Реакция украинцев

Реакция украинцев

Основным фактором, определявшим природу польско-украинских отношений в межвоенный период, была деятельность польского правительства, поэтому активность украинцев обычно представляла собой реакцию на те или иные действия властей. Оставаясь в целом в оппозиции режиму, украинцы выражали свое отношение к нему в основном двумя путями: легальным, который вряд ли мог ухудшить их и без того незавидное положение; и насильственными, революционными действиями — без оглядки на возможные их последствия. Первый подход был доминирующим.

Хотя «легалисты» никогда не отказывались от идеи объединения всех украинцев в независимом государстве, в своей повседневной деятельности они пока сосредоточивались на сохранении тех достижений, которых добились в борьбе с поляками еще при Австрийской империи. Они участвовали в политической жизни, создавая легальные партии, восстанавливали и расширяли кооперативное движение, заботились о нуждах украинской школы и ее защите. Развивая этот «органический сектор» украинского общества, «легалисты» рассчитывали, что благодаря ему украинцы будут лучше подготовлены к созданию независимого государства, когда для этого вновь предоставится возможность. Такая конструктивная, созидательная, хотя и в целом будничная, деятельность привлекала главным образом более стабильные элементы украинства — общественных деятелей предвоенной поры, духовенство, большую часть интеллигенции, зажиточных крестьян.

Политические партии. В Польше, представлявшей собой необычайно многослойное в политическом отношении общество, к 1925 г. насчитывалось 92 зарегистрированных политических партии, 32 из них были представлены в сейме. Украинцы создали около дюжины политических партий, отражавших весь идеологический спектр — от крайне левых до крайне правых — и самые разнообразные политические традиции — от «австрийских» украинцев Восточной Галичины до «российских» украинцев Волыни, Полесья и Холмщины.

При этом все же существовала одна крупнейшая и более влиятельная партия, чем все другие вместе взятые,— УНДО, созданная в 1925 г. путем слияния «Трудової партії» с рядом небольших группировок. Несмотря на изменение названия, УНДО оставалась прямой наследницей демократов предвоенного периода, занимавших лидирующие позиции в западноукраинском обществе до и во время польско-украинской войны 1918—1919 гг. Будучи партией либеральной, УНДО исповедовала принципы конституционной демократии и независимости Украины. Стремясь подготовить украинцев к государственной независимости, она придерживалась политики «органического развития» и аграрных реформ. Практикуя относительно гибкую политическую тактику, она стала инициатором нормализации украинско-польских отношений. Однако её стремление придерживаться «золотой середины» в политике постоянно наталкивалось на репрессивные действия поляков, с одной стороны, и противодействия украинских националистических экстремистов — с другой.

УНДО была партией западноукраинского «истеблишмента», сосредоточившей в своих рядах большинство украинских общественных деятелей, в основном интеллигенцию и духовенство. Она контролировала множество украинских финансовых, кооперативных и культурных учреждений, в том числе самую влиятельную западноукраинскую газету «Діло». Во время выборов она получала около 600 тыс. голосов избирателей, что давало ей возможность удерживать значительную долю мест — из тех, что предоставлялись украинцам в сейме. Наиболее известные деятели УНДО — Дмитро Левицкий, Василь Мудрый, Стефан Баран, Остап Луцкий, Милена Рудницкая, Иван Кедрин.

Довольно сильными, хотя и несколько фрагментарными, были среди украинцев социалистические тенденции. Их основным представителем выступала старейшая украинская «Радикальна партія». Ее программные положения содержали требования справедливого раздела земли между крестьянами, ограничения частной собственности и отделения церкви от государства. При этом подчеркивалось, что все эти цели достижимы только при условии объединения всех украинцев в едином независимом государстве. Именно поэтому в 1920—30-е годы радикалы, которые до этого были решительными сторонниками ЗУНР, стояли в открытой оппозиции и к полякам, и к СССР — главным противникам независимости Украины.

