153. РАССПРОСНЫЕ РЕЧИ В НОВГОРОДЕ СТРЕЛЬЦОВ О НАЧАЛЕ ВОССТАНИЯ В ПСКОВЕ (1650 г., марта 4)

153. РАССПРОСНЫЕ РЕЧИ В НОВГОРОДЕ СТРЕЛЬЦОВ О

НАЧАЛЕ ВОССТАНИЯ В ПСКОВЕ (1650 г., марта 4)

Этот документ и №№ 154–155 сообщены М. Н. Тихомировым. Подлинники хранятся в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА). «Приказные дела старых лет», № 24, 1650.

158-го, февраля в 25 день, по государеве цареве и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии проезжей грамоте за приписью дьяка Алмаза Иванова посыланы были из Великого Нова-города за денежною казною со псковитином с Марком Тимашевым, да с свеянином с Логином Нумменсоном в провожатых новогородцких стрельцов, Якушко Дмитриев с товарищи, двадцать человек.

И марта в 4 день тех провожатых новгородцких стрельцов в Великий Новгород изо Пскова приехало одиннатцать человек: Юшка Васильев с товарищами, а девять де человек изо Пскова по обету пошли молитца в Печерский монастырь.

И в съезжей избе околничему и воеводе князю Федору Андреевичу Хилкому да дьяку Василью Софонову те стрелцы одиннатцать человек обеих приказов, Юшка Васильев сын, прозвище Медветков, Ромашко Микитин, Якимко Омельянов Устюжанец, Александрии Яковлев, прозвище Пичюля, Петрушка Степанов, прозвище Косома, Наска Минин, прозвище Сорока, Савка Авдеев, Микитка Иванов, прозвище Курица, Аникейко Аникиев, Иевко Васильев, Ягушко Трофимов в роспросе сказали:

Приехали де оне во Псков за государевою денежною казною на первой недели поста в четверг в шестом часу дни. И ко Пскову приедучи, Марк Тимашев з государевою денежною казною и с свеянином с Логином поехал по Загородью, Великою рекою, к Немецкому Гостину двору на Завеличье.

И как де будут на Великой реки против городовых Власьевских ворот, и ис тех де ворот из города вышло к ним на Великую реку псковичь всяких чинов людей тысечи з две и болши, и государеву де денежную казну взяв повезли в город во Псков к съезжей избы, а свеянина немчина Логина повезли ко всегородной избы. И стояла де та государева казна в городе во Пскове у съезжей избы до вечера до последнего часа дни. И на последнем де часу тое государеву казну псковичи отвезли на подворье Снятогорского монастыря. А свеянина де Логина того ж дни во всегородной избы миром осматривали и писма всякие у него взяли, и взяв в вечеру ж свели ево на тож Снятогорское подворье.

И на том Снятогорском подворье у государевы казны и у свеянина у Логина поставили сторожей своих градцких пяти человек попов, да пяти человек посадцких людей да двадцати человек стрелцов.

И как де тое государеву казну и свеянина Логина псковичи поставили на Снятогорском подворье, и оне де стрелцы свеянину Логину у денежной казны велели печатей осмотреть, И тот де немчин досмотри у казны печатей их стрелцов отпустил.

Да они ж де стрелцы слыхом слышали, что государеву денежную казну сверх немецких печатей запечатали псковичи, попы и по-сацкие люди и стрелцы своими печатми. А по околничево ль де и воеводы Никифора Сергеевича Собакина веленью псковичи попы и посацкие люди с стрелцы тое государеву казну переняли, или своим самоволством, того де оне не ведают.

И того ж де дни перед вечером псковской архиепископ Макарей да околничей и воевода Никифор Сергеевич Собакин приходили на площадь ко всегородной избы, а перед архиепископом де несли образ живоначальные троицы, а что де оне миру говорили, тово оне не ведают, потому что в то время были у казны у съезжей избы.

И на другой де день в пятницу до обеда, взяв миром свеянина Логина с Снятогорского подворья и, выведчи на площадь, перед всегородною избу и учиня места высокие, где стоять миру, чтоб всем было слышно, ево Логина роспрашивали и грамотки и всякие писма, которые у него взяли в первой день, прочитали во весь мир слух. А какие писма прочитали и того де оне не слышали, потому что было многолюдно. И после де того оне слышили у псковичь же говорят, что те писма, которые прочитали передо всем миром земские люди, положа в коробью, поставили на том же дворе, где государева казна поставлена, а запечатали де тое коробью те же люди, которые государеву казну печатали, а, которые ненадобные письма, те отдали немчину.

Да и того де оне слышали ото псковичь же, а от ково имяны и тех людей в лицо и имяним не ведают, что город незнаем, а сверх того было многолюдно, что смятение во Пскове стало от тово: околничей де и воевода Никифор Сергеевич Собакин велел Федору Омельянову из житниц хлеб возить на Немецкой двор, а тово де хлеба в государевых житницах тысеч з двенатцать. И посадцкие де и всякие жилецкие люди говорили, чтоб тово хлеба из государевых житниц на Немецкой двор не возить для того, что пригодитца де тот хлеб в осадное время.

Да на них же хотели накинуть мехи, всем тот хлеб возить, и за то де оне Федора Омельянова хотели убить, и Федор де ушол безвестно, и оне де взяли миром Федорову жену и посадили сковав во всегородной избе, а двор де Федоров весь пограбили и разорили, и хоромы разломали. А приходили де псковичи миром к Федору к Омельянову на двор тово дни, которово дни оне во Псков з государевою денежною казною приехали в четверг. И того ж де дни к Федоровой жены архиепископ Макарей во всенародную[155] посылал священника исповедывать и причащать для того, нечто де внезапу смерть ей учинитца.

Да у них же де у стрелцов псковичи спрашивали, что будто пришло с Москвы в Новгород государевы казны тритцать тысечь да пшеничная мука, и оне де стрелцы про то сказали, что ничаво тово не ведают. И псковичи де им сказали: «хотя де вы и не сказываете, толко не провесть будет той казны, пошлем де нарочно для проведыванья». И хотели де по новгородцкой дороги поставить заставу в Загорье на яму² ото Пскова за тритцать за пять верст. А изо Пскова де оне стрелцы в Новгород поехали марта в 2 день, в суботу после обеда, и по той де день во Пскове смятенье отвот не перестало: сотенные де и всякие жилецкие люди во всегородную и по улицам начали збиратца попрежнему, а что де у них будет, и про то де им слышать не лучилось; а свеянин де Логин от них остался во Пскове на Снятогорском подворье, где стоит казна за сторожею.

Ис тех же стрелцов четыре человеки Микитка Курица, Аникейко Аникиев, Иевко Васильев, Якушко Трофимов, сверх товарыщей своих, в распросных своих речех сказали: как де свеянина Логина в первой день во всегородней осматривали и ево де всего обнажили, платье с него сняли все, а иные товарыщи стрелцы в то время стояли у казны.

По их велению стрелец Ромашко Микитин и руку приложил, по их велению стрелец Якимко Омельянов и руку приложил.

[На обороте 7-го листа]: «которое роспрашиваны имяны писанна грамоте не умеют, которые роспрашиваны и в скаске имяны писаны грамоте оне не умеют».