Перемены в Австрийской империи
Перемены в Австрийской империи
Еще в начале 1848 г. правящая династия Габсбургов уверенно смотрела в будущее. Одной из причин тому были недавние успехи империи в урегулировании ситуации в самых беспокойных ее провинциях, и одной из этих провинций была Галичина.
На протяжении десятилетий тайные общества польской шляхты и интеллигенции «плели заговор» с целью реставрации Речи Посполитой. Выступая за всеобщие политические свободы, польские революционеры искренне полагали, что все жители расчлененной империями Польши, независимо от их социального статуса и этнического происхождения, поддерживают идею реставрации. Украинские семинаристы, которые в 1830-е годы охотно вступали в ряды польских конспираторов, еще более укрепляли в них эту уверенность. Но вопрос об «отдельной украинской нации» не замедлил возникнуть и в этих кружках, которые в большинстве своем были покинуты украинцами, как только на свой «национальный вопрос» они получили отрицательный ответ поляков.
В 1846 г. по вере польских революционеров в широкую поддержку их целей был нанесен еще один сокрушительный удар. Узнав о готовящемся восстании шляхты, австрийские власти убедили крестьян Западной Галичины в том, что их помещики мечтают о восстановлении своих прежних прав на безудержную эксплуатацию крестьянства. И тогда обозленные польские крестьяне сами восстали против шляхты и вырезали многих помещиков, тем самым предотвратив шляхетский бунт.
Революция 1848 г. в Галичине. Весной 1848 г. по всей Европе прокатилась волна революций. Изменчивое счастье Габсбургов вновь подверглось суровым испытаниям.
На сей раз восставшие народы консервативной многонациональной империи уже не ограничились требованием политических и социально-экономических реформ — на повестке дня, особенно в Центральной и Восточной Европе, стояли вопросы национального суверенитета. Да и немецкие, а особенно итальянские подданные Габсбургов выдвинули требование воссоединения с братьями по проснувшемуся национальному духу за границами империи. Венгры объявили войну за независимость. За возрождение своего государства вновь поднялись поляки. Наступала «весна народов»: национальный вопрос выдвигался в качестве основного и первоочередного во всей европейской политике.
Под влиянием этих бурных событий все народы империи начинают формулировать свои собственные национальные требования. Разразился неописуемый хаос. Империя оказалась на грани развала.
Известия о беспорядках в Вене, об отставке ненавистного князя Меттерниха и о том, что насмерть перепуганный император Фердинанд I обещал политическую либерализацию и социальные реформы, достигли Львова 19 марта 1848 г. Поляки оживились. Из Львова была послана петиция императору с требованием еще большей либерализации и расширения политических прав галицких поляков. Разумеется, о том, что в провинции живут и украинцы, в этом документе даже не упоминалось.
Западноукраинские земли в составе Австро-Венгерской империи в конце XIX в.
Созданная 13 апреля во Львове польская «Рада Народова» организует население на поддержку требований, содержавшихся в петиции. Вскоре возникает целая сеть местных «рад». Начинает выходить польская газета.
Однако, к глубочайшему удивлению и разочарованию поляков, украинцы, коих они не считали особой нацией, отказываются принимать участие в «общенародных» польских акциях. Вместо этого они формируют свой собственный представительный орган — «Головну Руську Раду» — и тоже со своими местными отделениями и со своей газетой.
К счастью для Габсбургов, их интересы в Галичине представлял недавно назначенный губернатор провинции граф Франц Стадион — человек весьма умный и предприимчивый. Применяя в этой критической ситуации старый имперский принцип «разделяй и властвуй», он мастерски сталкивал поляков с украинцами и таким образом сумел и тех, и других сохранить в полном подчинении империи. Ключ к политическому господству в этом регионе доставался тому, кто проникал в суть объективных противоречий между двумя населявшими его народами. И граф проник в нее до самого дна...
С украинской точки зрения все задачи революции 1848 г. сводились к решению двух основных и тесно переплетенных между собою вопросов. Первый — социально-экономический, т. е. традиционная проблема крестьянства и в особенности все еще существовавших феодальных повинностей, тяжким бременем лежавших на плечах сельского населения Западной Украины. Второй вопрос был связан с новой идеей нации. До сих пор жители Галичины делились на крестьян и дворян, греко- и римо-католиков. Отныне они воспринимали друг друга как особые и отдельные этнокультурные общности, выдвигали взаимоисключающие национальные требования — и при этом вынуждены были каким-то образом сосуществовать в одной провинции.
