Города и городская жизнь

Города и городская жизнь

Эпоха империи (особенно II в.) поражает нас необычайным расцве­том городской жизни. Никогда до этого Средиземноморье не знало тако­го количества культурных и благоустроенных городов. Да и позднее го­родская жизнь средиземноморских стран долго не могла достичь рим­ского уровня.

Высокого процветания достигли старые городские центры. В Италии население Рима, вероятно, составило 1 млн. человек. Два крупных порто­вых города — Путеолы (в Кампании) и Остия — долго боролись за первое место, пока, наконец, не победила Остия. Капуя в I в. являлась крупным центром ремесленного производства. В Северной Италии среди большого количества цветущих городов выделялись Патавий (Падуя) и Аквилея, вы­росшие на торговле с дунайскими областями[466]. Пятьсот аквилейских граж­дан обладали всадническим цензом.

В восточной половине Средиземноморья Коринф, снова поднявший­ся из развалин, и старый малоазийский Эфес держали в своих руках тран­зитную торговлю с Финикией и Сирией. В Антиохии заканчивались су­хопутные караванные пути, ведущие из Внутренней Азии. Важным тран­зитным центром этой караванной торговли была сирийская Пальмира. Александрия, свободное население которой достигало 300 тыс. человек, получала огромные барыши от торговли с Аравией, Индией и Экватори­альной Африкой и снабжала египетским хлебом и тканями страны Сре­диземного моря.

В Северной Африке воскресший из пепла Карфаген и Утика служили главными центрами африканского экспорта.

Гадес (Кадикс) на юго-западном побережье Испании снабжал Рим сель­скохозяйственными продуктами из Южной Испании. По количеству граж­дан с всадническим цензом он не уступал Аквилее.

В Галлии крупными центрами западноевропейского ремесла и торгов­ли были Арелат (Арль) на Нижней Роне и особенно Лугдун (Лион). Кельн делил с последним место главного посредника в торговле между странами Средиземного моря и областями северных морей.

Даже в далекой Британии Лондиний (Лондон) вырос до размеров большо­го торгово-ремесленного поселения, насчитывавшего до 45 тыс. жителей.

Во II в. начало появляться много новых городских центров, образо­вавшихся вокруг постоянных римских военных лагерей на границах (глав­ным образом на рейнско-дунайской). Эти лагеря привлекали местных торговцев и ремесленников, которые селились вокруг них. В этих же по­селках часто оседали солдаты, вышедшие в отставку, вместе со своими семьями. Если прилагерный поселок достигал значительных размеров, он продолжал существовать и после того, как лагерь, давший ему жизнь, переводился в другое место. Поселок получал права колонии или муни­ципия.

Много таких новых городов было оформлено на Рейне и на Дунае им­ператорами из дома Флавиев и Антонинов. Среди них отметим Бонну (Бонн), Могунтиак (Майнц) и Аргенторат (Страсбург) на Рейне, Виндобону (Вена), Аквинк (Будапешт) и Сингидун (Белград) на Дунае.

Города Римской империи с точки зрения их политического устрой­ства были отличны от старых греко-римских полисов. Последние явля­лись городами-государствами, обладавшими полной политической само­стоятельностью. Империя принесла с собой окончательное крушение по­лисной системы и переход к территориальному государству. Однако, как указывалось выше, это государство было весьма несовершенным, сохра­нявшим ряд пережитков полисной организации. Одним из таких пере­житков являлся муниципальный строй италийских и многих провинци­альных городов.

Муниципии состояли из главного города и зависимых от него дере­вень и местечек. Правами муниципалов пользовались свободные урожен­цы данного муниципия (не иностранцы). Муниципалы делились на три сословия: декурионов, августалов и плебса. К первому, соответствовав­шему сенаторскому сословию в Риме, принадлежала местная знать: зем­левладельцы, крупные торговцы, отставные военные и пр. Августалы со­ответствовали римским всадникам и, как правило, состояли из вольноот­пущенников[467]. К плебсу принадлежала остальная масса свободного насе­ления.

Политический строй муниципиев подражал римскому республикан­скому устройству. Органами управления были народное собрание (комиции), сенат (курия) и магистраты. Функции народного собрания, состояв­шего из всех граждан муниципия, сводились к выборам магистратов, воти­рованию петиций в сенат и утверждению его декретов. С конца II в. народные собрания исчезли, и их полномочия перешли к сенату.

