Глава XV В ВИДЕ ЧЕГО ВЫПЛАЧИВАЛАСЬ ПОДАТЬ, ЕЕ РАЗМЕРЫ И ЗАКОНЫ О НЕЙ

Что касается податей, которыми обкладывали и [которые] взымали с вассалов инки, короли Перу, их следует считать столь умеренными, что, если учесть все то, что они включали и их размеры, можно утверждать с достоверностью, что никто из всех древних королей, ни великие Цезари, которые именовались Августами и Пиями, не могут идти в сравнение с королями инками. Потому что действительно, если хорошо присмотреться, то создается впечатление, что они [вообще] не получали ни дани, ни подати со своих вассалов, а сами платили их вассалам или взимали их ради блага самих же вассалов в соответствии с расходами в пользу их же самих. Размер подати, если рассматривать его в соответствии с расчетами и подсчетами тогдашнего времени, и заработком трудившихся, и стоимостью вещей, и с расходами инков, был настолько мал, что многие индейцы едва ли выплачивали [в виде подати] сегодняшнюю стоимость четырех реалов; и хотя им причиняли некоторые неудобства дела, связанные с податями или службой королю или куракам, они с удовольствием и удовлетворением выполняли их как по причине незначительности подати, так и высокой цене той помощи, которую им оказывали, и значительной пользе для них самих от тех незначительных работ. Существовали следующие права и законы в пользу налогоплательщиков, которые охранялись с (такой) строгостью, что ни судьи, ни губернаторы, ни генерал-капитаны, ни сам инка не могли изменить их во вред вассалам. Первый и главный [закон] запрещал когда-либо и под каким бы то ни было предлогом взимать подать с тех, кто был от нее освобожден. Освобождались же все лица королевской крови, все генерал-капитаны и младшие капитаны вплоть до центурионов, и их детей, и внуков, все кураки и их родня, королевские министры на менее [важной] службе (если они происходили из простонародья) не платили подать в период несения службы; [не платили подать] солдаты, находившиеся на войне и участвовавшие в завоеваниях, молодые люди до двадцати пяти лет, потому что до этого возраста они обязаны были служить своим родителям. Старики от пятидесяти и выше лет были освобождены от подати, и все женщины — как девушки, одинокие и вдовы, так и замужние; и больные, пока они не восстанавливали здоровье; и все немощные, как-то: слепые, хромые и безрукие и другие с парализованными конечностями, хотя немые и глухие были заняты на работах, не требовавших [наличия] слуха или [умения] говорить. Второй закон заключался в том, что все остальные индейцы, помимо названных, были данниками, которые были обязаны платить подать, если они не являлись [в данный момент] жрецами или министрами храмов Солнца или избранных девственниц. Третий закон [гласил], что ни по каким причинам или соображениям индеец не мог быть принужден оплатить подать какими-либо вещами из своего [личного] имущества, а выплачивал ее только своим трудом, или своей службой, или временем, которое он проводил на службе у короля или у его государства; и в этой части [закона] были равны и бедный, и богатый, ибо этот платил не больше, а тот — не меньше положенного. Богатым называли того, у кого были дети и семья, которые помогали ему работать, чтобы скорее закончить податную службу, которая ему досталась; а тот, у кого не было семьи, хотя бы он был богат другими вещами, считался бедным. Четвертый закон заключался в том, что никого не могли принудить работать или заняться не обычной для себя службой, исключая возделывание земли и военную службу, ибо в этих двух вещах не было исключений. Пятый закон заключался в том, что каждый платил свою подать в виде того, что могла дать его провинция, [чтобы ему не приходилось] покидать ее и идти в другую в поисках вещей, которые его земля не давала, ибо инка считал серьезной несправедливостью (agravio) просить у вассала плоды, которые не давала его земля. Шестой закон приказывал, чтобы каждому из мастеров и ремесленников, которые были заняты на службе у инки или у кураков, предоставлялось бы все необходимое для работы на этой его службе; это значит, что ювелиру давали золото, или серебро, или медь, с которой он работал, а ткачу — шерсть или хлопок, а художнику — краски и все остальные предметы, необходимые для их службы, [и] таким образом мастер отдавал только свой труд и время, которое он обязан был отработать, каковым являлись два или самое большое три месяца [в году]; отработав их, он больше не принуждался работать. Однако, если в том, что он делал, оставались небольшие доделки, он по своему желанию и доброй воле мог проработать больше и закончить полностью [работу], что ему зачитывалось как подать следующего года, и так они фиксировали это в памяти своими узлами и отчетами. Седьмой закон приказывал, чтобы всех мастеров и ремесленников вне зависимости от того, над чем они трудились, вместо взимания подати обеспечивали всем необходимым в еде и одежде, и подарками, и лекарствами, если они заболевали; если индеец работал один, то [обеспечивали] его одного; если же он брал с собой детей и жену, чтобы поскорее выполнить задание, то и их [также]. А в таком распределении работ по [конкретным] заданиям время не принималось в расчет, а только завершение [самой] работы. Таким образом, если он с помощью своих [родных] делал за неделю то, что требовало двухмесячной работы, он полностью удовлетворял и выполнял обязательства на тот год, ибо, к счастью, его не могли обложить какой-либо другой податью. Этих соображений вполне достаточно, чтобы ответить и возразить тем, кто говорит, что в древности подать выплачивали сыновья, и дочери, и матери, и любые другие [родственники], что является фальшью, ибо все они трудились не принуждаемые [личной] податью, которая якобы была на них наложена, а ради помощи своим отцам и мужьям, т. е. своим хозяевам, потому что, если мужчина не захотел бы привлечь своих [родных] к своей работе и к своему труду, а трудился бы лишь сам, его дети и жена были бы свободны для домашних занятий по своему дому, и судьи, и декурионы не смогли бы заставить их что-либо [делать], если они не предавались безделью в своих хозяйствах. По этой причине во времена инков уважались и считались богатыми те люди, у которых имелась семья и много детей; потому что многие из тех, кто их не имел, заболевали по причине длительности времени, уходившего на работу, чтобы выполнить свою подать. В качестве средства против этого также имелся закон, по которому [люди], богатые семьей, и также все другие, выполнившие свою часть [подати], день или два дня помогали бы таким [одиноким], что доставляло удовольствие всем индейцам.