Глава XXIV О ЗОЛОТЕ И СЕРЕБРЕ

Обилие золота и серебра, добываемого в Перу, может прекрасно засвидетельствовать Испания, потому что более двадцати пяти лет, не считая предшествующие годы, каждый год в нее привозят двенадцать—тринадцать миллионов золотом и серебром, помимо других вещей, не входящих в этот счет; каждый миллион образуется ста тысячами дукатов, взятых десять раз. Золото добывается во всем Перу; в одних провинциях оно изобилует больше, в других меньше, однако в целом оно имеется во всем королевстве. Оно находится на поверхности земли, и в реках, и ручьях, куда его приносят потоки дождевой воды; там его берут, промывая землю или песок, как золотых дел мастера промывают здесь грязь из своих мастерских, которая является их мусором. То, что добывается таким путем, испанцы называют золотым песком, потому что он похож на металлические опилки; попадаются некоторые крупные зернышки (granos) — двух, трех и более песо, я видел зерна более чем в двадцать песо; их называют зерна (pepitas); некоторые из них гладкие, как зерна дыни или тыквы; другие круглые, другие продолговатые, как яйцо. Все золото Перу содержит от восемнадцати до двадцати законных карат, более или менее. Только то [золото], которое добывается в шахтах Кальа-вайа, является чистейшим — почти двадцать четыре карата, и даже бывает более чистым, как мне говорили некоторые золотых дел мастера в Испании. В году тысяча пятьсот пятьдесят шестом в щели одной шахты — из тех, что в Калъа-вайа, — был обнаружен камень из тех, что образуются вместе с металлом, размером с человеческую голову, с характерным цветом внутренностей [забитого] скота и даже его структура была на них похожа, потому что весь он был продырявлен маленькими и большими отверстиями, пересекавшими его от одного до другого конца. В них повсюду выглядывали частички золота, словно на него сверху вылили расплавленное золото; одни кусочки торчали из камня, другие не выделялись из него, другие находились в углублениях. Те, кто разбирался в шахтах, говорили, что если бы его не извлекли оттуда, где он находился, камень со временем превратился бы в [чистое] золото. В Коско испанцы смотрели на него, как на чудо; индейцы называли его вака, что, как мы говорили в другом месте, среди многих других значений этого слова, обозначало восхитительная вещь, достойная восхищения своей красотой, [хотя] оно также означает отвратительная вещь своей безобразностью; я смотрел на него вместе и одними и с другими. Владелец камня, человек богатый, решил поехать в Испанию и взять его таким, каким он был, чтобы преподнести королю дону Филиппу Второму, ибо [эта] драгоценность по причине своей необычности должна была очень высоко цениться. От тех, кто плыл в армаде, в которой плыл и он, я узнал в Испании, что [его] корабль погиб со многими другими богатствами, которые он вез.

Серебро добывается с большим трудом, нежели золото, и его обогащение и очистка стоят дороже. Во многих частях Перу находились и находятся шахты [по добыче] серебра, но нигде нет таких, как в Потокси, которые были открыты в году тысяча пятьсот сорок пятом — четырнадцать лет после того, как испанцы вошли в ту землю. Холм, в котором они прорыты, называется Потокси, ибо так называется то место; я не знаю, что означает это на местном языке той провинции, так как на всеобщем языке Перу оно ничего не означает. Он расположен на равнине и своей формой похож на голову сахара; у самого подножья его окружность равна лиге, а высотою он более чем в четверть лиги; вершина у него круглая; он красиво выглядит, так как стоит в одиночестве; его украсила природа ради того, чтобы он стал знаменитым в мире, каким он является сегодня. Иногда по утрам его вершина пробуждается вся в снегу, потому что то место холодное. Тогда это место входило в репартимьенто Гонсало Писарро, а затем оно принадлежало Педро де Инохоса; как это случилось, мы расскажем дальше, если будет дозволено углубиться и поведать о тайных делах, случающихся на войне, и не стать при этом предметом ненависти, ибо историки, испытывая к ней страх, не говорят о многих вещах. Отец Акоста, книга четвертая, подробно пишет о золоте, и серебре, и о ртути, которые в той империи были найдены, помимо того, что там со временем обнаруживается каждый день, и о том, как обогащали и плавили металл индейцы до того, как испанцы нашли [и применили] ртуть; что же касается всего остального, то я отсылаю к той истории всякого, кто хотел бы познакомиться с этим более подробно; там он найдет очень любопытные вещи, особенно о ртути. Следует знать, что шахты холма Потокси были открыты некоторыми индейцами, слугами испанцев, которых на их языке называют йанакуна, что в полном своем значении обозначает человек, имеющий обязанности исполнять службу слуги; они тайно, по-дружески и в доброй компании несколько дней пользовались первой жилой, найденной ими; однако, поскольку она представляла такое огромное богатство, а ее разработка оказалась трудной, они не смогли или не захотели скрыть ее от своих хозяев, и так они открыли им ее и зарегистрировали первую жилу, благодаря которой были открыты все остальные. Среди испанцев, оказавшихся причастными к тому доброму событию, находился один, которого звали Гонсало Берналь, позже ставший управляющим Педро де Инохоса; вскоре после регистрации [заявки], разговаривая однажды в присутствии Диего Сентено (известный рыцарь) и многих других знатных людей, он сказал:

«Шахты обещают такое богатство, что через несколько лет после начала их разработки железо будет стоить дороже, чем серебро». Я видел, как это предсказание сбылось в годах тысяча пятьсот пятьдесят четвертом и пятьдесят пятом, ибо во время войны Франсиско Эрнандеса Хирона одна лошадиная подкова стоила пять песо, что составляет шесть дукатов, а для мула — четыре песо; два гвоздя для подков — один томин, что составляет пятьдесят шесть мараведи; я видел, как покупали пару ботинок на шнурках за тридцать шесть дукатов; одну десть бумаги за четыре дуката; вара тонкого кармина из Валенсии за шестьдесят дукатов;

и также было с изысканными платками Сеговии, и с шелками, и холстом, и другими товарами из Испании. Причиной этой дороговизны была та война, потому что в течение двух лет, пока она продолжалась, армады, которые доставляют товары из Испании, не приходили в Перу. Ее вызвало также большое количество серебра, которое давали шахты, ибо за три и четыре года до названного нами [времени] корзина травы, которую называют кука, стала стоить тридцать шесть дукатов, а фанега пшеницы—двадцать четыре и двадцать пять дукатов; столько же стоил маис, и также было с одеждой, и обувью, и вином, ибо вначале, до того, как [вино] появилось в изобилии, кувшин продавался за двести и более дукатов. И хотя земля была так богата и так изобиловала золотом, и серебром, и драгоценными камнями, как об этом известно всему миру, ее уроженцы — самые бедные и нищие люди во вселенной.