Кимвры и тевтоны. Военная реформа Мария

Кимвры и тевтоны. Военная реформа Мария

Еще в 113 г. на северо-восточных подступах к Италии появился новый враг. Это была большая группа племен, главную массу которых составля­ли кимвры, племя, вероятно, германского происхождения, вышедшее с бе­регов Балтийского моря. Но эта группа включала и кельтские элементы. Огромная орда двигалась вместе с женщинами и детьми, со всей своей утварью и скотом. Жилищем служили повозки. Они же в случае надобно­сти играли роль укрепленного лагеря. Военный строй и вооружение ким­вров были довольно примитивны. Они нападали на врага сплоченной мас­сой, причем воины переднего ряда в опасных битвах связывали себя верев­ками. Кимвры были страшны своей храбростью, граничившей с полным презрением к смерти, стремительностью натиска и своей массой.

В 113 г. кимвры подошли к проходам в Северо-Восточных Альпах. На­встречу им выступил консул Гней Папирий Карбон с большим войском. Он приказал кимврам удалиться с территории дружественного Риму пле­мени таврисков. Кимвры повиновались: от вторжения в Италию их удер­живал страх перед римлянами. Но Карбон жаждал дешевой победы и ре­шил заманить варваров в ловушку. Проводникам из местных жителей было приказано завести кимвров в засаду, где на них напали римляне (около г. Нореи в теперешней Каринтии). Вероломство Карбона было жестоко наказано: римляне понесли огромные потери, и если бы не страшная гро­за, прекратившая битву, все римское войско было бы уничтожено.

Однако и после своей победы кимвры не пошли в Италию. Они повер­нули на запад, перешли Рейн и появились на Верхней Роне. Возможно, что именно в этот период с севера появилось другое германское племя — тевтоны, и соединилось с кимврами. В Галлию был послан консул 109 г. Марк Юний Силан. Он попытался напасть на пришельцев, был разбит и даже потерял лагерь.

Варвары и на этот раз не использовали своего успеха. Только в 105 г. они появились на Нижней Роне, по-видимому, с намерением вторгнуться в Италию. Против них действовали две римские армии: одна под началь­ством консула Гнея Маллия Максима, другая — проконсула Квинта Сервилия Цепиона. Римские командующие враждовали друг с другом: более знат­ный Цепион не желал исполнять приказаний Максима, который в качестве консула был выше рангом. В результате этих раздоров обе армии, одна за другой, были уничтожены близ г. Араузиона (Оранж) осенью 105 г.

К счастью для римлян, они имели дело с врагом, поступки которого не всегда были понятны с точки зрения обычной стратегии. Вместо того что­бы немедленно вторгнуться в Италию, варвары принялись опустошать область галльского племени арвернов. Затем кимвры направились в Испа­нию, а тевтоны — в Северную Галлию. Рим получил два года передышки.

Результатом поражения при Араузионе явился новый подъем демо­кратического движения. Он выразился в ряде судебных процессов про­тив виновников разгрома: Цепион, Маллий и много других лиц были осуж­дены. Консулом на 104 г. заочно избрали Мария, который после триум­фа над Югуртой прибыл на Рону и стал готовить свои войска для пред­стоящей борьбы. При нем было несколько опытных офицеров, среди ко­торых находились Сулла, Квинт Серторий, будущий вождь испанского восстания, и др.

В этот период получила завершение военная реформа, начатая Марием еще в 108—107 гг. О социально-политической стороне реформы мы уже кратко говорили выше. Марий начал набирать в свои войска посред­ством добровольной вербовки пролетариев, а также внеиталийских союз­ников Рима и провинциалов. Это в конечном результате привело к тому, что римское войско из гражданского ополчения превратилось в профес­сиональную армию, почти не связанную с производительными классами римского общества. (Что, само собой разумеется, вовсе не означало, что новая армия перестала быть классовой организацией рабовладельческого общества в целом.) Эта армия имела собственные кастовые интересы, жила на свое жалованье и на свою долю в военной добыче. Победоносный пол­ководец (imperator) мог повести такую армию, куда ему было угодно. Опи­раясь на нее, он становился политической силой, с которой нельзя было не считаться. Профессиональная армия, выросшая из реформы Мария, и стала главным орудием ниспровержения республики.

