Перемены в Российской империи

Перемены в Российской империи

В середине XIX в. на Российскую империю обрушился удар, пожалуй, столь же сокрушительной силы, что в то же самое время приняла на себя империя Габсбургов. И так же, как в Австрии, в России прямым результатом этого удара стало возникновение вопроса о жизнеспособности старой имперской системы.

Таким суровым испытанием для режима Николая I — режима, который этот царь столь упорно создавал и столь тщательно оберегал,— под самый конец его правления стала Крымская война 1854—1855 гг. Начиналась она как типичный конфликт сверхдержав, в котором против России выступил союз Англии, Франции, Сардинии и Оттоманской империи. Союзники пытались помешать давним попыткам России расширить свое влияние на Балканы, овладеть Босфором и средиземноморскими торговыми путями, значение которых для России возросло в связи с ростом зерноторговли через черноморские порты.

После того как союзники вторглись в Крым, театр военных действий перемещается на этот полуостров. Влияние войны на соседнюю Украину поэтому превосходило влияние ее на все другие области Российской империи. Украинские губернии служили непосредственным источником снабжения российской армии, украинское население мобилизовалось и на передовую, и на охрану границ, подвоз продовольствия, строительство укреплений и т. д.

Примером неспокойного положения в самой Украине является история так называемой Киевской казаччины 1855 г. В этом году царское правительство объявило о создании добровольческого ополчения. Украинские крестьяне поняли это как возрождение казачества, которое в их сознании ассоциировалось с освобождением от крепостного права. Тысячи крестьян, отказываясь работать на помещиков, отправились «записуватися в козаки». В Киевской губернии, где более 180 тыс. крестьян из 400 с лишним деревень объявили себя «козаками», положение стало критическим: крестьяне прямо требовали покончить с ненавистным крепостным правом. Порядок пришлось восстанавливать с помощью армии. Этот эпизод ясно обнаружил одну из внутренних болезней, подтачивавших империю.

С еще большей очевидностью слабость и дряхлость империи обнаружились на передовой, где, несмотря на героическую защиту Севастополя, российские войска потерпели в конце концов сокрушительное поражение. Оно не только подорвало международный престиж России, но и засвидетельствовало ее ужасающую отсталость по сравнению с модернизированными, промышленно развитыми странами Запада. Отсталость россиян сказывалась во всем: их ружья по дальнобойности вдвое уступали английским и французским; система снабжения и коммуникаций была менее эффективной, чем у союзников, несмотря на то, что те воевали за тысячи верст от своих баз; командование, за исключением двух — трех выдающихся полководцев, обнаруживало полную некомпетентность. Солдаты царской армии — в большинстве своем выходцы из крепостного крестьянства — сражались хотя и храбро, но им недоставало воинского умения и инициативы. Смерть Николая I в 1855 г. явилась, по-видимому, прямым следствием его поражения. Его сын Александр II вступает на трон, вполне сознавая назревшую необходимость реформ.

Освобождение крестьян. В том же году в своей речи, произнесенной перед московским дворянством, новый царь заявил: «Лучше упразднить крепостное право сверху, нежели ждать, пока крестьяне упразднят его снизу». Впрочем, еще Николай I давал понять, что рано или поздно крепостное право придется ликвидировать. А радикальная и либеральная дворянская интеллигенция десятилетиями выступала против «позорного рабства». И все же лишь после заявления Александра II стало ясно, что историческое решение принято и реформы не миновать.

