Организационный подъем

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Организационный подъем

В новейшее время украинцы Галичины по праву заслужили репутацию людей с высоким уровнем организаторских способностей и общественной дисциплины, особенно в сравнении с их собратьями на востоке. Одной из причин, позволивших галицким украинцам развивать эти качества, была возможность их применить. Несмотря на свое неравноправное положение по сравнению с поляками, после 1861 г. украинцы Австрии жили в условиях конституционной монархии, дававших им несравненно большую свободу слова и общественной деятельности, чем это было возможно в Российской империи.

Впрочем, организационному подъему, происходившему в Восточной Галичине в конце XIX — начале XX в., способствовал еще целый ряд факторов. Украинцы непосредственно имели перед собой такие образцы общественной дисциплины, как немцы и чехи. Еще более непосредственным было влияние поляков, развернувших политику «органической работы», сводившейся к укреплению своего общества путем мобилизации и развития его экономических и культурных ресурсов. Если западные украинцы собирались конкурировать с поляками, было совершенно очевидно, что им следует придерживаться такой же тактики. Отсюда и девиз народовцеві «Спирайся на власні сили!» Наконец, в 1880-е годы среди украинцев выработался новый тип общественного деятеля. В основном это были юристы и учителя — люди, сочетавшие, с одной стороны, идеалистическую преданность, полную самоотдачу делу народного блага, с другой — прагматизм, понимание требований современного общества и необходимости подготовки крестьян к тому, чтобы соответствовать им.

Достижения просвещения, культуры и экономики. Предвестником этой новой тенденции стало общество «Просвіта», основанное в 1868 г. народовцами. Посвятив себя делу повышения образовательного и культурного уровня крестьянства, в первую очередь его грамотности, львовская «Просвіта», опираясь на помощь сельских учителей и приходских священников, постепенно создала целую сеть читален и библиотек по всей Восточной Галичине. Крестьян таким образом привлекали к чтению газет (часто один грамотный крестьянин читал вслух целой толпе своих неграмотных односельчан) и вовлекали в обсуждение политических и социальных проблем. Популярность читален усиливалась благодаря тому, что со временем при них стали создаваться хоры, театральные кружки, гимнастические общества и кооперативы. В конце столетия эти новые центры общественной жизни и досуга села уже соперничали даже с церковью и корчмой. В итоге они в значительной степени содействовали подъему политического и национального сознания крестьянства.

Благодаря подвижнической деятельности таких лидеров, как Атнатоль Вахнянин и Олександр Огоновский, «Просвіта» к 1914 г. располагала 77 местными отделениями, приблизительно 3 тыс. читален и библиотек, насчитывая свыше 36 тыс. членов во львовском отделении и около 200 тыс. посетителей сельских читален. Немало делалось и для организации сельской молодежи. Взяв за образец отлично зарекомендовавшие себя организации чехов, галичане в 1894 г. создали гимнастические и пожарные общества «Сокіл» и «Січ». Особую активность проявляли здесь радикалы, прежде всего Кирило Трильовский.

Эти молодежные группы давали юношам не только возможность покрасоваться на праздничных парадах, но и вырабатывали в них привычку к дисциплине, чувство локтя, воспитывали патриотизм и тягу к знаниям. К 1914 г. они насчитывали 974 местных отделения и свыше 33 тыс. членов. Такой подъем организованности был наглядной демонстрацией способности народовцев перейти от деятельности в эфемерных журналах и аморфных студенческих группах в 1860-е к систематической массовой организаторской работе, характерной для 1890-х — начала 1900-х годов. Конкурируя с народовцами, русофилы в 1874 г. создали общество им. Качковского, однако по численности оно значительно уступало своим соперникам.

