Законы Валерия и Горация

Законы Валерия и Горация

Преторы 449 г. Луций Валерий и Марк Гораций провели три важных закона, названных их именами (leges Valeriae ^ratiae). Содержание их не все источники излагают одинаково.

Основной вариант дает Ливий (III, 55). Первый закон гласил, что по­становления, принятые плебеями на собраниях по трибам (так называе­мые плебисциты — plebiscita), должны быть обязательными для всего на­рода.

Второй закон восстанавливал отмененное при децемвирах право апел­ляции к народному собранию (provocatio) в том случае, если гражданин был приговорен магистратом к смертной казни или телесному наказанию[71]. Это право было закреплено дополнительным постановлением, запрещав­шим впредь выбирать должностных лиц без права апелляции на них.

Третий закон касался неприкосновенности народных трибунов, «вос­поминание о которой, — по словам Ливия, — почти уже стерлось». Она была восстановлена путем возобновления некоторых религиозных обря­дов и проведения закона, по которому лицо, оскорбившее народного три­буна, предавалось смерти, а его имущество подвергалось конфискации[72]. В дополнение к этому народный трибун Г. Дуиллий провел постановле­ние, каравшее розгами и казнью того, «кто оставил плебеев без трибунов и избрал магистрата без права апелляции».

Не легко определить, что во всем этом является историческим. В част­ности, возникает вопрос: зачем понадобилось подтверждение права апел­ляции, если оно уже было внесено в «Законы XII таблиц»? Также не ясен вопрос о законодательной силе плебисцитов. Мы увидим ниже, что анало­гичные постановления будут приниматься еще дважды: в 339 и 287 гг. По­

этому не раз высказывались предположения, нет ли и здесь дублирования закона, принятого только в 287 г.

Однако нам кажется, что в основном можно сохранить историчность законодательства 449 г. при двух допущениях: во-первых, если мы не бу­дем слишком строго отделять хронологические события 449 г. от кодифи­кации; во-вторых, если мы признаем, что такие важные для плебеев вопро­сы, как право апелляции и обязательность плебисцитов, не могли сразу войти в государственную практику. Патриции, на словах признавшие но­вые законы, на деле их не соблюдали, так что приходилось вновь и вновь их подтверждать. Это тем более вероятно по отношению к плебисцитам. Их обязательность вводила, по существу, новую, наиболее демократиче­скую форму народного собрания. И вполне естественно, что процесс об­разования этой новой формы мог затянуться на весьма долгий срок. Что касается неприкосновенности народных трибунов, то у нас нет оснований отрицать, что она оформилась как раз в середине V в., в один из наиболее напряженных моментов сословной борьбы.