Муниципальный сенат обычно состоял из 100 человек, избиравшихся из декурионов в возрасте не моложе 25 лет и обладавших цензом не мень­ше 100 тыс. сестерциев. В более старых городах греческого Востока рим­ляне сохраняли местные традиции; так, например, в советах Александрии и Антиохии было по несколько сот человек. Магистраты, выбиравшиеся ежегодно, состояли из двух высших должностных лиц, соответствовавших римским консулам (duoviri или duumviri), двух эдилов и двух квесторов. Раз в пять лет дуовиры производили перепись (ценз) и составляли список сенаторов. Тогда они принимали титул квинквенналов (duoviri quin quennales) или цензоров.

С конца I в. центральное правительство стало назначать в некоторые муниципии особых должностных лиц, городских кураторов для наблюде­ния за финансами. В дальнейшем кураторы появились во многих городах. Эта должность стала постоянной, и сфера ее компетенции расширилась. Таким путем правительство начало вмешиваться в местные дела.

Важным элементом городской жизни были коллегии (collegium, sodalicium). Возникнув еще в глубокой древности, они особенного развития достигли при Империи. Коллегиями назывались местные объединения лю­дей одной и той же профессии или союзы, ставившие перед собой какую-нибудь общую цель. В коллегию должно было входить не меньше 3 человек (tres faciunt collegium). Нам известны самые различные коллегии: купцов, ремесленников, судовладельцев, ветеранов, рыбаков, глашатаев и т. п. Су­ществовали чисто религиозные союзы и коллегии типа клубов. Были похо­ронные коллегии, или коллегии «маленьких людей» (collegia tenuiorum), ставившие целью устраивать своим членам приличные похороны.

С точки зрения юридической коллегии делились на дозволенные (collegia licita) и недозволенные (illicita). Первые были официально разрешены и со времен Империи являлись юридическими лицами, организация вторых пре­следовалась законом. В некоторые коллегии допускались и рабы с согла­сия их господ.

Члены союзов должны были делать взносы (единовременные и регу­лярные) в свою кассу, у коллегий были помещения, где устраивались со­брания, они имели свое имущество, выборных должностных лиц, свое зна­мя, свои праздники и уставы. У каждой коллегии имелся свой бог-покро­витель и патрон из числа влиятельных лиц.

Несмотря на то что многие коллегии носили религиозный или увесели­тельный характер, что в их жизни огромную роль играли празднества, по­пойки, похороны, поминки и проч., мы не должны упускать из виду их социально-политической основы. Часто под религиозной оболочкой кол­легии скрывалось политическое содержание. Не случайно расцвет колле­гий приходится на эпоху Империи, уничтожившей открытую политиче­скую жизнь. Мы знаем, какую роль играли коллегии в избирательной борь­бе в италийских и провинциальных муниципиях. Коллегии в своих избирательных воззваниях, начертанных на стенах, горячо рекомендова­ли кандидатов на ту или другую муниципальную должность, расхваливая их честность, щедрость и другие качества или требуя от них определен­ных затрат в пользу города. Участие коллегий засвидетельствовано во многих народных движениях эпохи империи.

Не следует также забывать, что коллегии давали форму объединения, полупрофессионального, полубытового, полурелигиозного, людям, у ко­торых не было иных форм связи. Полис распался, политическая жизнь замерла, общество атомизировалось, нивелирующий гнет империи все тя­желее давил на людей. Где же было укрыться «маленькому человеку»? Коллегия заменяла ему и семью, и государство, и политическую партию. В коллегии можно было отдохнуть от тяжести и скуки жизни, развлечься, отвести душу за веселой беседой, хоть изредка попить и поесть вволю. В коллегиях религиозного типа находило выход все растущее чувство не­удовлетворенности настоящим, тоски по неведомому, та жажда религиоз­ного, которая с огромной силой вспыхнула в эпоху империи и вызвала широкое распространение восточных культов, в том числе и христианства, скоро превратившегося в мировую религию.

Картина городской жизни империи была бы не полна, если бы мы не остановились на бытовой стороне как высших, так и низших слоев рим­ского общества. Начнем со столицы.

Хотя с установлением империи старая республиканская аристократия в значительной степени потеряла свое политическое влияние, в области быта и нравов картина жизни высшего римского общества в общем мало изменилась по сравнению с временами Поздней республики. А если и из­менилась, то скорее в худшую сторону. При Августе упадок политиче­ской жизни и наступление длительного гражданского мира создали обста­новку беспечного прожигания жизни. Мы видели выше, как Август пытал­ся бороться с распущенностью нравов, с падением семейных устоев, с развитием роскоши. Мы видели также, что борьба эта была малоудачной.