Как всякое историческое решение, реформа Александра II и ее причины до сих пор служат предметом увлеченной полемики между историками. Некоторые ученые на Западе убеждены, что главную роль сыграли здесь экономические факторы, и прежде всего открытие черноморских портов и все более активное включение российских помещиков в мировую торговлю, сделавшее очевидными недостатки крепостного труда. Эти ученые ссылаются на статистику, согласно которой производительность труда российского крепостного крестьянина в 1860 г. примерно равнялась производительности английского фермера в 1750 г. или центральноевропейского крестьянина в 1800 г. Короче говоря, труд крепостного, несмотря на дешевизну, был столь низкого качества, что экономически себя не оправдывал. К тому же невиданная конкуренция и собственная бесхозяйственность загнала многих помещиков в долговую яму. В 1848 г. более двух третей помещиков в Украине имели столь высокие долги, что не могли обеспечить своих крестьян семенами и пропитанием, не говоря уже о том, чтобы искать путей повышения урожаев. Таким образом, упадок крепостного права начался задолго до того как правительство решилось на реформы. Об этом свидетельствует и такой факт: если в 1811 г. 58 % всех крестьян Российской империи были крепостными, то к 1860 г. их процент упал до 44.

Однако ряд ученых полагает, что, несмотря на все значение экономических фaктopo? у реформ Александра II были и другие — столь же, если не более важные — причины. Так, советские историки упорно настаивали на том, что крестьянские волнения привели к «революционной ситуации», напугавшей царя и вырвавшей у него реформы. По их данным, только в Украине между 1856 и 1860 гг. произошло 276 волнений, в которых участвовало около 160 тыс. крестьян. Американский историк Альфред Рибер доказывает, что главным поводом к реформам послужило желание модернизировать царскую армию. Англичанин Бернард Пэйрз заявляет, что больше всего на свете царя волновало отставание России от Запада. Наконец, некоторые историки склонны преувеличивать роль либеральной интеллигенции: она-де развернула столь бурную полемику в прессе, создала столь яркие романы и стихи (вроде Шевченковых), что вся читающая публика единодушно подвергла крепостное право моральному остракизму...

Как бы то ни было, в одном пункте все исследователи этого вопроса неизменно согласны между собой: решающим толчком к реформам явилось поражение в Крымской войне, вызвавшее шок у всего имперского «истеблишмента» и заставившего его признать необходимость немедленных преобразований.

Понимая, какую потенциальную опасность таит в себе освобождение крепостных, Александр II действовал осторожно и не спеша. В 1857 г. он учредил тайную комиссию (впоследствии переименованную в Главную), состоявшую из ведущих государственных и общественных деятелей как консервативного, так и либерального направлений. Комиссия должна была обсудить вопрос об освобождении крестьян и предложить конкретные пути его осуществления. В этой петербургской комиссии заметное место занимали украинцы. Один из них, Григорий Галаган, был убежденным врагом крепостного права и личным другом Тараса Шевченко. Зато другой, М. П. Позен, богатый, влиятельный и беспринципный помещик из Полтавской губернии, делал все, чтобы помешать реформам.

Чтобы изучить настроения на местах, правительство учредило дворянские комитеты и комиссии в каждой губернии. В Украине 323 дворянина участвовали в работе этих органов, представляя все разнообразие помещичьих интересов в таких различных регионах, как Слободская и Южная Украина, Левобережье и Правобережье. Что до крестьян, то их мнения, как водится, не спрашивали.

Конечно, большинство помещиков, мягко говоря, без восторга восприняли грядущее освобождение крестьян. В то же время они понимали, что мера эта неизбежная и назревшая. И потому с самого начала весь вопрос упирался не столько в необходимость самой реформы, сколько в сроки и методы ее проведения. Всячески успокаивая помещиков, царское правительство при каждом удобном случае заявляло, что интересы дворянства — главной опоры монархии — для него превыше всего. Что же касается самой процедуры освобождения, то она требовала решения двух вопросов — о личном статусе крестьянина и о наделении его землей. И хоть было решено объявить крестьян свободными, споры о «степени» их свободы еще долго не утихали. Многих помещиков и чиновников повергала в ужас сама мысль о миллионах мyжиков, вольных идти куда глаза глядят и делать все, что им заблагорассудится. Не более простым представлялся и вопрос крестьянского землевладения. Освобождать мужика с землей или без нее? И если с землей, то на каких условиях?

