повышало зарплату колхозников. В результате с 1960 по 1970 г. их заработная плата увеличилась на 182 %, тогда как у промышленных рабочих — только на 38 %. Впрочем, несмотря на непрерывные попытки правительства улучшить положение советского потребителя, он по-прежнему имел дело с некачественными товарами, плохим сервисом и тесными квартирами, Уровень жизни среднего украинца далеко отставал не только от стандартов Западной Европы или Северной Америки, но и от жителей государств коммунистической Восточной Европы.

Общественное сознание советских украинцев. Каково же было отношение украинцев к советской социально-экономической и политической системе? Ответ на такой вопрос всегда оставался весьма затруднительным, особенно в случае с обществом, где совсем недавно начали публиковать результаты опросов общественного мнения, проводимых, как правило, по тщательно подобранному кругу тем. Тем не менее, опираясь на материалы многочисленных статей и дискуссий в советской прессе, интервью с эмигрантами из СССР и рассказы побывавших здесь туристов, можно составить представление об основных чертах, характеризующих взгляды и настроения советских украинцев 1970 — 80-х годов.

Было похоже, что в целом большинство советских украинцев принимали советский режим как законную власть и идентифицировали себя с ним. Из-за монополии государства на информацию и благодаря интенсивной пропаганде они в лучшем случае имели только весьма смутные представления о несчастьях, принесенных украинцам советской властью в «далеком» прошлом. Значительно большую роль в формировании их образа мыслей играл тот факт, что советская система принесла им повышение уровня жизни, установила относительное равенство социальных групп, значительно улучшила сферу социального обеспечения, облегчила доступ к образованию, создала многочисленные возможности для достижения жизненного успеха. Многие советские украинцы гордились мощью и престижем СССР, важной частью которого они считали себя.

С этими в основном положительными взглядами и настроениями сочетались элементы реального или потенциального неудовлетворения. Замедление экономического роста обострило вопрос о преимуществах Сибири и Средней Азии, достигаемых за счет Украины. Сузились и возможности социального развития. Возрастало глухое недовольство среди украинских партийных лидеров, бюрократии и хозяйственников по поводу монополии Москвы на принятие решений. Вновь начала поднимать голос против русификации украинская культурная элита. Согласно советским социологическим исследованиям 1984 г. уровень недовольства был гораздо выше в Украине, чем по СССР в целом. На вопрос о причинах этого ученые не могли, впрочем, дать определенный ответ.

Советское руководство особенно беспокоило падение интереса к марксистско-ленинской идеологии в Украине и СССР в целом. С начала 1960-х западная интеллигенция уже обсуждала проблему «смерти идеологии» и прихода «постидеологической эры» на индустриальный Запад. Похоже, что подобный идеологический спад происходил и в Советском Союзе. Власти, разумеется, отказывались признать это однако западные аналитики пытались дать объяснения феномену «деидеологизации». В упрощенном виде их аргументация сводилась к следующему: процесс модернизации, охвативший Европу в XIX — начале XX в., сопровождался бурными изменениями и преобразованиями, вызвавшими чувства неустойчивости и растерянности. Возникла необходимость в идеологическом анализе, объяснении ситуации, выборе пути развития. Однако модернизация со временем принесла свои плоды: судя по социальному климату в индустриальных странах, она дала относительную стабильность. В результате уменьшилась потребность в идеологии, служившей ориентиром во времена быстрых перемен.

Как бы то ни было, совершенно ясно, что, невзирая на постоянное «промывание мозгов», влияние марксизма-ленинизма на украинцев слабело. Что же до украинского национализма, то он много десятилетий назад был вычеркнут из мировоззрения украинцев, особенно в его крайнем, интегральном варианте. Таким образом, два главных идеологических течения новейшей истории Украины уже не играли в ее жизни такой роли, как раньше.

Идеологическая убежденность, преданность всегда были главными требованиями советской системы, поэтому ослабление этих чувств вело к ощутимой утрате оптимизма и перспективы среди мыслящей части общества. Пытаясь заполнить пробел, правительство удвоило усилия по воспитанию советского патриотизма. Однако для многих более притягательным средством, заполнившим духовную и идеологическую пустоту, стала религия.

Впрочем, среди огромного большинства населения возрастала тяга к тому, что на Западе считают ценностями среднего класса, а в СССР называли «буржуазным потребительством». Советские обозреватели отмечали, что молодежь, невзирая на то, что ее предназначением является строительство нового общества, как правило, стремится получить выгодную и престижную работу и предпочитает профессии инженеров, ученых и врачей, вовсе не желая пополнять ряды пролетариата. Немало молодых людей устремляли свои помыслы и усилия к тому, чтобы раздобыть высококачественные потребительские товары с Запада. Очевидно, что большая часть советской молодежи явно не соответствовала тому идеалу, к которому стремился Ленин.