Пусть и с некоторым опозданием, но лидеры галичан поняли, что наряду с удовлетворением культурных запросов крестьянства им следует беспокоиться об его экономических нуждах. Учитывая их социальное положение и ментальность, можно было не сомневаться, что для них неприемлем революционный подход в преодолении экономического неравенства, столь популярный в Российской империи. Вместо него они предпочли принцип взаимопомощи, реализуемый в создании кооперативов для улучшения положения крестьянства. Первой попыткой организовать массы крестьян для их же собственного блага стала кампания против пьянства в селах, развернувшаяся в 1870-е годы по инициативе духовенства. Массовые сходки и обеты, принимаемые на них целыми общинами, способствовали уменьшению потребления спиртного и стали одним из наиболее конкретных социальных достижений церкви.

Однако сердцевиной деятельности, направленной на экономические улучшения, была светская интеллигенция. «Просвіта» первой стала помогать организовывать кооперативные лавки, склады и кредитные товарищества. Но она не могла оказывать достаточно квалифицированную помощь и создавать специализированные кооперативы по отраслям. За это дело взялся Василь Нагирный — пионер западноукраинского кооперативного движения, десять лет изучавший опыт организации кооперативов в Швейцарии. В 1883 г. он основал «Народну торгівлю» — потребительский кооператив, целью которого были оптовые закупки продуктов, вытеснение посредников и накопление крестьянских сбережений с выгодой для них. Посредством своей организации Нагирный надеялся вовлечь украинцев в коммерческую деятельность.

Следом стали возникать другие кооперативы. В 1899 г. был создан «Сільський господар», возглавленный Евгеном Олесницким и знакомящий крестьян с современными методами хозяйствования. К 1913 г. в нем насчитывалось свыше 32 тыс. членов. Еще более массовыми кооперативами были кредитные товарищества и общества, некоторые из них возникли еще в 1873 г. Стабильно они стали на ноги только в 1894 г., когда было создано товарищество «Віра». Давая займы под 10 %, эти товарищества, которых были сотни, быстро вытеснили с денежного рынка большинство ростовщиков. В 1895 г. было основано еще одно важное экономическое учреждение — страховое общество «Дністер» во Львове. К 1907 г. оно имело 213 тыс. клиентов. Рост кооперации привел к созданию в 1904 г. «Центральної спілки українських кооперативів», имевшей около 550 филиалов, в основном кредитных обществ, и 180 тыс. индивидуальных членов. В 40-ю годовщину основания «Просвіти» в 1909 г. деятели кооперации созвали съезд, собравший 768 делегатов — в основном представителей молодой светской интеллигенции,— чтобы наметить пути дальнейшего развития нации. Отражением необычайного оптимизма, царившего на съезде, стали высказывания многих делегатов о том, что украинцы наконец становятся хозяевами своей судьбы.

Весьма важным аспектом кооперативного движения и деятельности «Просвіти» было развитие тесных гармоничных взаимоотношений между интеллигенцией и крестьянством — именно то, чего не смогла достичь интеллигенция российской Украины. В значительной степени этому способствовало то, что немалая часть растущей интеллигенции сама была крестьянского происхождения. Успехи народовцев в организации масс означали также окончательную победу над русофилами, чье членство в кооперативах составляло лишь одну пятую численности украинофилов. Наконец, рост кооперативов самым серьезным образом сказался на еврейской общине: бойкотирование торговли спиртным, создание кредитных обществ и потребительских кооперативов нанесли чувствительный удар по еврейским корчмарям, ростовщикам и торговцам, что усилило напряженность между украинцами и евреями и способствовало росту эмиграции среди последних.

Подъем городской культуры. Вдохновленная организационными достижениями среди крестьянства, интеллигенция пыталась также усилить свои позиции в городской среде — более сложной и разнообразной. Предметом ее особой заботы стало образование, особенно среднее и университетское. Как и следовало ожидать, украинцы были очень скудно представлены во всех образовательных звеньях. Например, в области начального образования у них было в два раза меньше школьных помещений и учителей, чем у поляков. Еще большими были диспропорции на гимназическом и университетском уровнях, где поляки делали все от них зависящее, чтобы предупредить рост украинской образованной элиты. Так, в 1897 г. из 14 тыс. учеников средних школ провинции 80 % были поляками и только 16 % —украинцами (в 1854 г., до того как поляки установили контроль над сферой образования, это соотношение было примерно одинаковым). Из всех гимназий 30 были польскими и только две — украинскими. Во Львовском университете украинцы, сосредоточенные в основном на богословском и юридическом факультетах, составляли около 30 % из 1700 студентов. В 1911 г. из почти 80 профессоров и преподавателей только восемь были украинцы. Итак, чтобы повысить свой культурный уровень, украинцы должны были добиться большего доступа к высшему образованию.

