Война в Украине: первый период

Война в Украине: первый период

Для Украины вторая мировая война довольно четко делится на два периода. Первый начался 1 сентября 1939 г., когда Германия приступила к захвату Польши, а Советский Союз немедленно оккупировал ее восточные земли. Главной особенностью этого этапа, касавшегося только западных украинцев, стало появление на их землях новых оккупантов (речь идет прежде всего о Советах). Второй период начался с нашествием Германии на СССР 22 июня 1941 г. и продолжался до осени 1944 г., когда немецкие войска были изгнаны с территории Украины. На протяжении почти всего этого времени Украина была полностью захвачена нацистами и сполна познала все ужасы войны.

Среди многочисленных факторов, приведших к войне, особое место занимают два дипломатических соглашения, непосредственно касавшиеся украинцев. Подписав 30 сентября 1938 г. в Мюнхене пакт с Германией, западные державы во главе с Англией попытались умиротворить Гитлера, отдав ему на растерзание Чехословакию (и Закарпатье). Однако это не столько удовлетворило Гитлера, сколько продемонстрировало беспринципность Запада и еще больше распалило аппетиты нацистов к территориальным «приобретениям». Еще большее отношение к развязыванию войны имеет нацистско-советский пакт от 23 августа 1939 г.— один из самых удивительных договоров в истории. Гитлер, не скрывавший ни своей ненависти к советской системе, ни своих претензий на Востоке, нуждался в нейтралитете Советского Союза, чтобы все силы бросить на разгром западных противников. Со своей стороны Сталин также изо всех сил стремился заключить договор о ненападении и нейтралитете с Гитлером, рассчитывая направить нацистскую агрессию против Франции и Англии и тем самым выиграть время для подготовки к войне, пока «капиталисты» будут ломать друг другу хребты. Кроме удовлетворения этих первоочередных нужд двух государств, пакт предусматривал их взаимообмен оружием и сырьем. Наиболее же важным было то, что пакт содержал секретные протоколы, в которых Гитлер и Сталин пришли к соглашению о разделе Восточной Европы на сферы влияния и оккупации. В соответствии с этим соглашением к Советскому Союзу отходили почти все западноукраинские земли.

Получив гарантии нейтралитета Советского Союза, Гитлер начал захват Польши, спровоцировав тем самым начало второй мировой войны. Спеша захватить свою долю гибнущего польского государства, советские войска пересекли его восточные границы и к 17 сентября оккупировали почти все земли, населенные западными украинцами и белорусами. Всего за четыре недели Польша исчезла с карты Европы.

Советская оккупация Западной Украины. С начала своей первой оккупации Западной Украины, длившейся 21 месяц, Советы прикладывали все старания, чтобы завоевать «умы и сердца» людей. Они провозгласили себя «знаменосцами высших гуманистических принципов» и оправдывали свое сотрудничество с нацистами в разделе Польши стремлением протянуть руку помощи угнетенным меньшинствам, особенно своим «братьям» — украинцам и белорусам. Особенные усилия были направлены на демонстрацию «украинства» нового режима. Советские войска, вошедшие в Галичину, назывались Украинским фронтом, командовал ими генерал с явно украинской фамилией — Семен Тимошенко. Все эти символические пассы должны были придать советскому нашествию характер братской помощи украинцев украинцам.

Новый режим старался также выглядеть демократическим. 22 октября 1939 г. он организовал выборы, на которых население было вынуждено голосовать за единственный список кандидатов — сторонников аннексии Западной Украины Советским Союзом. Не удивительно, что около 93 % проголосовали так, как этого хотел режим. В июне 1940 г. СССР заставил Румынию отдать ему Бессарабию и Буковину. Таким образом, к УССР прибавилось свыше 7 млн жителей Западной Украины.

Некоторые мероприятия советской власти принесли западным украинцам конкретные улучшения. Много было сделано для украинизации и развития системы просвещения. К середине 1940 г. количество начальных школ в Западной Украине выросло до 6900, из них 6 тыс. были украинскими. Львовский университет, эта цитадель польской культуры, получил имя Ивана Франко, перешел на украинский язык преподавания и открыл свои двери украинским студентам и профессуре. Значительно улучшилась система здравоохранения, особенно в сельской местности. Были национализированы промышленные предприятия и коммерческие фирмы, в большинстве принадлежавшие полякам и евреям. Однако наиболее популярным мероприятием стала экспроприация советской властью польских крупных землевладений и обещание передела их между крестьянами.