Наступление террористического режима при Тиберии изменило эту об­становку. Под ударами императорского террора погибли многие представи­тели старой аристократии. Аграрный кризис в Италии затронул и крупное землевладение. Немало богатых семей впало в долги еще в эпоху Августа и теперь стояло накануне разорения. Высшему обществу было не до развле­чений. Мрачный характер Тиберия и простота жизни его двора отнюдь не способствовали росту жизнерадостности среди высших классов.

Время Нерона принесло новые перемены. Хотя террор достиг при нем высшей точки, но двор своей распущенностью, изысканной роскошью, куль­том зрелищ служил примером для гибнущей старой знати, которая стара­лась забыться в вихре удовольствий. Это был поистине «пир во время чумы».

С гибелью последнего представителя дома Юлиев — Клавдиев этот тра­гический карнавал кончился навсегда. Старая аристократия почти целиком исчезла. На смену ей пришла новая знать из италийских и провинциальных муниципиев, более деловая, расчетливая и скромная. Скупой Веспасиан резко изменил весь образ жизни императорского двора, придал ему более скром­ный характер, который он сохранял и при последующих императорах.

Во II в., в эпоху Адриана, на высшее римское общество вновь стало усиливаться влияние греческой культуры и греческих мод. Так, по грече­скому обычаю, римляне начали увлекаться путешествиями. Сам импера­тор подавал этому пример своими бесконечными поездками по провинци­ям, в которых административные задачи переплетались с увлечениями туриста[468]. Следуя императору, богатые провинциалы массами стекались в Рим знакомиться с его достопримечательностями, тогда как римляне с пу­теводителями в руках посещали Грецию, Египет и Малую Азию.

Греческая мода и пример императора послужили причиной возобнов­ления староримского обычая отпускать бороду. У Адриана на лице был глубокий шрам от раны, полученной им на охоте. Чтобы скрыть его, им­ператор стал носить бороду, а следом за ним это начало делать и высшее римское общество.

Более устойчивой была жизнь широких масс столичного населения. Переход к империи мало изменил их бытовые условия. По-прежнему Рим привлекал множество люмпен-пролетариев, влачивших жалкое полуголод­ное существование. Столица продолжала оставаться городом социальных контрастов. Империя, уничтожив народные собрания, лишила римскую бедноту одного из главных источников ее существования — продажи голосов на выборах. Но городские магистраты, этот пережиток республи­канского строя, считали своей обязанностью поддерживать республикан­ские традиции, устраивая для народа зрелища и угощения. Подкармлива­ние и развлечение люмпен-пролетариата оставалось политической необ­ходимостью. Сами императоры понимали эту необходимость, создав особых должностных лиц для организации зрелищ («прокураторы игр», procuratores ludorum, munerum). (Об алиментарной системе и об увеличе­нии раздач хлеба, вина и масла говорилось выше.)

Любимым развлечением римской толпы оставались представления ми­мов, травли зверей, гладиаторские игры и особенно состязания колесниц. Последние превратились у римлян в настоящую манию, после того как возничих стали одевать в одежды разного цвета. Так, среди зрителей по­явились «партии» «красных», «зеленых» и «голубых». Заключались пари и проигрывались огромные суммы; между партиями происходили иногда целые побоища. В Поздней империи цирковые партии стали даже суррога­тами политических партий. Любимые возничие и гладиаторы пользовались колоссальной популярностью: их портреты рисовали на стенах и на сосу­дах, женщины сходили по ним с ума.

Другим видом развлечений были купальные заведения (термы), кото­рые массами стали появляться в Риме с эпохи Августа. Праздные римляне проводили в этих своеобразных клубах целые дни. Адриану даже пришлось в интересах деловой жизни ограничить время открытия терм определен­ными часами.

Муниципии старались во всем подражать столице. Магистраты и августалы стремились превзойти друг друга в тратах на постройки и на раз­влечения для народа. Не было ни одного провинциального города, где бы отсутствовали общественные бани, театр или амфитеатр. Впрочем, крова­вые гладиаторские бои и травли зверей мало привились в восточной поло­вине Средиземноморья. Зато на Западе и в Северной Африке даже тузем­ные города, не говоря уже о римских колониях, следовали в этом отноше­нии дурному примеру столицы.