Новый принцип комплектования армии давал возможность значитель­но удлинить сроки военной службы, так как солдаты почти не были связа­ны с производством и служба явилась для них главным средством к жизни[266]. Поэтому значительно поднялась выучка каждого отдельного воина и армии в целом. Марий во время пребывания на Роне систематически тре­нировал свои войска, приучая их к длительным переходам и к земляным работам[267]. Саперный инструмент становится необходимой принадлежнос­тью воина. Вооружение унифицируется. Копье (hasta) выходит из упот­ребления, но зато вся тяжелая пехота получает на вооружение усовер­шенствованный pilum. Легкая пехота из граждан исчезает, заменяясь спе­циализированными частями, набиравшимися в провинциях (например, балеарские пращники). Гражданская конница также целиком заменяется провинциальными и союзными контингентами.

Изменение социального состава армии и необходимость поднять ее боеспособность повлекли за собой большие изменения в организации и тактическом построении легиона. Окончательно входит в употребление новое подразделение легиона — когорта, состоящая из трех манипулов[268]. Это значительно повышает маневренность легиона. Старое построение тремя линиями (гастатов, принципов и триариев), основанное на различ­ных степенях подготовки воинов, больше не вызывается необходимостью, так как тренировка каждого бойца теперь была более или менее одинако­вой. Поэтому, хотя построение легиона тремя линиями остается, назначе­ние его совершенно меняется.

Обычно (но не обязательно) в первой линии помещалось 4 когорты, во второй и третьей — по 3. Когорты располагались в шахматном порядке. В каждой когорте манипулы стояли рядом друг с другом: на правом флан­ге — манипул триариев, в центре — принципов, на левом фланге — мани­пул гастатов. В манипуле вторая центурия помещалась в затылок первой. Нормальный (полный) состав легиона был 6 тыс. человек, когорты — 600, манипула — 200, центурии — 100 человек.

Реформа Мария придала римскому войску ту организацию, которую оно в основном сохранило на всем протяжении Республики и в первые столетия Империи.

В 104 и 103 гг. Марий дважды подряд избирался консулом (в 104 г. снова заочно). Впрочем, его избрание на 102 г. прошло не без затрудне­ний. Неслыханный прецедент, когда одно и то же лицо три года подряд избирается консулом (причем избрание на 102 г. явилось четвертым по счету), вызвал сильное противодействие даже в народном собрании. Од­нако влиятельному народному трибуну 103 г. Луцию Аппулею Сатурнину удалось добиться избрания Мария.

В 102 г. кимвры и тевтоны вновь появились на горизонте. Кимвры, встретив упорное сопротивление кельтиберов, покинули Испанию и дви­нулись в Северную Галлию, где соединились с тевтонами. После того как варвары были отбиты храбрым племенем белгов, их вожди решили наконец напасть на Италию. Для этого они разделились на две части: тевтоны должны были вторгнуться через западные альпийские проходы или вдоль лигурийского побережья, кимвры же собирались проникнуть в Италию через знакомые им по прежней кампании северо-восточные проходы.

Марий в это время находился в Риме. Узнав о появлении врагов, он спешно вернулся на Рону. Второй консул 102 г. Квинт Лутаций Катул ос­тался в Цизальпинской Галлии для встречи кимвров.

Марий ждал тевтонов в сильно укрепленном лагере на Роне, при впа­дении в нее Изары[269]. Место было выбрано удачно, так как лагерь закрывал дорогу и к альпийским горным перевалам, и к побережью. Три дня варва­ры безуспешно штурмовали римский лагерь, неся большие потери. Нако­нец, они прекратили штурм и, обойдя лагерь, двинулись на юг, направля­ясь прямо в Италию.