Крестьянская проблема. Еще за много лет до 1848 г. и здравомыслящие чиновники, и либеральная интеллигенция, и даже некоторые помещики прекрасно понимали, что феодальные права шляхты в отношении крестьян безнадежно устарели. Значительные преобразования в этой области были проведены уже при Иосифе И, начиная с 1780-х: крестьяне приобрели право отстаивать свои интересы в суде и получали в безраздельное личное пользование земельные наделы, четко отделенные от помещичьих земель. И все же в некоторых наиболее отсталых провинциях, в том числе в Галичине, главная примета феодальных крестьянско-помещичьих отношений — «панщина» — по-прежнему сохранялась: взамен пользования своей землей крестьянин должен был (обычно два — три дня в неделю) отработать на земле помещика. Корень недовольства и озлобленности галицкого крестьянства следовало искать именно в этом.
Революция 1848 г. и та критическая ситуация, которая в результате событий в Западной и Центральной Европе возникла в Галичине, наконец давали возможность покончить с этими последними остатками крепостного права. Да и польские патриоты, среди которых преобладали шляхтичи, сумели извлечь урок из событий 1846 г. и ныне активно искали симпатий крестьянства, дабы укрепить свои позиции в Галичине, всячески убеждая собратьев добровольно отказаться от ненавистной крестьянам «панщины». И хотя большинство помещиков отнюдь не спешили откликнуться на прекраснодушный призыв патриотов, проницательный граф Стадион не на шутку обеспокоился таким поворотом событий. Он призывает Вену опередить поляков в отмене «панщины» и таким образом вырвать у них из рук инициативу, возбудив в этот критический для монархии момент чувство благодарности и верности ей в сердцах галицких крестьян... Аргументы графа убедили императора. 23 апреля 1848 г. Фердинанд I издал исторический манифест, согласно которому «панщина» в Галичине упразднялась. Этот манифест почти на пять месяцев опередил аналогичный указ, запретивший ее во всех остальных частях империи.
А дальше все пошло по плану премудрого галицкого губернатора. Украинские крестьяне с восторгом приветствовали манифест и клялись в верности «цісареві» (хотя было ясно, что манифест отнюдь не решил всех проблем). Польским же помещикам для их успокоения была обещана правительственная компенсация за потерянную рабочую силу (около двух третей этих выплат впоследствии было переложено на плечи самих крестьян). Крестьяне получали 70 % пахотных земель, помещики — только 30 %. Однако без определенного решения оставался весьма болезненный вопрос о том, кому принадлежат леса и пастбища, ранее считавшиеся общественной собственностью. Со временем они достанутся помещикам и крестьяне попадут в полную от них зависимость в таких насущных делах, как заготовка дров и выпас скота. Наконец, и тот надел пахотной земли, который достался каждому крестьянину в результате всех реформ, представлял собой лишь жалкий клочок: на 70 % это были участки размером менее 14 акров. Владея таким земельным участком, средняя семья едва могла сводить концы с концами.
Разумеется, все это не значит, что отмена «панщины» мало изменила жизнь западноукраинского крестьянина — напротив, влияние этой реформы было поистине огромным, ибо она разорвала последнюю формальную связь, существовавшую между крестьянином и его «паном». Теперь крестьянин становился полным хозяином своей земли — а значит и своей судьбы. Еще никогда зависимый и забитый галицкий крестьянин не выказывал интереса к тем политическим, образовательным и даже культурным вопросам, которые стали интересовать его после 1848 г. Отныне и надолго западноукраинский крестьянин-собственник становится политическим фактором, не считаться с которым уже нельзя.
Национальный вопрос. К 1848 г. небольшая образованная прослойка западноукраинского общества состояла в основном из духовенства и новообразованной интеллигенции. Революция в Европе послужила этим людям импульсом к формальному самоопределению в качестве особой нации и дала возможность впервые сформировать собственно национальные институты. При этом она, революция, как это ни парадоксально, действовала руками габсбургского губернатора графа Стадиона, который открыто покровительствовал робкой западноукраинской элите во всех событиях 1848 г., используя ее как противовес гораздо более агрессивно настроенным полякам.
Такая политика австрийского губернатора и его преемников привела к тому, что поляки в течение многих лет будут обвинять Габсбургов в том, что те, мол, «придумали русинов» (т. е. украинцев); «русины» - де не законное порождение «весны народов», а лишь побочный продукт австрийских махинаций... Так или иначе, обласканные австрийцами и обиженные поляками, украинцы впервые решаются вступить на политическое поприще.