Процветание римских провинций в I—II вв. проявлялось во всех сфе­рах жизни, в том числе в оживлении городской жизни, росте числа городов, увеличении численности городского населения. Одновремен­но с этим города получали более стройную организацию, основой ко­торой являлся, как правило, муниципальный устав. Надписи импера­торской эпохи содержат большое количество подобных муниципаль­ных законов из разных концов империи. Вот, например, отрывки зако­на муниципия Сальпензы (Испания), изданного в эпоху Флавиев: «XXI... Те, кто, согласно этому закону, будут сделаны дуумвиром, эдилом, квестором, когда по истечении года сложат магистратуру, да будут римскими гражданами, с родителями и женами и детьми, которые, рожденные в законном браке, будут под властью отцов, а также с внуками и внучками, родившимися у сына, которые будут под властью отцов, с тем условием, чтобы не оказалось большего числа римских граждан, чем сколько, согласно этому закону, следу­ет избирать магистратов.

Рубрика

Пусть те, кто получает римское гражданство, остаются в распоря­жении, под рукой, во власти тех же (лиц)

XXII. Тот или та, которые, согласно этому закону, или по эдикту императора Цезаря Августа Веспасиана, или императора Тита Цеза­ря Августа, или императора Цезаря Августа Домициана, отца отече­ства, будет наделен или наделена римским гражданством, пусть пре­бывает он (или) она, которые, согласно этому закону, будут сделаны римскими гражданами, во власти, под рукой, в распоряжении у того, у кого надлежало бы (им) пребывать, если бы он или она не измени­ли гражданства, и да будет (у них) то же право избирать опекуна, которое они бы имели, если бы он или она происходили от римского гражданина и не изменяли гражданства.

Рубрика

О префекте императора Цезаря Домициана Августа XXIIII. Если декурионы, или конскрипты, или муниципала: этого му­ниципия от имени всего муниципия преподнесут императору Цеза­рю Домициану Августу, отцу отечества, звание дуумвира этого му­ниципия и император Цезарь Домициан Август, отец отечества, при­мет это звание дуумвира и прикажет кому-либо быть вместо себя префектом, да имеет этот префект то же право, как если бы его, со­гласно этому закону, следовало избрать единственным дуумвиром по судоговорению и он был бы, согласно этому закону, избран един­ственным дуумвиром по судоговорению.

Рубрика

О присяге дуумвиров, и эдилов, и квесторов

XXVI. Дуумвиры, которые в этом муниципии возглавляют суд, так­же эдилы в этом муниципии, также квесторы в этом муниципии — каждый из них в ближайшие пять дней после издания этого закона — и те дуумвиры, эдилы и квесторы, которые впоследствии будут из­браны на основании этого закона, — каждый из них в ближайшие пять дней, со дня, когда он приступил к обязанностям дуумвира, эдила, квестора, до того, как они будут считаться декурионами или конскриптами, — пусть поклянется перед собранием Юпитером, и божественным Августом, и божественным Клавдием, и божествен­ным Веспасианом Августом, и божественным Титом Августом и гением Домициана Августа, и богами Пенатами, что он честно бу­дет делать все то, что, по его мнению, вытекает из этого закона или из общего блага муниципия Флавии Сальпензы, и что он сознатель­но не сделает ничего в обход этого закона или (против) общего блага этого муниципия и, чему сможет воспрепятствовать, воспрепятству­ет; и что он не будет иметь иного совета и поступать по-иному и выносить решение (иначе), чем как, по его мнению, следует тому быть на основании этого закона или общего блага этого муници­пия. Тот, кто так не поклянется, да выплатит штраф в 10 000 сес­терциев муниципалам этого муниципия; и об этих деньгах и отно­сительно этих денег тот, кто из муниципия хочет или кому надле­жит, согласно этому закону, пусть начинает тяжбу, подает жалобу, преследует по суду.

Рубрика

Об интерцессии дуумвиров, и эдилов, и квесторов

XXVII. Те, кто будет дуумвиром, или эдилом, или квестором этого муниципия, да будет право и власть у этих дуумвиров принимать апелляцию друг на друга, если кто-нибудь одному из них или обоим подаст апелляцию на эдила (или) эдилов, квестора (или) квесторов, и (да будет право и власть) также у эдилов и у квесторов опротесто­вывать решения один другого в ближайшие три дня после того, как будет подана апелляция; и опротестовывать можно с тем, чтобы не было ничто сделано вопреки этому закону и чтобы каждый из них не апеллировал по одному и тому же делу более одного раза, и да не сделает кто-либо чего-либо вопреки интерцессии.