В разных частях огромной империи сложились различные традиции и формы землевладения. И потому неудивительно, что дворянам трудно было договориться об общеимперских способах передачи земли крестьянам. В менее плодородных северных губерниях России, где основным источником помещичьего дохода был оброк, сами же помещики поощряли своих крестьян к поиску работы в городах, чтобы они могли выплачивать свой долг помещику деньгами, вместо того чтобы обрабатывать землю, не сулящую больших урожаев. Естественно, что, нимало не дорожа своей землей, помещики этих губерний готовы были щедро наделить ею крестьян,— взамен, однако, требуя столь же щедрой денежной компенсации. Зато в богатых черноземных губерниях, в том числе в Украине, дело обстояло противоположным образом. Тут помещики имели прямой доход от урожаев со своих земель, прибегая к жестокой «панщине», — и ни под каким видом не желали расставаться со своими обширными владениями.

Впрочем, даже в разных регионах Украины отношение к земельному вопросу было неодинаковым. На Левобережье, особенно в Полтавской губернии, помещики соглашались передать в пользование крестьян приусадебные участки. В лишь недавно освоенных южных губерниях, где не хватало рабочей силы, владельцы громадных латифундий требовали продления крепостного права хотя бы еще лет на десять. На Правобережье польские магнаты вообще не хотели давать крестьянам земли.

Короче говоря, деятельность Главной комиссии, готовившей освобождение крестьян, со стороны помещиков наталкивалась на множество препятствий, не говоря уже о глухом, а подчас и открытом недовольстве. И все же, опекаемая царем, комиссия продолжала разрабатывать свои планы.

Наконец 19 февраля 1861 г. Александр II издал манифест, отменяющий крепостное право в Российской империи. Впрочем, утвержденные в этот же день «Положения», определявшие права крестьян, вышедших из крепостной зависимости, при всей их эпохальной исторической значимости были настолько сложны и запутанны, что у самих крестьян вряд ли могли создать впечатление истинной свободы: столь долгожданное освобождение на деле оказывалось и неблизким, и неполным.

В самом деле, крестьяне освобождались лишь от личной зависимости от помещиков, но отнюдь не превращались в полноправных граждан. Прежде всего: взамен своей свободы они должны были обеспечить помещику так называемые выкупные платежи. Судились они по-прежнему не как все другие сословия, а в специальных судах, которые за малейшую провинность могли приговорить крестьянина к телесному наказанию. Предоставляя крестьянским общинам право самоуправления, реформа в то же время сохраняла надзор за их деятельностью со стороны правительственных чиновников, обычно назначаемых из местных дворян. Крестьянин, который хотел покинуть свое село, должен был прежде выправить паспорт в местной управе. Если крестьянин не платил государству податей, местные старосты должны были использовать все средства, чтобы заставить его заплатить.

Но еще больше разочаровывали крестьян те трудности и препятствия, с которыми им приходилось сталкиваться при осуществлении своего права владеть землей. По закону помещик, как правило, должен был половину своего имения оставить в собственном пользовании, а другую распределить среди бывших крепостных. Но загвоздка состояла в том, что каждый крестьянин должен был сам заплатить за свой надел. Поскольку денег у крестьян было мало или не было вовсе, правительство предполагало выплатить помещикам 80 % стоимости продаваемых земель в форме казенных облигаций, а крестьяне в свою очередь принимали на себя обязательство выплатить правительству всю ссуду с процентами на протяжении 49 лет. Остаток стоимости земельного надела крестьяне должны были выплатить непосредственно помещику — или деньгами, или, по взаимному согласованию отработав на него определенное количество времени (последнее, конечно, было более реально).

Тем, кому и такое бремя финансовой ответственности оказывалось не по силам, предлагался крохотный «дарственный» надел размером в 2,5 акра. Дворовые же люди, бывшие при крепостном праве безземельными (а в Украине их было около 440 тыс.), получали полное освобождение без всякой компенсации помещикам, но и без предоставления земли.