В 1930-е годы «Радикальна партія» насчитывала около 20 тыс. членов, преимущественно крестьян, сельскохозяйственных рабочих и частично интеллигенцию. На выборах 1928 г. партия получила 280 тыс. голосов. Базируясь в основном в Галичине, радикалы активно распространяли свое влияние на Волынь, Полесье и Холмщину. В 1926 г., объединившись с действовавшей на Волыни меньшей по составу «Українською соціалістичною революційною партією», они создали «Українську соціалістичну радикальну партію». В числе наиболее известных ее лидеров были такие ветераны, как Лев Бачинский и Иван Макух. Если радикалы отдавали предпочтение национальным моментам в своей программе, то другая социалистическая партия довоенной поры — малочисленные и слабые социал-демократы во главе с Левом Ганкевичем — склонялась к коммунизму.

В 1920-е годы характерным для Западной Украины явлением было распространение просоветских настроений. В значительной степени оно было реакцией на явную благосклонность западных государств к Польше и их нежелание замечать репрессивную польскую политику по отношению к национальным меньшинствам. Разумеется, немаловажное впечатление на западных украинцев произвели успехи украинизации и возрождение крестьянства в советской Украине времен нэпа. Советская власть стремилась всячески поддерживать эти настроения: назначала консулами во Львов украинцев, всячески обхаживала западноукраинскую интеллигенцию и студентов, рекламируя достижения советской Украины и призывая их приезжать сюда, обещая ответственные посты и теплый прием.

В результате в советскую Украину эмигрировали многие известные представители западноукраинской интеллигенции, такие как Михайло Лозинский, Антин Крушельницкий, Степан Рудницкий, а также сотни студентов (почти все они погибли во время репрессий 1930-х годов). Тесные связи со Всеукраинской Академией наук поддерживало «Наукове товариство ім. Т. Г. Шевченка» во Львове, хотя оно и не имело формальных контактов с советским правительством. Западноукраинские кооперативы обменивались информацией со своими коллегами в советской Украине. Откровенно просоветские позиции заняли в 1923 г. эмиграционное западноукраинское правительство Евгена Петрушевича и влиятельные члены руководства УНДО. Впрочем, все эти тенденции были непродолжительными: иллюзии подобного рода испарились сразу же, когда в Западную Украину просочились известия об ужасах коллективизации, голодомора и репрессий 1930-х годов.

Тем не менее в эпоху своего расцвета эти настроения способствовали возникновению и оживлению деятельности ряда политических организаций. В 1919 г. группа галичан, бывших военнопленных из России, основали «Комуністичну партію Східної Галичини». Когда в 1920 г. Красная армия ненадолго оккупировала часть Галичины, местные коммунисты (украинцы, поляки и евреи) сформировали эфемерное «правительство». В 1923 г. партия сменила название на «Комуністичну партію Західної України» (КПЗУ) и, повинуясь указаниям Коминтерна, на правах автономии вошла в Польскую коммунистическую партию. Однако и при этом украинские лидеры этой многонациональной партии, такие как Карло Максимович и Роман Кузьма, продолжали отстаивать ее украинский характер, проявляя неприятную для их патронов из Москвы независимость. Они активно поддержали Шуме кого и национал-коммунистические тенденции в советской Украине, сделав их достоянием международного коммунистического движения. Такая позиция в конце концов привела к устранению украинского руководства КПЗУ, однако это не уберегло партию от жестоких внутренних раздоров. В 1938 г. по приказу Сталина партия была распущена. В 1930-х годах КПЗУ насчитывала около 4 тыс. человек, из них половина — украинцы, остальные — поляки и евреи.

