Восстание Сертория
Восстание Сертория
Выше мы говорили о том, как Серторий в 81 г. скрылся в Африку от посланных Суллой агентов. В Мавритании он поступил на службу к одному из местных царьков. Победы Сертория над пиратами и ливийскими племенами создали ему громкую известность. В 80 г. к Серторию явились послы из Испании от восставших лузитан с предложением прибыть к ним и принять командование над их ополчением. Серторий с отрядом римских эмигрантов и мавританских воинов явился в Лузитанию и встал во главе восстания против сулланского Рима. Сначала оно носило местный характер. Но Серторий, обладавший выдающимися организаторскими и военными способностями, быстро придал ему широкий размах. Он разбил наместников обеих Испаний, после чего Сулла послал против Сертория Квинта Метелла, прибывшего на театр военных действий в 79 г. Но и ему не удалось подавить восстание, охватившее почти всю Испанию.
Успехи Сертория объясняются не только его блестящими военными способностями. Сила серторианского движения состояла в удачном объединении восстания туземных племен с римским демократическим движением. Эта черта делает его наиболее своеобразным во всей истории гражданских войн.
Серторий, по-видимому, хотел объединить все силы, враждебные римской олигархической системе, во имя создания подлинно демократической, гуманной и просвещенной республики, в которой отсутствовало бы угнетение народов и весь orbis terrarum (круг земель) наслаждался бы в глубоком мире благами римской культуры. Утопичность этой программы в условиях рабовладельческого общества не лишает взглядов Сертория высокой чистоты и идейности.
Испания была провозглашена независимой. Из наиболее выдающихся римских эмигрантов Серторий сформировал сенат из 300 членов. Командные должности в армии он замещал римлянами. Отсюда можно сделать вывод, что Серторий не предполагал создать на Пиренейском полуострове иберское государство. По-видимому, он смотрел на Испанию как на провинцию Рима, отделившуюся от него только временно, пока в Италии существовала сулланская конституция. Но методы управления этой провинцией принципиально отличались от старых. В отношениях Сертория к испанцам господствовали справедливость и мягкость. В своей армии он поддерживал строгую дисциплину, беспощадно карая всякие проявления насилия по отношению к местному населению. В своей столице, г. Оске (в Северной Испании), Серторий организовал школу для детей знатных испанцев, в которой они обучались латинскому и греческому языкам и другим наукам. Это было чем-то неслыханным для римской провинциальной политики: вместо истребления туземного населения Серторий стремился его романизировать. (Правда, школа в Оске преследовала и другую цель, хотя и не основную: она давала Серторию хороший предлог держать при себе заложников от испанских племен.)
За гуманное отношение испанцы платили Серторию горячей любовью. У него была охрана из нескольких тысяч испанцев, поклявшихся ему в вечной верности. О нем ходили легенды: рассказывали, что сопровождавшая его белая ручная лань доставляет ему повеления богини Дианы.
Серторий вел смелую внешнюю политику, стремясь, как было сказано, опереться на все силы, враждебные Риму. Его союзниками были киликийские пираты, доставившие в его распоряжение целый флот, для которого Серторий устроил укрепленную стоянку на восточном побережье. Его агенты действовали среди галльских племен, поднимая их на восстание. Серторий вступил в связь с Митридатом, который в 74 г. начал новую войну против Рима. Вождь испанцев и понтийский царь заключили формальный договор, согласно которому Серторий уступал Митридату малоазиатские союзные государства, а Митридат обещал прислать ему 40 судов и 3 тыс. талантов.
Понятно, что в Риме возникло сильнейшее беспокойство: говорили уже о новом Ганнибале, который намеревается вторгнуться в Италию. Решено было послать в Испанию Помпея. Последний после поражения Лепида не распустил своих войск и требовал себе назначения в Испанию. Сенат не доверял честолюбивому полководцу. К тому же Помпей был слишком молод: назначить его в Испанию значило нарушить только что установленную Суллой строгую постепенность магистратур. Но выбора не было: Помпей считался самым способным полководцем, и в его руках находилась вооруженная сила. Летом 77 г. Помпей в звании проконсула перешел через Альпы, направляясь в Испанию.
Однако первое время задача оказалась не по силам и Помпею. Под командой Сертория к концу 77 г. собрались крупные силы: его испанские войска были усилены остатками армии Лепида, привезенными Перперной из Сардинии (более 20 тыс. человек). Как полководец, он неизмеримо превосходил Помпея. Поэтому, несмотря на перевес римских сил, несколько лет война шла с переменным успехом. В 75 г. Помпей был разбит в открытом сражении и, тяжело раненный, чуть не попал в плен. Если бы не появление Метелла, пришедшего на помощь, все войско Помпея было бы уничтожено.
Однако дело Сертория, несмотря на все благородство его личности и возвышенность планов, было обречено на гибель. Идея создания подлинно демократического государства в ту эпоху была абсолютно нереальна. Социальная и военная база Сертория была разнородна и непрочна: неустойчивые испанские племена, с одной стороны, и авантюристы из римской эмиграции — с другой. Римское окружение Сертория не понимало его планов и свысока третировало испанцев. Войска Сертория хорошо подходили для партизанской войны, но в целом уступали регулярной армии Помпея и Метелла. У него, например, почти отсутствовала конница.