При распределении земель учитывались и местные особенности. Пахотные земли подразделялись на три категории: чернозем, нечернозем, степные почвы. В регионах с почвами двух последних категорий крестьянские наделы, как правило, были большими, чем в черноземных губерниях, в том числе в Украине, где почвы были лучше.

Вообще говоря, после реформы крестьяне имели в своем распоряжении меньше земли, чем до нее: в России они потеряли около 10 % прежних своих наделов, в Левобережной и Южной Украине — около 30 %. Соответственно, если средняя величина крестьянского надела в империи составляла 27 акров на семью, то в Левобережной и Южной Украине — лишь 18.

Напротив, украинские помещики больше других нажились на реформе. Во время переговоров и перераспределения земель они всякими правдами и неправдами присваивали себе леса, луга и водоемы, ранее считавшиеся общественной собственностью. Себе они всегда оставляли самые плодородные земли, а худшие продавали по завышенным ценам. Под предлогом перераспределения земель они часто заставляли крестьян перебираться с насиженных мест, вводя и без того нищие семьи в лишние траты. Разумеется, ко всем этим хитростям прибегали помещики по всей империи, но нигде они не действовали так нагло и жестоко, как в Украине, где борьба за землю была особенно острой и беспощадной. В результате украинские крестьяне потерпели от реформы гораздо больше, чем их русские собратья.

Исключение составляло Правобережье. Серьезно сомневаясь в верноподданнических чувствах помещиков-поляков в этом регионе (польское восстание 1863 г. не замедлило подтвердить основательность этих сомнений), царское правительство не видело нужды защищать их интересы, а, напротив того, на всякий случай пыталось заручиться поддержкой местных украинских крестьян. Этим, по-видимому, объясняется то обстоятельство, что последние получили на 18 % больше земли, чем имели до 1861 г. Но и плата за землю была соответственно большей,— так что выигрывая в размере надела, крестьянин проигрывал в деньгах.

Другая особенность реформ в Украине диктовалась принятыми здесь формами землевладения. В России, где более 95 % крестьян жили общинами, они несли коллективную ответственность за новообретенные земли, а плата за них входила в обязанность общины. В Украине же общинные владения были редкостью. Около 85 % крестьян Правобережья и почти 70 % Левобережья вели единоличное хозяйство. Поэтому большинство украинских крестьянских семей получали индивидуальное право на землю и несли личную ответственность за выплату долга. Так укреплялась и без того сильная привязанность украинских крестьян к частной собственности, отличавшая их от крестьян в России.

Следует помнить, что и до 1861 г. не все крестьяне были крепостными. Почти половину составляли государственные крестьяне, которые в свою очередь делились не менее чем на 30 категорий. Среди них числился и почти 1 млн бывших украинских казаков. Обычно они жили лучше «панских» крестьян. Правда, они платили большую подушную подать государству (которое фактически и было их помещиком), зато могли без всякого разрешения переселяться куда им вздумается, имели в своем распоряжении больше земли и не знали над собою власти пана (зато частенько им портили кровь ненасытные чиновники). По реформе 1861 г. и закону 1866 г. государственные крестьяне освобождались быстрее и на более выгодных условиях, чем помещичьи. Вместе со свободой они получали большие земельные наделы, а платили за них меньше, чем бывшие крепостные. Впрочем, на Правобережье положение государственных крестьян мало изменилось к лучшему.

В общем крестьяне были разочарованы реформой — и особенно бывшие крепостные. Они надеялись, что, став свободными, немедленно получат в свое полное распоряжение землю — вместо этого земля урезалась, а крестьяне попадали в финансовую кабалу. По селам прокатилась волна бунтов. Правда, сила ее была неодинакова в разных регионах. На Левобережье и в Южной Украине волнений было сравнительно немного. Зато на Правобережье, где жила еще память о гайдамаках и социально-экономическим противоречиям придавала остроты религиозная и этническая вражда между украинским православным крестьянством и католической польской шляхтой, повсюду разгорались очаги локальных бунтов. Но власти быстро наводили порядок, и крестьяне возвращались к повседневному добыванию хлеба насущного — правда, теперь уже в сильно изменившихся условиях.