Будучи нелегальной, подпольной партией, КПЗУ в 1926 г. в поисках поддержки народа способствовала созданию легальной, опиравшейся на массы организации под названием «Українська робітничо-селянська спілка» («Сельроб»). Вначале ее возглавили левый русофил Кирилл Вальницкий и украинский социалист с Волыни Павло Васильчук. Внутренние раздоры, как две капли воды похожие на те, что раздирали КПЗУ, довольно быстро раскололи и эту организацию на две фракции, одна из которых (правая) отстаивала украинские национальные интересы, а другая (левая) приняла сторону Москвы. В 1928 г., в момент наивысшего своего подъема, организация, насчитывавшая около 10 тыс. членов, силами обеих своих фракций набрала около 240 тыс. голосов на выборах. При этом большинство ее сторонников (главным образом с Волыни и Холмщины) отдали свои голоса правым. Однако сталинская политика немало способствовала падению популярности этой организации, поэтому когда в 1932 г. она была распущена поляками, это не вызвало особых протестов.

Остальные украинские партии были небольшими, слабыми и склонялись к сотрудничеству с польским правительством.

Одна из них — «Українська католицька партія» — без особого успеха пыталась объединить сторонников клерикального консерватизма. Переживавшие окончательный упадок русофилы основали Русскую крестьянскую и Русскую аграрную партии, объединившиеся в 1931 г. Однако и это не удержало многих их рядовых членов от перехода в украинские политические организации.

Кооперативное движение. «Спирайся на власні сили!» — таков был лозунг деятелей «органического сектора» западноукраинского общества. Он подразумевал, что никто (а тем более польское правительство) не поддержит украинцев в их стремлении к самоутверждению. Кооперативы рассматривались украинцами как одно из лучших средств достижения этой цели. До 1914 г. главной заботой кооперативов было экономическое развитие. При поляках их функции значительно расширились: кооперативы стали школой самоуправления и средством экономической самозащиты. Крайне важно также, что в кооперативах люди учились быть хозяевами на своей земле.

Важным фактором, способствовавшим развитию кооперативного движения, стали тысячи ветеранов украинской армии. Патриотически настроенные, имевшие за плечами хорошую политическую школу и горькие уроки поражений, они рассматривали кооперативы как средство продолжения борьбы за украинское дело: «Працюючи в кооперації, ми знову стаємо солдатами нації». Каждый вновь созданный кооператив, каждый произведенный им товар или оказанная услуга, каждый грош, положенный в украинский, а не польский карман, были в их глазах ударом по врагу и шагом к независимости. Участие в кооперативном движении имело и чисто прагматический смысл: нередко кооперативы были единственным местом, где ветераны могли найти работу.

Кооперация довольно быстро сложилась в хорошо организованную систему. Кредитные союзы объединялись в Центробанк, сельские потребительские и сбытовые товарищества — в Центросоюз, молочные кооперативы — в Мас-лосоюз, а «Народна торгівля» объединяла городских торговцев. Организация, которая соединяла все кооперативы в единую систему, осуществляла ревизии счетов и обеспечивала общее руководство, называлась «Ревізійна спілка українських кооперативів» (РСУК). Авторитет РСУК был очень высоким благодаря профессионализму и самоотверженности таких деятелей, как Остап Луцкий и Юлиян Павлыковский.

Доминирующей формой кооперативов в межвоенный период были сельские потребительские и сбытовые товарищества, поскольку, сплачивая крестьян и представляя их интересы на рынке, они помогали успешно решать главную проблему сельских производителей: несоответствие между низкими ценами на сельскохозяйственную продукцию и высокими — на промышленные товары. Наибольших успехов добились кооперативы Маслосоюза, не только господствовавшие на запад но украинском рынке, но и освоившие часть польского.

Статистика показывает быстрый рост сети кооперативов. Если в 1921 г. в Восточной Галичине насчитывалось около 580 украинских кооперативов, то в 1928 г. их численность возросла до 2500; к 1939 г. их было уже около 4 тыс. Накануне второй мировой войны они объединяли около 700 тыс. пайщиков и обеспечивали работой 15 тыс. украинцев. При этом 90 % кооперативов сосредоточивалось в Восточной Галичине; на Волыни, в Полесье и Холмщине украинцев заставляли вступать в польские кооперативные ассоциации. Тем не менее на каждого украинца приходилось вдвое больше кооперативов, чем на каждого поляка,— несмотря на то что последние опирались на поддержку государства.