Одновременно с этими реформами Советы начали ликвидацию политической, социально-экономической и культурной инфраструктуры, созданной западными украинцами. Вскоре после установления советской власти НКВД арестовал западноукраинских политических лидеров и депортировал их на Восток. УНДО и другие крупные украинские политические партии были распущены. Та же судьба постигла большинство кооперативов, оставшиеся реорганизовывались на советский манер. Прекратилась деятельность «Просвіти». Поняв, что они живут на «одолженное время», от 20 до 30 тыс. украинских активистов бежали на польские территории, оккупированные немцами. Ликвидация организаций, политических партий и лиц, представлявших либеральные и центристские тенденции, привела к тому, что у западных украинцев осталась лишь одна жизнеспособная политическая организация — подпольная сеть ОУН.

Украшению образа нового режима явно не способствовал стиль работы многочисленных советских чиновников, наводнивших Западную Украину. Привыкшие действовать в «пролетарском» стиле, они часто просто шокировали местных украинцев своей грубостью и примитивизмом, особенно странными для носителей «передового строя». Почти повальное использование русского языка представителями советской Украины быстро развеяло иллюзии относительно их «украинства».

Вначале Советы были поддержаны местными коммунистами, вышедшими из подполья, которых новая власть старательно использовала для «разоблачения» украинских националистов. Поскольку в составе этих коммунистов, а также чиновников, прибывавших из СССР, было много евреев, среди западных украинцев и поляков заметно оживились антисемитские настроения. Довольно скоро и местные коммунисты разочаровались в Советах, особенно после того как некоторые из них были арестованы и расстреляны по подозрению в троцкизме.

Время шло, и с ним становились все более явными другие непривлекательные стороны советского режима. Земли, экспроприированные у польских помещиков и «розданные» беднейшим крестьянам, вдруг понадобились для создания колхозов, и около 13 % этих земель было коллективизировано. После этого большинство крестьянства, и раньше не пылавшего любовью к Советам, окончательно отвернулось от нового режима. Интеллигенция, в значительной мере довольная Советами, предоставившими ей работу в образовательных и культурных учреждениях, вскоре поняла, что попала в положение жестко контролируемых исполнителей распоряжений режима, несогласие с которым грозило арестом и депортацией.

Учитывая особую привязанность западных украинцев к своей церкви, новая власть поначалу довольно осторожно обращалась с греко-католической церковью, наложив относительно небольшие ограничения на ее деятельность. Священников обязали иметь специальные паспорта, а церковные помещения были обложены довольно высоким налогом. Однако со временем эти ограничения достигли угрожающих размеров. Советы запретили преподавание религии в школах, конфисковывали церковные земли, активизировали антирелигиозную пропаганду. Эта политика коснулась и православной церкви на Волыни; более того — прилагались усилия к тому, чтобы перевести ее под власть Московского патриархата.

Весной 1940 г. режим прекратил свои игры в демократию и развернул массовые репрессии против украинцев и поляков. Наиболее распространенным и устрашающим методом были депортации. Без всякого предупреждения, без суда, без предъявления даже формального обвинения новоиспеченных «врагов народа» арестовывали, загружали, словно скот, в вагоны и отправляли в Сибирь и Казахстан на рабский труд в ужасающих условиях. Множество депортированных погибало, нередко вымирали целые семьи.

Первая волна депортаций захватила ведущих украинских, польских и еврейских политических лидеров, промышленников, крупных землевладельцев, купцов, чиновников, судей и адвокатов, отставных офицеров и священников. Позднее аресту подлежал уже любой, подозревавшийся в «украинском национализме». На последнем этапе, весной 1941 г., режим депортировал людей без разбора. Высылали всех подряд —тех, кто имел родственников за границей или переписывался с ними, и тех, кто оказался у своих друзей в момент их ареста, и тех, на кого донесли по злобе или из зависти, наконец, просто людей, оказавшихся в неудачное время в неподходящем месте. «Никто, буквально никто,— писал свидетель этих событий,— не был уверен, что следующей ночью не придет его черед».

По данным митрополита Андрея Шептицкого, Советы депортировали только из Галичины около 400 тыс. украинцев. Еще больше пострадали поляки, особенно колонисты. По подсчетам польского правительства в эмиграции, во время советской оккупации восточных земель Польши отсюда было депортировано на восток СССР около 1,2 млн человек, большинство из них — поляки. Это означало катастрофический поворот в судьбе поляков, которые, потеряв государство и его поддержку, превратились из угнетателей в угнетенных.

Без сомнения, включение западноукраинских земель в состав УССР было событием большой исторической значимости, поскольку впервые за несколько столетий украинцы объединились в едином государстве. Однако из-за своей краткосрочности это насильственное соединение не принесло коренных изменений ни Западной, ни советской Украине. И тем не менее в одном это событие имело глубокий и непосредственный результат: первое близкое знакомство западных украинцев с советской системой стало для них в целом негативным опытом, и многие из них пришли к выводу, что «большевистской» власти следует избегать любой ценой.