Прочие реформы. Уничтожение крепостного права повлекло за собой и другие реформы. Немедленного усовершенствования потребовало местное управление. Общество изменилось, недавние крепостные получили гражданские права, и требования к местной администрации резко возросли. Однако у имперского правительства не было ни средств, ни людей, чтобы удовлетворить их. Вот почему 1 января 1864 г. был издан указ, призывавший «к ближайшему участию в заведывании делами, относящихся до хозяйственных польз и нужд каждой губернии и каждого уезда, местное их население». Среди таких «польз и нужд» были образование, здравоохранение, почтовая связь, дороги, запасы продовольствия на случай голода и сбор статистических сведений. Местным, или земским, учреждениям для финансирования всех этих служб разрешалось облагать население земскими податями.

От обычных царских учреждений, в которые все чиновники назначались сверху, земства коренным образом отличались тем, что были выборными. Избиратели делились на три категории: крупные землевладельцы, мещане и крестьяне. Влияние избирателя прямо зависело от количества находящейся в его собственности земли. Естественно поэтому, что в большинстве своем в члены земств избирались дворяне. В Украине они обычно составляли более 70 % всех членов земств, в то время как количество крестьян в них редко превышало 10 %. Хотя земства и не были представительными органами в полном смысле слова, они играли очень важную роль, ибо не только способствовали подъему общего уровня жизни на селе, но и приучали местное население к определенному самоуправлению.

В Украине сеть земств возникает лишь на Левобережье и на Юге. На Правобережье учреждению земств помешало восстание польской шляхты, и они не вводились вплоть до 1911 г. Представляя местные интересы, земства оказались более чуткими к культурным чаяниям украинцев, чем имперская бюрократия. Так, например, на Полтавщине именно в земствах во второй половине XIX в. начинают проявлять себя украинофильские тенденции, и именно в земской деятельности прошли свою первую культурно-просветительскую и политическую школу многие будущие лидеры украинского национального движения.

Еще более острой была необходимость усовершенствования системы судопроизводства. Проблема здесь в основном состояла в том, что в России слабо было развито уважение к закону. Большая часть ответственности за юридические решения лежала здесь на плечах имперских чиновников, для которых, как известно, «закон — что дышло», правосудие — область государственного беспредела, суды — его орудия, а права человека — на втором, если не на двадцать втором месте. Все судебные процессы были закрыты для публики, судьи — коррумпированы, а постановления судов редко «грешили» объективностью, основываясь, как правило, на социальных мотивах: низшим слоям выносились куда более суровые приговоры.

Судебная реформа 1864 г. коренным образом изменила такое положение. Судопроизводство она превратила в независимую сферу управления, закрытую для бюрократического вмешательства. Отныне суд заседал открыто, причем впервые вводились прения сторон. Одним из результатов реформы было появление нового для России адвокатского сословия.

Важные изменения происходили и во всех других сферах жизни российского общества. Так, например, образовательные реформы 1860-х годов открыли для нижних слоев доступ ко всем ступеням школы, включая высшую. Университеты, получившие значительную автономию, смогли расширить и усовершенствовать программы обучения. В то же время либерализировались цензурные правила: это, правда, не распространялось на «подрывные идеи», но в вопросе о том, какие идеи следует считать подрывными, было много путаницы. В 1874 г. были сокращены сроки и отменены наиболее суровые правила воинской службы, и теперь воинская повинность распространялась не только на нижние, но и на все остальные слои общества. Вместо прежних 25 лет отныне служили только шесть, и вводился ряд правил освобождения от военной службы.

Значение реформ. Разумеется, «великие реформы» не совершили никакой революции в жизни украинцев — как, впрочем, и всех остальных подданных Российской империи. И все же жизнь в России и в Украине основательно изменилась. Среди главных перемен ученые на Западе часто выделяют, кроме освобождения крестьян, развитие земской системы местного управления и повышение роли закона и права. Сточки зрения советских историков, реформы 1860-х годов открывали в России эпоху перехода от феодального строя к буржуазному, капиталистическому. В общем, несмотря на очевидные и серьезные недостатки этих реформ, все ученые сходятся в том, что последующая социально-экономическая модернизация империи без них была бы невозможна.