У Мария хватило выдержки спокойно пропустить врагов, которые в течение нескольких дней с оскорбительными возгласами двигались мимо римлян. Когда тевтоны ушли вперед, Марий снялся с лагеря. Двигаясь быстрыми маршами, он обходными путями опередил медленно идущую орду и достиг Секстийских Вод (Aquae Sextiae, теперь г. Экс), местечка, расположенного к северу от Массилии. Таким образом, путь варварам был закрыт. Римляне разбили лагерь на высоком берегу небольшой реки. Аван­гард неприятеля, состоявший из племени амбронов, вероятно, родствен­ного тевтонам, не дожидаясь прихода главных сил, атаковал позиции Ма­рия и был разбит наголову. День или два спустя подошли тевтоны. Завяза­лась долгая и жаркая битва. Несмотря на огромное неравенство сил (у Мария едва ли было больше 30—40 тыс.), боевые качества новой римской армии обеспечили ей блестящую победу. Не менее 100 тыс. тевтонов было убито или взято в плен. Спастись в неприятельской стране никому не уда­лось. Много тевтонских женщин покончило жизнь самоубийством (лето 102 г.).

В это время кимвры уже проникли в Северо-Восточную Италию. Катул не сумел удержать их в горных проходах Альп и отступил на правый берег По. Вся Транспаданская Галлия оказалась в руках варваров. Однако они не спешили двигаться на юг и зиму 102/01 г. провели на отдыхе, на­слаждаясь непривычным для них климатом и удобствами культурной жиз­ни. Это дало возможность римлянам объединить свои силы. Победонос­ная армия Мария была переброшена в долину По и соединилась с войска­ми Катула. Сам Марий после непродолжительного пребывания в Риме, где был избран консулом на 101 г. в пятый раз, прибыл на театр военных действий.

На равнине около г. Верцелл, в верховьях По, произошла битва, в ко­торой римляне широко использовали свою конницу. Кимвров постигла та же судьба, что и тевтонов за год до этого: не менее 65 тыс. их было уничто­жено, уцелевшие попали в плен и наполнили собой невольничьи рынки (лето 101 г.), Италия наконец вздохнула свободно. Марий стал самым по­пулярным человеком в Риме. Даже его политические враги должны были признать, что он спас Италию.