19 апреля по наущению графа Стадиона львовское грекокатолическое духовенство во главе с епископом Григорием Яхимовичем обратилось к императору с петицией. В отличие от документа, который незадолго до этого направили Фердинанду I поляки, послание украинцев было выдержано в робком верноподданническом тоне. Оно открывалось историческим экскурсом, объясняющим, в чем состоит национальное своеобразие украинцев Восточной Галичины. Авторы расписывали былую славу средневекового Галицкого княжества, последующее порабощение его поляками, особо подчеркивая тот факт, что население края «принадлежит к великой русской (т. е. украинской.— Лет.) нации, которая насчитывает 15 миллионов (два с половиной из них живут в Галичине), и все говорят на одном языке». После такого предисловия авторы переходили к конкретным просьбам: ввести украинский язык в школах и административных учреждениях, обеспечить украинцам доступ к административным должностям, реально уравнять в правах греко-католическое духовенство с римо-католическим.
Всего две недели спустя, 2 мая 1848 г., во Львове была образована «Головна Руська Рада» — первая украинская политическая организация современного типа. Возглавлял ее епископ Яхимович. Всего в Раду входило 66 членов: половину из них составляло духовенство, включая студентов-богословов, другую половину — светская интеллигенция. В ближайшие недели по всей Восточной Галичине было создано 50 местных и 13 региональных «рад», подчиненных Головной, причем главными их организаторами выступили местные священники. А 15 мая произошло еще одно беспрецедентное событие: начала выходить первая украинская еженедельная газета «Зоря галицька». Одновременно налаживались контакты с украинцами Буковины и Закарпатья.
Подъем политической активности украинцев Восточной Галичины неуклонно вел к нарастанию украинско-польского антагонизма. Галичина, как Западная, так и Восточная, являлась краеугольным камнем в планах восстановления польского государства, а потому возникновение проавстрийского движения украинцев представляло огромную угрозу для поляков. Последним не оставалось ничего иного, как попытаться нейтрализовать «Головну Руську Раду», создав в пику ей пропольскую «украинскую» организацию. 23 мая во Львове собралась горстка полонизированной интеллигенции и дворянства украинского происхождения — из тех, кто давно уже считал себя «русинами польской нации» («gente rutheni natione poloni») и образовала «Руський Собор». При нем — латинским шрифтом! — печаталась украинская газета «Ruskyi Dnevnyk», в главные редакторы которой полякам удалось заманить самого Ивана Вагилевича — одного из «Руської трійці». Но этим их успехи и ограничились. Образованные ими «украинские» органы подверглись остракизму со стороны огромного большинства украинцев, так что «собор» оказался чисто эфемерным образованием, его газета — однодневкой, а вся эта история только еще более осложнила польско-украинские отношения.
Пражский конгресс. Открытое столкновение назревало — и разразилось, как на грех, в начале июня на том самом Славянском конгрессе в Праге, который, по замыслу организаторов-чехов, должен был стать апофеозом славянской солидарности и положить начало объединению всех славян во имя их общих целей. Как и следовало ожидать, из Львова в Прагу прибыли делегаты от всех трех славянских организаций — «Головної Руської Ради», польской «Рады Народовой» и «Руського Собору», которые, к изумлению чехов, тут же пустились в бурные нескончаемые дебаты о том, кто из них имеет больше прав представлять Галичину и какие там, в Галичине, должны быть отношения между двумя славянскими народами. Но настоящая буря поднялась после того как украинцы потребовали раздела Галичины на две отдельные административные единицы — украинскую и польскую, натолкнувшись на непреклонное сопротивление поляков.
Поскольку озлобленная перебранка поляков с украинцами препятствовала работе конгресса, вмешались чехи и помогли достичь компромисса между двумя делегациями: украинцам предлагалось отказаться от требования раздела Галичины, а поляки взамен соглашались признать их в качестве особой нации с равными возможностями использования своего языка и занятия любых должностей, вплоть до административных.
Впрочем, это соглашение так никогда и не было воплощено в жизнь, ибо через несколько дней австрийские войска обстреляли Прагу, а участники конгресса ни с чем разъехались по домам: решения Пражского конгресса фактически утратили свой смысл. Так прервался первый в новейшей истории дебют украинцев на международной политической арене.