И все же украинские кооперативы сталкивались с серьезными проблемами. Польские правительственные чиновники, обеспокоенные их бурным ростом, делали все, чтобы помешать дальнейшему развитию украинской кооперации. Тактика поляков сводилась к целой серии бюрократических зацепок и придирок: от постоянных подозрений в неправильном составлении отчетности до обвинений в нарушении правил строительства и несоблюдении норм гигиены. Несмотря на свою многочисленность и высокий уровень организации, украинские кооперативы все же уступали польским по экономическим показателям, не имели таких капиталов, а это серьезно ограничивало их хозяйственное влияние. И все же, невзирая на эти трудности, кооперативное движение ускоряло процесс социальной мобилизации и национальной интеграции украинцев Галичины, отражая их стремление и способность самостоятельно управляться со своими делами.

Образование. Вполне понятно, что сфера образования была болевой точкой в украинско-польских отношениях. Украинцы видели в образовании не только путь к повышению культурного уровня, но и средство воспитания национального самосознания. Поляки в свою очередь считали, что система просвещения должна воспитывать национальные меньшинства в духе лояльности польскому государству. Поляки развивали в основном систему начального образования, особенно в таких отсталых районах, как Волынь, Полесье и Холмщина; к 1930-м годам неграмотность на украинских территориях Польши уменьшилась до 28 % (на Волыни ее уровень оставался более высоким). Одновременно систематически закрывались украиноязычные школы (обычно под предлогом переведения их в разряд двуязычных), большинство которых были основаны еще при австрийцах. Из более чем 2400 украинских начальных школ, действовавших в Восточной Галичине в 1912 г., в 1937 г. оставалось только 352. На Волыни за тот же период количество украинских школ уменьшилось с 440 до восьми. В области среднего образования ситуация складывалась не менее печальная: в 1931 г. одна польская гимназия приходилась на 16 тыс. человек, а одна украинская — на 230 тыс.

Ощутимой была дискриминация украинцев и на уровне высшего образования. Правительство так и не выполнило своего обещания открыть украинский университет, мало того, оно всячески препятствовало украинцам в получении университетского образования. В ответ украинцы без разрешения властей создали в 1920 г. во Львове «подпольный» университет. Он предлагал своим слушателям довольно широкий набор импровизированных курсов, которые приходилось осваивать в условиях конспирации. В пору своего расцвета этот университет состоял из трех факультетов и 15 кафедр, в нем сотрудничали 54 преподавателя и учились около 1500 студентов. После 1925 г., когда власти разогнали университет, его студенты разъехались продолжать образование за границу, в основном в Чехословакию. Дискриминационная политика в области образования давала абсолютно определенные результаты: многие образованные украинцы проникались воинственными антипольскими настроениями и пополняли ряды антиправительственной оппозиции.

Запросы украинцев в области среднего образования старалось удовлетворить просветительское общество «Рідна школа», которое к 1938 г. основало около 40 гимназий, лицеев и профессиональных школ. Средства на свою деятельность общество черпало из членских взносов (количество его членов увеличилось с 5 тыс. в 1914 г. до более чем 100 тыс. в 1938), а также из пожертвований эмигрантов из Соединенных Штатов и Канады. Культурные интересы более широкого плана оставались главной заботой почитаемого всеми общества «Просвіта» — «матери» всех западноукраинских общественных организаций. В 1939 г. оно насчитывало свыше 360 тыс. членов. «Просвіта» наладила деятельность широкой сети читален, публиковала учебные пособия, создавала детские сады, организовывала самые разнообразные курсы.