Римское командование старалось использовать неустойчивые элементы эмиграции и обещало за голову Сертория крупную награду. Узнав об этом, Серторий удалил из своей охраны римских солдат и организовал ее из наиболее верных ему испанцев. Это усилило недовольство римлян. Был раскрыт заговор на жизнь Сертория среди его ближайшего окружения. Часть заговорщиков была арестована и казнена. Оставшиеся нераскрытыми, в том числе Перперна, решили торопиться. В Оске во время пира, устроенного Перперной, Серторий и его охрана были заколоты кинжалами заговорщиков (72 г.).
«Так кончил свою жизнь, — пишет Моммзен, — благодаря измене жалкой шайки эмигрантов, которую он был вынужден вести против отчизны, один из замечательнейших, если не самый замечательный из всех людей, до той поры выставленных Римом, — человек, который при более счастливых обстоятельствах, быть может, обновил бы свою родину. История не любит Кориоланов, она не сделала исключения и для этого, самого великодушного, гениального и наиболее достойного сожаления из всех»[292].
Гибель Сертория означала крушение всего дела. Перперна захватил главное командование, чем были недовольны другие. Большая часть испанцев отошла от движения, и Помпею не стоило большого труда в первом же сражении разбить оставшиеся войска. Перперна был захвачен в плен и казнен. Вскоре после этого изолированные отряды повстанцев были ликвидированы. Испания снова подчинилась римской власти.
В 71 г. Помпей возвратился в Италию, которая уже два года как горела в огне грозного восстания рабов.
О Сертории известно нам не очень много. Единственным полнокровным источником является написанная Плутархом его биография. Характеризуя Сертория, Плутарх пишет: «Современники рассказывают, что Серторию не свойственна была ни жажда наслаждений, ни чувство страха и сама природа наделила его даром и тягости переносить не дрогнув, и не зазнаваться от удачи. Не было среди полководцев того времени более отважного, чем он, в открытом бою и вместе с тем более изобретательного во всем, что касалось военных хитростей и умения занять выгодную позицию или осуществить переправу, что требовало быстроты, притворства, а если надо, то и лжи. Он был щедр, раздавая награды за подвиги, но оставался умеренным, карая проступки. Возможно, однако, что подлинную его натуру выдает проявленная им в конце жизни жестокость и мстительность по отношению к заложникам: он не был добрым по природе, но, руководствуясь необходимостью и расчетом, надевал личину доброты. По-моему, добродетель истинная и основанная на разуме ни в коем случае не может превратиться в свою противоположность, но вполне вероятно, что честные характеры и натуры становятся хуже под влиянием больших и незаслуженных невзгод; их свойства меняются вместе с изменением их судьбы. Думаю, что именно это и произошло с Серторием, когда счастье уже стало покидать его: дурной оборот дела сделал его жестоким к тем, кто выступал против него» (Серторий,10, пер. А. П. Каждана).
Для того чтобы держать в подчинении и римлян, и, особенно, испанцев, Серторию приходилось использовать самые различные методы, в том числе и необычные. О «волшебной» лани рассказывает Плутарх (там же, 11): «В некоторых случаях он прибегал к хитроумным проделкам, чтобы прельстить и обмануть варваров. В важнейшей из его выдумок главная роль принадлежала лани. Дело происходило таким образом. На Спана, простолюдина из местных жителей, случайно выбежала самка оленя, вместе с новорожденным детенышем уходившая от охотников; мать он не смог схватить, но олененка, поразившего его необычайной мастью (он был совершенно белый), Спанстал преследовать и поймал. Случилось так, что Серторий как раз находился в этих краях; а так как он с удовольствием принимал в дар любые плоды охоты или земледелия и щедро вознаграждал тех, кто хотел ему услужить, то Спан привел олененка и вручил ему. Серторий принял дар. На первых порах он не видел в подарке ничего необычайного. Однако прошло некоторое время, лань стала ручной и так привыкла к людям, что откликалась на зов и повсюду ходила за Серторием, не обращая внимание на толпу и шум военного лагеря. Затем Серторий объявил лань божественным даром Дианы, утверждая, будто не раз это животное раскрывало ему неведомое: он хорошо знал, сколь суеверны варвары по своей природе. Немногим позже Серторий придумал еще вот что. Если он получал тайное извещение, что враги напали на какую-либо часть его страны или побуждали отложиться какой-либо город, он притворялся, что это открыла ему во сне лань, наказывая держать войска в боевой готовности. И точно так же, если Серторий получал известие о победе кого-нибудь из своих полководцев, он никому не сообщал о приходе гонца, а выводил лань, украшенную венками в знак добрых вестей, и приказывал радоваться и приносить жертвы богам, уверяя, что скоро все узнают о каком-либо счастливом событии».