Украинцы в имперском парламенте. Во время работы Пражского конгресса в Галичине начались выборы в рейхстаг — нижнюю палату новообразованного имперского парламента. Для украинцев, и особенно крестьян, выборы были делом новым и малопонятным. Зато поляки, гораздо более умудренные политическим опытом, получили на выборах ощутимое преимущество. Где распуская слухи, а где прибегая и к прямым угрозам, поляки многих украинских крестьян даже не подпустили к избирательным урнам. А те, кто все-таки до них добрался, предпочитали отдать голоса за своего брата-селянина, пусть и неграмотного, чем за городских панов или священников, рекомендованных «Головною Руською Радою». В результате из 100 депутатских мест, выделенных Галичине, украинцы получили лишь 25, причем 15 украинских депутатов были крестьянами, восемь священниками и лишь двое — представителями городской интеллигенции.
Во второй половине 1848 г. в Вене, а затем в Кромерже проходили парламентские дебаты, на которых украинские депутаты выступали в основном по двум вопросам: выплата компенсации помещикам за ликвидацию «панщины» и опять-таки украинское предложение о разделе Галичины.
Первый вопрос, конечно, больше занимал депутатов-крестьян, которые ни в какую не соглашались на компенсации. Это и послужило темой первой в истории Украины парламентской речи ее представителя — простого крестьянина Ивана Капущака. Крестьянский депутат в сильных выражениях обрисовал вековую эксплуатацию селянина помещиком и так закончил свое выступление: «Так за все эти обиды и притеснения мы же еще и платить должны?.. Шрамы от кнутов и нагаек — вот наша компенсация!» И хотя оратору удалось не только войти в историю, но и сорвать аплодисменты парламентариев, они все же приняли поправку о компенсациях, хотя и незначительным большинством голосов. Разочарованные крестьянские депутаты потеряли всякий интерес к дальнейшему ходу дискуссий.
Для некрестьянских же депутатов Галичины самое интересное только начиналось, ибо их предложение о разделе провинции на украинскую и польскую части — этот, по словам украинской делегации, «вопрос жизни или смерти нашего народа» — также вошло в повестку дня. В поддержку этого предложения был организован сбор подписей украинского населения Галичины: первоначально под поданной в парламент петицией стояло 15 тыс. подписей, затем их количество выросло до 200 тыс. Однако несколько месяцев острых парламентских дебатов и здесь ни к чему не привели: украинской делегации не удалось склонить на свою сторону необходимое большинство депутатов.
Тем временем имперское правительство, оправившись от революционного потрясения, постепенно начинает прибирать к рукам утерянные было бразды правления. В декабре, вскоре после вступления на австрийский престол 18-летнего Франца Иосифа, парламент был распущен.
Деятельность украинцев в Восточной Галичине. Зато на местном уровне украинцам все же удалось кое-чего добиться. В июле 1848 г. по примеру чешской культурной организации, так называемой «Матицы», была создана «Галицько-руська матиця» во Львове. Основной целью этого учреждения было издание дешевых книг для широкого читателя — о религии, обычаях, ремеслах, сельском хозяйстве, воспитании детей и т. д. Кроме того, «галицько-руська матиця» пыталась внедрять украинский язык в школьное обучение.
19 октября 1848 г. «Головна Руська Рада» созвала съезд украинских ученых и педагогов, на котором обсуждались общекультурные нужды украинцев, а также вопросы нормирования украинского языка. Всего съехалось около 100 участников, из них более двух третей — священники, остальные — городская интеллигенция. Как и следовало ожидать, выводы съезда о состоянии украинской культуры были далеки от утешительных. Около двух третей образованных украинцев были полностью полонизированы, а большинство украинских крестьян — неграмотны. Проблема осложнялась отсутствием литературного стандарта украинского языка. После долгих дебатов съезд все же единодушно рекомендовал пользоваться не латиницей, а кириллицей. Многие участники возражали против того, чтобы основой литературного языка стала разговорная речь. Однако после обсуждения удалось принять и это предложение, хотя и с оговорками.
В это же самое время во Львове было начато строительство Народного Дома, задуманного в качестве центра национальной культуры, с музеем, библиотекой и издательством. Львовянам удалось также добиться открытия в университете кафедры украинского языка и литературы. Ее первым заведующим стал Яков Головацкий.