Поскольку открытие каждой гимназии требовало правительственного разрешения, поляки и украинцы вели за это ожесточенную политическую борьбу. До 1914 г. украинцам удалось добиться открытий четырех гимназий, финансируемых государством. Поляки тем временем получили в несколько раз больше средних и профессиональных школ. Понимая, что нет смысла надеяться на правительство в этой области, украинцы обратились за помощью к своей общине и создали еще восемь гимназий на частные средства. Для помощи учащимся, особенно приезжавшим из села, при гимназиях и университете создавались многочисленные общежития и пансионы, содержавшиеся частным образом.

Еще большей решимости поляки были преисполнены в том, чтобы сохранить «польский» характер высшего образования. Так, в 1894 г. они нехотя, только под давлением Вены, согласились на введение во Львовском университете еще одной профессорской должности для украинцев (по истории). Они, конечно, вряд ли представляли себе, что это одно назначение по своим последствиям будет стоить многих. Поскольку в Галичине не нашлось кандидатур достаточной квалификации, на новую должность был приглашен из Киева 28-летний ученик Антоновича Михайло Грушевский С его прибытием во Львов началась новая эра украинской науки.

Этот величайший из украинских историков вскоре начал издание своей монументальной «Історії України-Руси», поставив целью дать научное обоснование идеи украинской государственности. Почти в одиночку Грушевский преобразовал «Наукове товариство ім. Т. Г. Шевченка» в настоящую академию наук. Оно быстро объединило почти всех ведущих ученых Восточной и Западной Украины, а также многих европейских ученых. К 1913 г. это общество издало, кроме целого ряда других работ, 120 томов своих «Записок», пользовавшихся высокой научной репутацией. Его прекрасная библиотека и многочисленные секции служили хорошим подспорьем для роста нового поколения талантливых ученых.

Впечатляющие успехи были достигнуты в литературе; прежде всего они связаны с одним из ведущих украинских писателей того времени — Иваном Франко. Соединяя в своем творчестве четкое, почти фотографическое восприятие действительности с идеалистической верой в лучшие человеческие качества, Франко творил в необычайном разнообразии жанров — романы, повести, психологические и социальные очерки, сатира, поэзия — ив широком диапазоне тем. Кроме привычных историй о тяжелой крестьянской судьбе, в своих повестях «Boa Constrictor» и «Борислав сміється» он воссоздал невзгоды жизни рабочих нефтяных промыслов. В его творчестве можно найти описание картин тюремной жизни и психологически тонкие, полные теплоты рассказы о детях. В его очерках о приходящем в упадок дворянстве и растущей интеллигенции проступает глубокое знание социологии. Франко был также блестящим ученым, смелым полемистом, выдающимся политическим деятелем, которого часто не понимало и не принимало его собственное общество.

Среди других западноукраинских писателей выделялись также Василь Стефаник и Ольга Кобылянская. Первый прославился своими короткими, но крайне содержательными очерками о людских трагедиях, происходивших в жизни села; в произведениях Кобылянской отразилась извечная «тяга к прекрасному» и «аристократизму духа». В искусстве общим признанием пользовались работы известных художников Олександра Новакивского и Ивана Труша, их учеников. Все они пользовались поддержкой нового митрополита Андрея Шептицкого и благодаря его субсидиям часто ездили повышать уровень мастерства за границу. Певица с мировым именем Соломин Крушельницкая потрясала публику своим мастерством, а ее выдающееся исполнение «Мадам Баттерфляй» Пуччини немало способствовало успеху этой оперы.