Украинцы под немецкой оккупацией. Большинство западных украинцев в 1939—1941 гг. пребывали под советской властью, однако небольшая их часть попала и под немецкую оккупацию. Это были около 550 тыс. украинцев, населявших Лемковщину и Холмщину, расположенные на восточных границах Польши. Со всех сторон окруженные поляками, изолированные от украинских центров, жители этих районов находились на самом низком уровне социально-экономического, политического и культурного развития среди всех украинцев. В 1939—1940 гг. сюда, однако, перебежало от 20 до 30 тыс. украинских политических беженцев из Галичины, спасавшихся от советских репрессий. Часть их осела среди своих земляков, часть сосредоточилась возле Кракова, этого центра украинских беженцев, и все они способствовали подъему общественной активности украинцев Лемковского и Холмс кого районов Генерал-губернаторства, как теперь стала называться эта часть оккупированной немцами Польши.

Генерал-губернатор этой территории Ганс Франк имел специальное указание Гитлера рассматривать ее как немецкую колонию, в соответствии с чем здешнее население обладало минимальными правами. Хотя теоретически высшей властью в регионе пользовался Франк, выполнявший распоряжения Гитлера, на практике не меньшими полномочиями, чем он, располагало гестапо (нацистская политическая полиция).

Сразу после прихода немцев десятками стали появляться комитеты взаимопомощи, как правило, состоявшие из членов ОУН или их сторонников. Основной целью комитетов было удовлетворение основных, самых элементарных экономических и культурных нужд украинского населения Генерал-губернаторства. Весной 1940 г. с молчаливого согласия Франка эти комитеты сформировали координационный орган в Кракове — Украинский центральный комитет (УЦК) во главе с известным ученым-географом Володимиром Кубийовичем. Фактически УЦК представлял собой агентство социального обеспечения, пытавшееся помогать больным и пожилым людям, беспризорным детям, заботившееся о здравоохранении и просвещении, помогавшее военнопленным и защищавшее интересы украинских рабочих, посылаемых из Генерал-губернаторства в Германию. Немцы абсолютно ясно дали понять, что УЦК никоим образом не имеет никаких политических прерогатив.

Впрочем, выполняя эти свои функции, УЦК не отказывался от некоторых своих скрытых целей, т. е. организации противодействия польскому влиянию на украинцев и развитию их национального самосознания. Зная об этом, немцы не только не вмешивались, но и частично содействовали УЦК, надеясь, что рост национального самосознания украинцев станет противовесом более многочисленным полякам. Из этих же соображений немцы часто способствовали назначению украинцев на низшие посты в администрации или полиции в этнически смешанных районах. Когда некоторые украинцы пользовались своим новым положением, чтобы отплатить полякам за обиды предвоенных лет, немцы особенно не беспокоились возникающей в этих случаях напряженностью.

Под умелым руководством Кубийовича и с помощью беженцев из Галичины около 800 представителей УЦК довольно быстро создали сеть украинских школ, кооперативов и молодежных групп во всех местностях, где проживало значительное количество украинцев. Они также основали издательство в Кракове и способствовали распространению украинской прессы в регионе. Их деятельность не только помогла украинцам восполнить потери времен польского гнета, но и часто облегчала тяготы войны и немецкой оккупации. После вторжения Германии в СССР и включения Галичины в состав Генерал-губернаторства влияние УЦК распространилось и на Галичину. Во время войны УЦК оставался единственной украинской организацией, которая могла, пусть и в весьма ограниченных масштабах, защищать социально-экономические интересы украинцев в Генерал-губернаторстве.

Украинцы под венгерской оккупацией. После того как в марте 1939 г. венгерская армия захватила Карпатскую Украину и свергла ее правительство, Закарпатье было включено в состав Венгрии, где оно и оставалось на протяжении всей войны. Поскольку почти 550 тыс. украинцев, живущих здесь, сохранили самые неприятные воспоминания о вековом владычестве венгров, продолжавшемся до 1918 г., их возвращение, мягко говоря, не вызвало восторга. Пытаясь сотворить хорошую мину при плохой игре, венгерское правительство вначале даже посулило Закарпатью автономию. Однако скоро стало ясно, что это обещание не будет выполнено и что, наоборот, готовится новый виток постепенной мадьяризации Закарпатья.

