Буковина и Закарпатье

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Буковина и Закарпатье

Если около 80 % западных украинцев проживало в Галичине, то оставшиеся 20 % заселяло два небольших региона — Буковину и Закарпатье. В некоторых отношениях жизнь здешних украинцев не отличалась от жизни их собратьев в Галичине. В своем подавляющем большинстве украинцы Буковины и Закарпатья были крестьянами, землевладельческая элита состояла из неукраинцев — румын (в Буковине) и венгров (в Закарпатье). Очень мало украинцев жило в небольших сонных городках, где преобладали немцы и евреи; промышленность фактически отсутствовала. Подобно Галичине, Буковина и Закарпатье были внутренними колониями Австрии. Однако в иных отношениях ситуация здесь заметно отличалась от той, что преобладала в Галичине.

В Буковине, которая в 1861 г. была отделена от Галичины и превращена в отдельную провинцию, жило около 300 тыс. украинцев (40 % всего населения), которые сосредоточивались в холмистых северных районах. Остальное население состояло из румын (34 %), евреев (13 %), немцев (8 %) и других меньшинств. Из всех западных украинцев буковинские крестьяне лучше всего были обеспечены землей — прежде всего потому, что крупные румынские землевладельцы не пользовались в Вене таким влиянием, как поляки или венгры. Поскольку политика Вены сводилась к тому, чтобы использовать украинцев в качестве противовеса румынам, первые пользовались даже некоторыми политическими преимуществами. К концу XIX а это нашло отражение в хорошо организованной украинской школьной системе, возможности получать образование в Черновицком университете и наличии относительно благоприятных политических возможностей. Однако на пути национального и политического развития украинцев были и свои препятствия. Буковинцы, как и румыны, исповедовали православие, а церковная иерархия в основном контролировалась румынами. Поэтому в Буковине, в отличие от Галичины, церковь не играла большой роли в развитии украинского национального самосознания, и процесс национального строительства в этом регионе ощутимо запаздывал.

Когда же этот процесс по-настоящему начался в 1870— 80-е годы, большое влияние на него оказали близость Галичины и приплыв галицкой интеллигенции. В 1869 г. в Черновцах было создано украинское культурно-просветительное общество «Руська бесіда». Спустя год возникла политическая группа — «Руська Рада», целью которой было представительство украинцев на выборах. Первоначально здесь главенствовали русофилы, хотя они никогда не были сильны в Буковине. К 1880-м годам во главе буковинских украинцев стали украинофилы — галичанин Степан Смаль-Стоцкий (профессор украинского языка и литературы Черновицкого университета) и Микола Василько (богатый местный помещик). Вскоре здесь появились отделения галицких национал-демократов, радикалов и социал-демократов. «Руська бесіда», действовавшая по образу и подобию «Просвіти», к 1914 г. насчитывала около 13 тыс. членов. Тем временем в 1911 г. было достигнуто соглашение с другими национальностями, в соответствии с которым украинцам гарантировалось 17 из 63 мест в провинциальном сейме. В венском парламенте буковинские украинцы всегда сохраняли за собой традиционные пять мест. Таким образом, благодаря более сбалансированной политике Вены в Буковине, политический компромисс здесь был более продуктивным, а национальная напряженность не такой острой, как в Галичине.

В Закарпатье, в отличие от Буковины, о компромиссе не могло быть и речи. Венгры полностью господствовали в этом регионе, особенно после 1867 г.: венгерская аристократия нещадно эксплуатировала крестьянство, а венгерские националисты душили местный патриотизм всеми способами. Поэтому во всех отношениях почти 400 тыс. закарпатских украинцев, составлявших около 70 % населения края, находились в самом невыгодном положении из всех западных украинцев.

Национальное развитие закарпатцев, также переживало серьезные неудачи. Сразу же после 1848 г. под руководством Адольфа Добрянского и Олександра Духновича они добились ряда влиятельных административных постов и введения школ с родным языком обучения. Однако всплеск русофильства, вызванный приходом российского экспедиционного корпуса для подавления утнетателей-венгров, изолировал малочисленную интеллигенцию и греко-католическое духовенство, создал культурный разрыв между ними и крестьянством. После 1867 г., когда усилился процесс мадьяризации, большая часть образованных слоев, потерявших опору в народе, быстро поддалась давлению и мадьяризировалась, превратившись в так называемых «мадьяронов». Греко-католическая церковь, имевшая епископства в Пряшеве и Мукачеве, не только не смогла предотвратить этот процесс, но и содействовала ему.

К тому же, поскольку Закарпатье было отделено от Галичины жестко контролируемой венгерско-австрийской границей, украинофильские тенденции не имели здесь такого распространения, как в Буковине. В последние десятилетия XIX в. в этом регионе исчезали одно славянское издание за другим, количество школ с преподаванием на местном языке упало с 479 в 1874 г. до нуля в 1907, а «Товариство Св. Василія», заботившееся о культурном развитии украинцев, дышало на ладан. Только горстка молодых народовцев, таких как Юрий Жаткович и Августин Волошин, пыталась сопротивляться мадьяризации.

* * *

Когда в начале XX в. украинцы Российской империи попадали в Галичину, их неизменно поражал тот прогресс, которого достигли их западные собратья. В Киеве по-прежнему не разрешалось издавать книги на украинском, а во Львове действовали украинские научные общества, школы, массовые организации и кооперативы, газеты, политические партии и парламентские представительства. В российской Украине украинская интеллигенция, по-прежнему сосредоточенная в небольших городских громадах, пыталась осуществлять свои туманные, понятные лишь посвященным проекты, а украинская интеллигенция Галичины и Буковины (в большинстве своем совсем недавно снявшая крестьянскую свиту), непосредственно работала с крестьянством в «Просвітах», кооперативах и политических партиях. Возможно, наиболее вдохновляющим результатом западноукраинского опыта было то, что он показал: устремления и надежды украинцев в деле национального развития не были просто мечтами интеллигентов-идеал истов, а тем, что могло быть претворено в реальность.

Представления о прогрессе, достигнутом украинцами в Галичине, впрочем, не должны быть преувеличенными. Несмотря на все свои усилия, западные украинцы в целом еще увязали в нищете, неграмотность оставалась распространенным явлением, а уровень национального самосознания большей части крестьянства был нулевым. К тому же немногочисленную образованную элиту раздирали острые противоречия — между украинофилами и русофилами, либералами, консерваторами и радикалами — по поводу выбора путей развития общества. Тем не менее накануне первой мировой войны среди западных украинцев явно ощущалось чувство оптимизма.