Еще одним свидетельством подъема культуры галицких украинцев была быстро растущая пресса. Благодаря умелому руководству Олександра Барвинского газета народовцев «Діло», основанная в 1880 г., нарушила господство русофильской прессы и стала самой влиятельной и широко читаемой украинской газетой. Не желая отставать, радикалы и другие идейные соперники народовцев также создали свои издания и различные просветительные общества, профессиональные ассоциации, религиозные и молодежные группы. К 1913 г. западные украинцы уже располагали 80-ю изданиями, из них 66 выходило в Галичине, остальные — в Буковине и Закарпатье.

Политические партии. С развитием идеологий, ростом организационной инфраструктуры и все более настоятельной потребностью в согласованном участии в парламентской системе сложились условия для появления политических партий, которые пришли бы на смену слабым народовским и русофильским группировкам. В отличие от небольших радикально настроенных подпольных партий российской Украины партии в Галичине развивались открыто и легально. Стремясь завоевать как можно больше голосов выборщиков, они придерживались в целом умеренного тона. Еще одно отличие между восточно-и западноукраинскими партиями заключалось в подходе к национальному вопросу. Если первые буквально агонизировали в попытках увязать его с социально-экономическими проблемами, вторые, даже самые ярые социалисты среди них, ясно давали понять, что являются членами единой украинской нации, требовали равенства с поляками и провозглашали своей главной целью государственную независимость. Требование независимости не было чем-то неожиданным: другие народы империи Габсбургов уже давно заявляли о подобных устремлениях. Учитывая рост воинственности украинцев в отстаивании своих интересов, выдвижение таких требований становилось лишь вопросом времени. И вот в 1896 г., молодой радикал Юлиян Бачинский впервые открыто выступил с призывом к объединению всех украинцев в едином независимом государстве, издав книгу «Ukraina irredenta» («Украина подневольная»), которая произвела электризующий эффект на национально сознательных украинцев.

Как уже отмечалось, формально первыми объединились в политическую организацию радикалы, что дает им основание считаться первой украинской политической партией. Следуя идеям Драгоманова и во главе с Франко и Павлыком, они проповедовали идеи «научного социализма», заняли критические позиции в отношении греко-католического духовенства из-за его социального консерватизма и выступали за сотрудничество с польскими рабочими и крестьянами. В 1896 г. они «национализировали» свою программу, заявив, что в далекой перспективе социализм наилучшим образом можно реализовать в независимом государстве, а в более близкой — в полностью автономной украинской провинции Австро-Венгрии. Однако враждебность духовенства, блокировавшего радикалам доступ к селу, малочисленность украинского пролетариата, зависимость от польских социалистов и фракционность не позволили этой динамичной новаторской партии завоевать широкую поддержку в галицком обществе.

В 1899 г. обновленные народовцы во главе с Евгеном Левицким и Володимиром Охримовичем (к ним присоединились Грушевский и Франко, оставивший враждующих друг с другом радикалов) создали «Національно-демократичну партію». Сформулировав свою программу таким образом, чтобы привлечь и недовольных радикалов, и разочаровавшихся русофилов, национал-демократы также провозгласили своей стратегической задачей национальную независимость. Целью более близкой они считали достижение автономии при сохранении верноподданности Габсбургам. Во всех иных отношениях партия стояла на типично либеральной платформе, избегая противоречивых социальных проблем. Ее умеренность и поддержка такой популярной организации, как «Просвіта», вскоре превратили национал-демократов в крупнейшую украинскую партию в Галичине.

На противоположных полюсах идеологического спектра появились две другие партии. В 1899 г. марксисты Микола Ганкевич и Семен Витык основали «Соціал-демократичну партію», представлявшую интересы украинских рабочих. В том же году отдельные представители духовенства основали «Католицький русинський союз». Впрочем, обе эти партии не добились заметных успехов, поскольку социальная база первой была слишком узка, а вторая мало привлекала своим консерватизмом молодое украинофильское духовенство, увлекавшееся откровенно национальными лозунгами национал-демократов.

Стремясь заполучить поддержку крестьянства, все партии созывали веча — публичные сходки в селах, где обсуждались волнующие всех проблемы. Нередко в них участвовали большие массы крестьян. Например, во время избирательной кампании 1905—1906 гг. на вече, организованное национал-демократами, собралось около 20 тыс. человек — это было красноречивым подтверждением растущей политической сознательности крестьянства.

