Два года перед Северной войной

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Два года перед Северной войной

Уверенная и чрезвычайно смелая расправа над стрельцами, напугавшая даже некоторых европейских дипломатов и политиков, показала всем, что из шумного, увлекающегося мальчика, неугомонного юноши, подчиняющегося только матушке, Петр I превратился в решительного государственного деятеля. Цели российского монарха к тому времени уже определились: обновление снизу доверху всех сфер жизни страны, реформа государственного управления в центре — в Москве, на местах — во всех городах, создание светского образования, реорганизация армии, изменение взаимоотношений государства и церкви, развитие промышленности, кораблестроения, вплоть до перехода на европейское летосчисление.

По глубине и всеохватности его преобразования не с чем сравнить даже в мировой истории. Он был одержим идеей коренных реформ, все старое было его личным врагом, и расправлялся он с ним так же решительно, как со стрельцами.

В сентябре 1698 года Петр отправил Евдокию Федоровну в суздальский Покровский монастырь. Она не верила, что он охладел к ней навсегда. А у него к ней, может быть, и не было никогда никаких, даже дружеских, чувств. Женился он по воле матушки, а теперь, когда Натальи Кирилловны не стало, Петр I потянулся к другим женщинам, любви искал, не обращая внимания на старые обычаи, на церковные обряды и законы. Я — царь! Не нравятся мне русские боярыни-толстушки. Немка мне нравится, Анна Монс. Имею я право немку любить? Нет, ты царь народа православного, ты пример всем русским людям, а Евдокия Федоровна, мать наследника российского престола, перед Богом и тобой, царем, чиста. А мне Анна Монс нравится, и пусть Евдокия идет в монастырь. Я приказываю ее постричь!

Архимандрит суздальского Покровского монастыря отказался творить незаконное богопротивное дело, и его отправили в Преображенский приказ — на пытки.

Еще стрельцов всех не перевешали, а Петр уже в Воронеж уехал, чтобы лично проследить, как там строят суда. В это время из Турции пришла весть о том, что русский дипломат Возницын заключил с Османской империей не очень выгодное перемирие всего на два года. Маловато! Петру нужен был прочный мир с южным соседом перед войной со Швецией. Уже в 1698–1699 годах монарх знал, что эта война за год-два не закончится.

Петр, увидев построенные в Воронеже корабли, решил продолжить переговоры с турками.

Еще Евдокия сопротивлялась, не желала постригаться добровольно, надеялась на то, что угомонится ее муж, набегается по немкам да в семью вернется, еще любила она жизнь светскую, а уж царь, вернувшись из Воронежа, новое дело задумал: издал указ об учреждении Бурмистерской палаты. «Он дает право самоуправления тяглым общинам посредством выборных Бурмистерских палат. Эти палаты (а за ними и все тяглые люди) изъяты из ведения воевод и подчинены московской Бурмистерской палате, также выборной».

Воеводы после этого указа лишились права «заведовать» торговыми людьми, а значит, и возможности наживаться за счет купцов, особенно приезжих. Теперь за этим следили выборные бурмистры из среды самих купцов. Местные органы самоуправления зависели от московской Бурмистерской палаты и могли судить воевод за притеснения купцов. Цель этим указом Петр преследовал двойную — «избавить торговое и промышленное сословие от тех утеснений, какие оно терпело от приказов и воевод» и повысить на местах сборы в казну. Идею этой реформы Петр I заимствовал в европейском муниципальном городском строе.

Не успели люди понять, что же им даст эта реформа, а царь уже снарядил «дипломатический флот» в Турцию. Еще русские не прибыли в Константинополь, а уж в Российской державе новые важные перемены грянули: Петр I отменил празднование Нового года 1 сентября, перенес начало года на 1 января. Чтобы у москвичей не возникло никаких сомнений по поводу этого нововведения, царь приказал праздновать новый, 1700 год аж семь дней.

Погулять-то русские люди, особенно в Новый год, да целых семь дней кряду, да под фейерверки, да под пушечную стрельбу, да с мохнатыми елочками, выставленными по указу царя перед воротами домов, ни в жизнь бы не отказались! Гуляли они и радовались. И невдомек им было: почему же царь Новый год перенес? Какая с этого выгода, кроме того, что теперь русский государь всем Европам мог гордо сказать: «И мы точно так Новый год справляем». Но главная причина была в том, что разнообразнее становилась жизнь, не была теперь она привязана только к сбору урожаев, потому и логичней было начинать новый год с новым прибавлением светового дня.

Еще не привыкли русские люди отмечать Новый год зимой, а на их старомодные головы посыпались один за другим указы: о бородах и одежде, свадьбах и женитьбе (родители теперь не имели права принуждать детей вступать в брак), о запрещении носить острые ножи и заниматься всем, кому ни захочется, врачеванием…

В это же время Петр проводит дипломатическую подготовку к войне со Швецией. Осенью в селе Преображенском, а не в Кремле, следует подчеркнуть, Петр I в строгой тайне провел переговоры с Паткулем, посланником польского короля Августа. После переговоров заключили договор, по которому Москва обязалась поддержать Польшу в войне против Швеции, но только после подписания договора о мире между Россией и Турцией.

Дания начала военные действия против герцогства Голштейн-Готторпское, союзника Швеции, а польское войско осадило Ригу. Швеция на рубеже XVII–XVIII веков значительно усилилась. Но датчане и поляки смело вступили в войну против этого государства, рассчитывая на молодость и неопытность восемнадцатилетнего короля Швеции Карла XII — любителя охоты и пиров. Мальчишеские забавы отвлекали короля от государственных дел, и казалось, он так и останется до старости страстным охотником и гулякой.

Но мальчишка вмиг преобразился. Узнав о неожиданном нападении сразу двух врагов, Карл XII втайне от всех прибыл в войско и переправился с ним в Данию. Противника он застал врасплох — Дания вышла из войны, заключив со Швецией мир 8 августа 1700 года.

Слухи о Северном Александре Македонском, как теперь стали называть вчерашнего любителя охоты, еще не достигли России, и Петр, получив 18 августа вести о мире с Турцией, на следующий же день объявил Швеции войну, а еще через три дня выступил в поход на Нарву.