Преобразования, произведенные в римской армии в конце II в., спра­ведливо связывают с именем Гая Мария. Знаменитый исследователь военного искусства Ганс Дельбрюк, анализируя самые важные изме­нения в организации армии, способах ее комплектования, достигну­тые в результате реформы, выделяет следующие моменты: «Когортная тактика является высшей точкой, которой достигла древняя пе­хота в развитии искусства боя. С тех пор все зависит от искусства полководца, которому уже не требуется изобретать новые формы строя, а нужно только применять и развивать установившиеся. Ос­новой когортной тактики явилось профессиональное войско, заме­нившее гражданское. Вплоть до Мария комплектование производи­лось еще по старым правилам, хотя сущность последних и измени­лась... Марий сразу положил конец всем этим древним формам на­бора и утвердил систему вербовки солдат. Чем больше капитализм, с одной стороны, и рабство — с другой превращали средний класс и крестьянство в деклассированный элемент, тем более удобную поч­ву представляла собой Италия для офицера-вербовщика, и Марий не страшился принимать в войско даже рабов (Плутарх. Марий, 9). И теперь всеобщая воинская повинность не только не была отмене­на законом, но даже впоследствии давала основание для производ­ства набора; что же касается института наемников, то он существо­вал в армии уже давно и теперь только усилился» (Дельбрюк Г. Ис­тория военного искусства. Т. I. СПб., 1994. С. 304—305). Надо полагать, что осуществленные преобразования самым благо­творным образом сказались на армии. Боевые качества римской ар­мии, помноженные на полководческое искусство Мария, принесли Риму блестящие победы над тевтонами в 102 г. (в Трансальпинской Галлии у местечка Аквы Секстиевы) и кимврами в 101 г. (у города Верцеллы в Северной Италии). Вот как сражение с кимврами опи­сывает Плутарх (Марий, 25—26): «Бойориг, царь кимвров, с неболь­шим отрядом подъехал к самому лагерю и предложил Марию, на­значив день и место, выйти, чтобы биться за власть над страной. Марий ответил ему, что никогда еще римляне не совещались о бит­вах с противником, но он сделает кимврам эту уступку; решено было сражаться на третий день, а место было выбрано у Верцелл, на рав­нине, удобной и для римской конницы, и для развернутого строя вар­варов. В назначенный срок оба войска выстроились друг против дру­га. У Катула было 20 300 воинов, у Мария — 32 000... Пехота кимвров не спеша вышла из укрепленного лагеря; глубина строя у них была равна ширине и каждая сторона квадрата имела 30 стадиев. А конница, числом до 15 тысяч, выехала во всем своем блеске, с шле­мами в виде страшных, чудовищных звериных морд с разинутой па­стью, над которыми поднимались султаны из перьев, отчего еще выше казались всадники, одетые в железные панцири и державшие сверка­ющие белые щиты. У каждого был дротик с двумя наконечниками, а врукопашную кимвры сражались большими тяжелыми мечами. Всадники не ударили на римлян прямо в лоб, а отклонились вправо и понемногу завлекли их в промежуток между конницей и выстро­ившейся левее пехотой. Римские военачальники разгадали хитрость противника, но не успели удержать солдат, которые сразу же броси­лись вдогонку, едва один из них закричал, что враг отступает. Тем временем варварская пехота приближалась, колыхаясь, точно без­брежное море. Тогда Марий, омыв руки, поднял их к небу и взмо­лился богам, обещая принести им гекатомбу; молился и Катул, так­же воздев руки и творя обеты Судьбе сегодняшнего дня. Рассказыва­ют, что Марий, когда ему во время жертвоприношения показали за­кланных животных, громко вскричал: «Победа моя!». Но когда завя­залось сражение, Мария, как сообщает Сулла, постигло заслужен­ное наказание. Огромное облако пыли поднялось и, как бывает всегда, застлало воинам глаза, и потому Марий, первым двинувшийся преследовать врага и увлекший за собой легионы, упустил против­ника, пройдя мимо варварского строя, и долго блуждал по равнине; кимвры же по счастливой случайности натолкнулись на Катула, и самое жаркое сражение шло там, где стоял он и его солдаты, среди которых находился и Сулла, по его собственным словам. Даже солн­це, светившее кимврам в глаза, и зной сражались на стороне рим­лян, ибо варвары, выросшие в туманных, холодных странах, терпе­ливые к морозу, в жару покрывались обильным потом, задыхались и щитами прикрывали лица, а битва происходила после летнего солн­цеворота, по римскому исчислению — в третий день перед календа­ми месяца секстилия, как его тогда называли (теперь он именуется августом).

Пыль, скрыв врага от глаз солдат, увеличила их храбрость, ибо они не видели огромных толп варваров, пока те были далеко, и каждый, сходясь в рукопашную с теми, кто подбегал к нему вплотную, не был устрашен видом остальных врагов. Римские солдаты были так выносливы и закалены, что ни одного из них нельзя было увидеть покрытым потом или задыхающимся, несмотря на духоту и частые перебежки, как об этом, говорят, писал сам Катул, возвеличивая под­виг своих солдат.

Большая и самая воинственная часть врагов погибла на месте, ибо сражавшиеся в первых рядах, чтобы не разрывать строя, были связа­ны друг с другом длинными цепями, прикрепленными к нижней час­ти панциря. Римляне, которые, преследуя варваров, достигали вра­жеского лагеря, видели там страшное зрелище: женщины в черных одеждах стояли на повозках и убивали беглецов — кто мужа, кто брата, кто отца, потом собственными руками душили маленьких де­тей, бросали их под колеса или под копыта лошадей и закалывались сами. Рассказывают, что одна из них повесилась на дышле, привязав к щиколоткам петли и повесив на них своих детей, а мужчины, кото­рым не хватило деревьев, привязывали себя за шею к рогам или кру­пам быков, потом кололи их стрелами и гибли под копытами, влеко­мые мечущимися животными. Хотя они и кончали с собой таким об­разом, в плен было захвачено 60 тыс. человек, убитых же насчиты­валось вдвое больше» (пер. С. А. Ошерова).