С ростом организованности и политическим усилением украинофилов влияние русофилов сошло на нет. Для младшего поколения украинской интеллигенции и даже для полуобразованных крестьян «язычие» было слишком неестественным, отождествление с русскими — чересчур надуманным, социальный консерватизм русофилов — чрезмерно реакционным, а их зависимость от иностранной поддержки — предельно унизительной. Попытки русофилов конкурировать с украинофилами в организационной области принесли мизерные результаты: в 1914 г. их общество им. Качковского имело 300 читален, в то время как «Просвіта» — 3 тыс.; если в «Центральну спілку українських кооперативів» входило свыше 900 организаций, то в аналогичное объединение русофилов — 106. В политической области дела обстояли не лучшим образом. В 1913 г. в галицкий сейм прошло 30 депутатов от украинофилов и только один — от русофилов.

Надеясь остановить свой упадок, молодое, более агрессивное поколение русофилов в 1900 г. приняло «новый курс», направленный на полное самоотождествление с Россией. Они создали Русскую национальную партию, субсидирование которой царским правительством еще более возросло, и вели агитацию за обращение галицких украинцев в православие. Польская аристократия Галичины, стремясь посеять разброд среди украинцев и содействовать сохранению консерватизма среди них, начала поддерживать русофилов. В результате русофильский лагерь был спасен от полного развала — во многом именно благодаря поддержке царизма и польских помещиков.

Восточная Галичина: украинская твердыня. В 1907 г. известный польско-еврейский либерал Вильгельм Фельдман писал: «Двадцатое столетие видело многие народы, восставшие из пепла, однако немногие возродились столь стремительно и энергично, как украинцы Австрии... их неожиданный и бурный подъем — результат веры в свои силы и упорства в достижении целей». Хотя Фельдман и не считал, что западные украинцы преодолели все свои проблемы (они оставались в числе беднейших и политически наиболее бесправных народов империи), он все же явно подчеркивал тот факт, что они уже становятся на ноги и превращаются в серьезную силу. Расцвет украинских организаций показал, что западные украинцы наконец взяли дела в свои руки и что их национальное движение является многосторонним феноменом с широкой социальной базой. В общем, было ясно, что как только представится возможность достичь государственной независимости, западные украинцы будут готовы воспользоваться ею.

Расцвет национального движения в Галичине оказал большое влияние на взаимоотношения между западными и восточными украинцами. Именно восточные украинцы, прежде всего Антонович, Кониский, Кулиш и позднее — Драгоманов и Грушевский, первыми поняли и оценили возможности Галичины в качестве «Пьемонта» — базы национального подъема. Еще с начала 1860-х годов они сотрудничали с галицкими изданиями и оказывали финансовую помощь западноукраинским культурным учреждениям. С ростом этих изданий и организаций росло и участие в них восточных украинцев.

В начале XX в. немало восточных украинцев были авторами и подписчиками галицкой прессы, ученые и литераторы из обоих регионов часто сотрудничали в рамках «Наукового товариства ім. Т. Г. Шевченка», студенты из российской Украины нередко приезжали на летние курсы в Галичину, а восточноукраинские политические эмигранты, особенно после 1905 г., находили убежище и создавали свои штаб-квартиры во Львове. Наблюдая за жизнью украинцев на западе, угнетенная украинская интеллигенция Российской империи видела, что в Галичине реальностью становится то, о чем она могла только мечтать. В то же время украинцы Галичины также ощущали благотворные последствия притока первоклассных интеллектуалов с востока, а главное — их воодушевляло чувство, что они являются не изолированным, всего лишь 4-миллионным народом, а членами большой 25-миллионной нации. Итак, благодаря правам, гарантированным австрийской конституцией, необходимости организовываться перед лицом конкуренции со стороны поляков п при морально-интеллектуальной поддержке восточных украинцев маленькая, нищая и отсталая Галичина превратилась в оплот украинского национального движения.