Для Украины значение реформ было тем более велико, что до 1861 г. крепостные крестьяне составляли здесь около 42 % населения, в то время как в среднем по империи — всего лишь 35 %. Да и сами возможности осмысления и выражения национальных особенностей и местных интересов украинцев расширялись постольку, поскольку улучшалось качество образования, юридической защиты и местного самоуправления. Отныне самые разнообразные идеологии, в том числе идеология национального самосознания, могли распространяться гораздо легче и беспрепятственней.

* * *

Перемены и реформы в Австрийской империи 1848 г. и в Российской 1860-х годов имели между собой много общего. Для обеих империй это были вынужденные меры — для Австрии, пожалуй, даже больше, чем для России. В то же время и здесь, и там реформы были проведены «сверху», и благодаря этому оба имперских режима сумели удержать политическую власть. Реформы имели глубокий, хотя отнюдь не революционный характер, ибо многих старорежимных основ они даже не коснулись. Однако они явно ускорили приближение новой эры, когда народ и его представители будут оказывать более ощутимое влияние на весь ход политической, социально-экономической и культурной жизни. И можно сказать, что благодаря преобразованиям середины XIX в. народы и Австрийской, и Российской империй смело шагнули в новейшую эпоху.

Чтобы осмыслить воздействие имперских реформ на украинцев, необходимо учесть и отличия между теми изменениями, которые произошли в Австрии и в России. Перед украинским населением Австрийской империи революция 1848 г. ребром поставила два вопроса: социально-экономическое положение крестьянства и национальные устремления церковной интеллигенции. Чрезвычайно важным было то обстоятельство, что в Западной Украине вопросы эти переплетались, ибо в том и другом случае основными конкурентами украинцев были поляки: они мешали национальному самоопределению украинцев — и они же, шляхтичи, эксплуатировали украинских крестьян. Вот почему для западных украинцев национальный вопрос с самого начала был связан с такими насущными жизненными проблемами, как образование, местное самоуправление и социальная защита. Со временем именно существование этой прямой связи между национальными и социальными проблемами поможет наполнить национальную идею столь же глубоким и конкретным содержанием в сознании крестьян, каким она была уже наполнена в сознании интеллигенции. Кроме того, благодаря введению Габсбургами конституционного правления (при всем несовершенстве и ограниченности его имперского варианта) украинцы получают возможность выражать и защищать свои национальные и социально-экономические интересы в парламенте, и те же самые крестьяне становятся избирателями, а некоторые даже депутатами. И несмотря на то, что украинское население самых глухих и отсталых провинций все еще находилось в униженном социально-экономическом положении, оно получило неплохие возможности для политической, организационной и культурной деятельности.

А вот украинцы в Российской империи таких возможностей не имели. Потому глубокие реформы 1860-х годов мало повлияли на развитие украинского национального движения. К тому же в России национальный вопрос не был так прямо связан с социально-экономическими проблемами, как это было в Австрии. В Российской империи русский народ преобладал над всеми другими народами и в демографическом, и в культурном отношении. Россия, во всяком случае до 1861 г., почти не знала плюрализма мнений и идеологий, ибо. царизм со всей тщательностью и рвением вытравливал любую новую идею. Российские самодержцы и слышать не хотели о конституционном правлении, которое, кроме всего прочего, открывало широкие возможности для национального и местного самовыражения. Общественные организации находились в России еще в зачаточном состоянии. Наконец, любая попытка «инородцев» организоваться на национальной основе удушалась в зародыше. Все это приводило к отсутствию сколько-нибудь очевидных связей между социально-экономическим положением крестьян и национальными чаяниями интеллигенции. Вот почему рост национального самосознания украинцев в Российской империи был значительно заторможенным.