Способность галичан к организации подобным же образом проявилась и в иных сферах. Продолжали работать различные молодежные организации довоенной поры, такие как действовавшие на селе «Сокіл» и <Луг» (старое название — «Січ»). Развернулась деятельность и более поздних организаций, например, основанного в 1911 г. «Пласту», объединявшего детей городской интеллигенции и готовившего их к тому, чтобы занять ключевые позиции в общественной жизни. Обвинив «Пласт» в распространении национализма, правительство запретило его деятельность.

Большим достижением межвоенной эпохи было развитие женского движения. «Союз українок», созданный в 1920 г., ставил своей задачей воспитание новой, культурно развитой, национально сознательной современной женщины, занимающей в обществе достойное положение. В 1930-е годы в нем насчитывалось свыше 45 тыс. украинок. Благодаря умелому руководству своего председателя, депутата сейма Милены Рудницкой, он развернул широкую благотворительную и культурно-просветительную деятельность, а также наладил связи с международными феминистскими организациями.

Церковь. Греко-католическая церковь, без сомнения, была крупнейшей, богатейшей и влиятельнейшей организацией западных украинцев. Однако роль, которую она играла в галицком обществе, претерпела существенные изменения. В отличие от XIX в., когда греко-католическая церковь была единственной организацией западных украинцев, в межвоенный период она стала одной из многих (хотя и наибольшей) и, таким образом, уже не могла рассчитывать на безусловный авторитет у всех без исключения галицких украинцев.

В конце 1930-х годов церковь насчитывала около 4 млн прихожан и около 3 тыс. парафий. В ее владении находилась также сеть молодежных и женских организаций, ряд изданий, она имела даже собственную политическую организацию — «Українську католицьку національну партію». Свою способность мобилизовать молодежь, особенно сельскую, церковь продемонстрировала в 1933 г., организовав слет «Молодь за Христа», собравший свыше 50 тыс. участников. Она способствовала также повышению уровня украинского просвещения, основав в 1928 г. единственное украинское высшее учебное заведение в Польше — Богословскую академию во Львове, ректором которой был Йосип Слипый. Ей также принадлежали три семинарии.

Своими успехами в межвоенный период греко-католическая церковь, без сомнения, обязана возглавлявшему ее митрополиту Андрею Шептицкому. Сила воли, широта взглядов, гуманизм сделали его не только самой уважаемой, но и наиболее влиятельной фигурой в западноукраинском обществе. Укреплению популярности митрополита способствовали его взгляды на греко-католическую церковь как на исключительно украинскую организацию, главная задача которой — беречь восточные церковные традиции и поддерживать национальные устремления своего народа. Это привело к конфликту Шептицкого с частью церковной иерархии во главе с епископом Хомишиным и Василианским орденом, предпочитавшими укреплять связи с римо-католичеством, а не развивать самобытность своей церкви.

Значительное влияние митрополит оказывал и на политическую жизнь. В 1930 г. он энергично протестовал против пацификации, а через пять лет активно выступал за политику нормализации. Поддерживая тесные связи с умеренными в УН ДО, он резко осуждал как националистических экстремистов, так и коммунистов, постоянно призывая ко служению более высоким ценностям и к большей широте взглядов.

Православная церковь, доминировавшая среди украинцев на Волыни, в Полесье и Холмщине, насчитывала около 2 млн прихожан. В отличие от греко-католической церкви она не имела поддержки Рима, а потому была более открытой мишенью для польских преследований. В 1924 г. по настоянию правительства православная церковь в Польше разорвала связи с Московским патриархатом и провозгласила автокефалию. Хотя в верхах церковной иерархии еще бытовали старые русофильские симпатии, в низах — по мере того как украинский язык проникал в богослужение, церковные публикации и в учебный процесс в семинариях — быстро росло украинское влияние. Обеспокоенные таким ходом событий, польские власти добивались ведения церковных служб на польском языке и развернули кампанию обращения православных в католичество, сопровождающуюся ликвидацией православных церквей. Полонизация дала определенный эффект, в частности в богослужении, однако массового перехода украинцев в католичество не состоялось.