Не желая служить под командой польских офицеров в галицкой национальной гвардии, украинцы в конце 1848 г. добились разрешения Вены в знак особой преданности Габсбургам сформировать свои собственные части. И не успели 1400 «руських стрільців» освоить премудрости штыка и строя, как их бросили на расправу с восставшей Венгрией.
Буковина и Закарпатье. 1848 год был отмечен ростом активности и в других западноукраинских землях, хотя и в значительно меньших масштабах, чем в Галичине.
В крошечной Буковине произошло несколько более или менее примечательных событий. Несколько раз восставали крестьяне против румынских помещиков, и руководил восстаниями отважный Лукьян Кобылица. Пять украинских делегатов было выбрано в имперский парламент. Наконец, в 1849 г. Буковина была отрезана от Галичины и выделена в отдельную, так называемую Коронную, провинцию.
В Закарпатье, при полном венгерском засилье, незначительная политическая активность украинцев была связана в основном с деятельностью одаренного и энергичного Адольфа Добрянского. Когда венгры восстали против Габсбургов, они, как и поляки в Галичине, рассчитывали на поддержку тех самых народов, которых они же сами веками угнетали. Однако на Закарпатье полностью повторился галицкий сценарий — с той только разницей, что «Головну Руську Раду» заменил один человек, Добрянский, которому удалось убедить своих земляков не поддаваться на уговоры венгров и присягнуть на верность империи. Кроме всего прочего, Добрянский был убежден, что славянское население Закарпатья принадлежит к той же самой этнической семье, что и украинцы Галичины, и потому добивался, чтобы «Головна Руська Рада» во Львове одной из своих целей объявила присоединение Закарпатья к Галичине.
Все это отнюдь не мешало Добрянскому и небольшому кружку его единомышленников испытывать стойкие симпатии к России. Появление в Закарпатье российских войск, шедших на расправу с «ненавистными мадьярами», еще усилило царистские восторги Добрянекого. Впоследствии эти русофильские тенденции приведут к большой путанице в вопросах национальной идентичности коренного населения этой самой изолированной из украинских земель.
Значение 1848 года. На западноукраинских землях все революционные события уложились в 277 дней. Революция подарила украинцам возможность впервые в своей истории выразить себя в качестве современной европейской нации — хотя этот первый опыт и оказался не слишком удачным.
Несомненно, главными завоеваниями 1848 г. для украинцев явились ликвидация «панщины» и введение конституционного правления. Но эти достижения не принадлежали исключительно украинцам, ибо благодаря временному ослаблению габсбургского режима аналогичных уступок добились и другие народы империи.
Если же говорить об успехах самих украинцев, то главным среди них придется признать все то, что было связано с деятельностью «Головної Руської Ради». Учитывая почти полную политическую пассивность украинцев в предыдущий период и совершенное отсутствие у них политического опыта, появление Рады, сумевшей мобилизовать своих земляков на достижение четко поставленных политических целей, было весьма впечатляющим. Вокруг этого политического учреждения возникает целая сеть культурно-просветительных организаций, которые отныне будут систематически способствовать развитию национального образования и культуры. Таким образом, был сделан первый решительный шаг к созданию в Восточной Галичине организационного центра национального движения украинцев.
Но 1848 год вскрыл и недостатки этого движения. Отсутствие истинно политического руководства западноукраинским обществом было, пожалуй, главной проблемой. Фактически все политические интересы западных украинцев до сих пор определяло духовенство, захватившее руководящие позиции в национальном движении. Возлагая все надежды на покровительство Габсбургов, священники в руководстве «Головної Руської Ради» навязали украинцам позицию полной и безоговорочной поддержки династии. Так, в 1848 г. украинцы оказались на стороне абсолютизма против польских и венгерских революционеров, которые придерживались преимущественно либеральных и демократических позиций (хотя в то же время не прерывали связей с помещичьей аристократией). Отождествляя антиимперские силы с ненавистными помещиками и идя на поводу у консервативного духовенства, украинцы часто оказывались не более чем орудием в руках Габсбургов. Но даже из своей верной службы имперскому правительству священники из «Головної Руської Ради» не умели извлечь каких-либо существенных политических выгод, продолжая уповать на милость императора. Такая политика приводила к неутешительным результатам.
И все же в целом 1848 год со всей ясностью ознаменовал поворот в истории западных украинцев. Он покончил с их вековой инертностью, пассивностью и изоляцией. Отныне западные украинцы выходят на арену долгой и упорной борьбы за свое национальное и социальное освобождение.