Почти сразу же венгры начали широкие преследования украинофилов. Сотни были расстреляны, тысячи брошены в тюрьмы, около 30 тыс. бежало в соседнюю Галичину (откуда их, в свою очередь, Советы депортировали в Сибирь). Все украинские издания и организации были запрещены. Однако, приняв решение искоренить в Закарпатье нарастающее украинское движение, венгерское правительство еще не было готово ко всеобщей мадьяризации (хотя оно постоянно и содействовало усилению венгерского культурного влияния, особенно в школах). Поэтому оно избрало переходный, или русинофильский, вариант, основывавшийся на идее, что местное население является не чем иным, как отдельной русинской нацией, которая столетиями была органически связана с венграми. Главными идеологами и радетелями этого подхода стали два местных политика, многолетние агенты будапештского правительства Андрий Бродий и Степан Фенцик, опиравшиеся на мадьяри-зированное греко-католическое духовенство.

Венгерский режим принес не только политический гнет — он вызвал также упадок просвещения и усилил экономическую эксплуатацию края. Единственным позитивным аспектом шестилетней венгерской оккупации Закарпатья стало то, что она уберегла эту землю от присутствия нацистов и от того опустошения, которое они нанесли большей части Украины. Правда, это не спасло около 100 тыс. местных евреев, большинство которых погибло в нацистских лагерях смерти.

Раскол ОУН. С началом войны напряженность, копившаяся внутри ОУН, прорвалась на поверхность. Между ветеранами движения, участниками освободительной борьбы 1917— 1920 гг., составлявшими заграничное руководство ОУН, и молодыми галицкими радикалами, вступившими в организацию в 1930-е годы, назрели острые противоречия. Группа радикалов вела ожесточенную борьбу против польского режима на западноукраинских землях, и многие из них сидели в тюрьмах. Оба лагеря не имели принципиальных расхождений, поскольку основывались на базовых постулатах интегрального национализма. Отчуждение шло от разницы в возрасте, личных антипатий и различий в вопросах тактики. После гибели в 1938 г. Коновальца его преемником виделся ближайший соратник вождя Андрий Мельник — человек хорошо образованный, сдержанный и терпимый. Молодые же радикалы хотели иметь вождем более динамичного, волевого Степана Бандеру (недавно вышедшего из польского лагеря), считая, что в новых, критических условиях он лучше подходит на эту роль.

Еще до того как Бандера и его соратники вышли из застенков, их сторонники обрушили на лидеров ОУН за границей шквал критики. Их обвиняли в преувеличении роли иностранной поддержки (особенно со стороны Германии) при одновременном пренебрежении развитием «органических» связей с массами в Западной Украине, в медлительности и пассивности, ведущей к отставанию от стремительно развивающихся событий, в попустительстве «политическим спекулянтам и оппортунистам», пробравшимся в руководство движением. В сентябре 1939 г. Бандера выдвинул перед ОУН задачу создания вооруженного подполья, готового сражаться с каждым,— даже если это будут немцы,— кто стоит на пути к независимости Украины. Он настаивал на том, чтобы ОУН поддерживала контакты как с Германией, так и с западными союзниками. Однако Мельник и его сторонники упорно отстаивали свои позиции, указывая, что укрепление связей необходимо именно с Германией, поскольку западные державы не проявляют никакого интереса к украинским национальным устремлениям. Что же касается создания вооруженного подполья, то этот шаг вызовет только репрессии немцев и не принесет ни политических, ни военных дивидендов.

Настоящие страсти разгорелись вокруг вопроса о составе нового руководства ОУН. В августе 1939 г., пока многие ее соперники еще находились в тюрьмах, фракция Мельника созвала в Риме конференцию и формально провозгласила его вождем. Однако в феврале 1940 г. Степан Бандера провел другую конференцию — в Кракове, которая не признала решений, принятых в Риме. Не сумев достичь компромисса, обе группы провозгласили себя единственными законными руководителями ОУН. Сторонники Бандеры, в основном молодежь, составлявшая большинство организации, стали называться ОУН-Б или ОУН-Р (революционная), или просто бандеровцами; более умеренные члены ОУН, сторонники Мельника, взяли название ОУН-М, или мельниковцы.

Вне всякого сомнения этот раскол нанес огромный вред делу интегрального национализма. Антагонизм между двумя фракциями достиг такого накала, что они нередко сражались друг с другом с таким же остервенением, как и против врагов украинской независимости. Итак, именно в то время, когда украинские интегральные националисты оказались перед лицом великих испытаний, принесенных войной, они были уже разделены на два непримиримых лагеря. Более того — под угрозой оказалось все движение украинского интегрального национализма, а внутренние раздоры нанесли ущерб его моральному авторитету.