Рубрика

О рабах, имеющих быть отпущенными в присутствии дуумвира

XXVIII. Если какой-нибудь муниципал муниципия Флавии Сальпензы, который будет латином, в присутствии дуумвиров, которые будут возглавлять суд, своего раба или свою рабыню из рабства отпустит на свободу (и) прикажет быть свободным или свободной, то, если это не какой-нибудь опекаемый или не какая-нибудь девица, или женщина без опекуна-посредника приказывает быть свободным или свободной тому или той, кого отпускает, то тот, кто таким образом отпущен или получил приказание быть свободным, да будет свободным, и та, кото­рая таким образом отпущена или получила приказание быть свобод­ной, да будет свободна, вследствие чего они становятся и будут отпу­щенниками (и) свободными по полному латинскому праву; если та­ким образом отпустят на свободу кто-либо моложе 20 лет, то выносит решение о законности причины отпуска на волю то число декурионов, (при наличии) которого, согласно этому закону, выносятся и утверж­даются постановления» (Перевод дан по кн.: Хрестоматия по истории Древнего Рима. Под ред. С. Л. Утченко. М., 1962. С. 476—479). Большую роль в жизни городов играли всевозможные коллегии, каж­дая из которых имела свой устав. Многие из них сохранились в виде надписей. Вот, например, устав солеторговцев, найденный в Египте: «В седьмой год (правления) Тиберия Клавдия Цезаря Германика[469], императора, в 25-й день месяца Цезарея.

Нижепоименованные мужи, торговцы солью, проживающие в Тебтунисе, собравшись по общему решению, сочли нужным сделать одного из их числа магистратом и его же общественным наблюдате­лем и контролером на ближайший год, восьмой год (правления) Тиберия Клавдия Цезаря Августа Германика, и избрать на эту почет­ную должность Апинха, сына Орсевта, дабы этот Апинх в ближай­ший год исполнял все необходимое для общества вследствие зани­маемой им должности, и вместе продавать соль в вышеназванном селе Тебтунисе. А также голосованием избран Орсевт, чтобы он один продавал гипс в вышеназванном селе Тебтунисе и в ближайших се­лах, вследствие чего пусть он отсчитывает, кроме общественной ча­сти, находящейся под его наблюдением, еще другие 56 серебряных драхм. А также этот же Орсевт избран голосованием, чтобы вести дела с селом Керкесом, чтобы он один там продавал соль, вслед­ствие чего пусть равным образом отсчитывает, кроме вышеуказан­ной суммы, еще другие 8 серебряных драхм. Голосованием избран Гермий, именуемый также Беллом, сыном Гермия, чтобы он один торговал солью и гипсом в селе Тритоме, именуемом также Буколом, вследствие чего пусть он отсчитывает, кроме общественной ча­сти, находящейся под его наблюдением, еще другие 8 серебряных драхм. Кроме того, пусть он продает хорошую соль по 2,5 обола, худшую — по 2 обола и еще худшую — по 1,5 обола, пользуясь на­шими мерами или мерами общественных амбаров, если же кто-ни­будь будет продавать по меньшей цене, то он должен в виде штрафа внести в казну коллегии 8 серебряных драхм и столько же в государ­ственную казну. Если кто-нибудь из их числа будет уличен в том, что продал торговцу больше, чем статер соли, то в виде штрафа он должен внести 8 серебряных драхм и столько же в государственную казну. Если торговец будет намерен купить больше, чем на 4 драх­мы, то тогда обязательно ему будут продавать все сообща. Наконец, если кто-нибудь будет ввозить гипс, чтобы продавать его вне выше­названных сел, то он должен обязательно сложить его на складах Орсевта, сына Гермия, пока не заберет его, чтобы продавать в чужих местах. Кроме того, в 25-й день каждого месяца они будут пить одну амфору... Если в самом селе Тебтунисе, пусть будет оштрафован на одну драхму, если вне села — на 4 драхмы, если в метрополии — на 8 драхм. Если кто-нибудь не выполнит договора и не заплатит чего-либо, причитающегося государству, или из того, что оговорено выше, то названный Апинх имеет право наложить на него руку на рынке, или дома, или в поле и передать его страже» (Перевод дан по кн: Хрестоматия по истории Древнего Рима. Под ред. С. Л. Утченко. М., 1962. С. 406—407).