Глава XXIX ПОКОРЯЕТСЯ ЧУКИ-МАНКУ, ГОСПОДИН ЧЕТЫРЕХ ДОЛИН

Вновь возвращаясь к жизни и завоеваниям инки Пача-кутека, нужно сказать, что его брат генерал Капак Йупанки, осуществив завоевание и покорение великого кураки Чинча, направил королю, своему брату, как мы говорили выше, просьбу прислать новое войско, чтобы завоевать долины, которые находились там еще дальше вперед. Тот направил ему войско с великими министрами и множеством припасов оружия и продовольствия, что соответствовало значению и величию дела, которое следовало совершить. Когда прибыло новое войско, вместе с которым вернулся принц Инка Йупанки, ибо ему очень нравилось принимать участие в военных упражнениях, генерал вышел из Чинчи и направился в прекрасную долину Руна-ванак, что означает наказывающая людей; ее называли так из-за реки, которая протекает по той долине и которая по причине быстроты и многоводности течения, а также потому что в ней утонуло много людей, получила это дерзкое название. Их утонуло там много, потому что, не желая идти в обход целую лигу, чтобы [добраться] до моста, расположенного вверх по течению, они рискуют переправляться через реку у брода, надеясь, что поскольку они перебрались [здесь] летом, то переберутся и зимой, и гибнут самым жалким образом. Название реки составлено из слова руна, что значит люди, и из этого глагола вана, что значит наказывать, а с к на конце он образует причастие настоящего времени и означает тот, кто наказывает, а оба слова вместе означают наказывающая людей. Испанские историки называют эту долину и ее реку Лунагуана, коверкая название, как это видно, тремя буквами; один из них утверждает, что это название произошло от гуано, что значит испражнение, потому что, как он говорит, в той долине его используют в больших количествах для посевов. Слово гуано должно писаться вано (huano), ибо, как мы сказали вначале, тот всеобщий язык Перу не имеет букву г; оно означает испражнение, а вана является глаголом и означает наказывать. Из этого отрывка и из многих других, которые мы напишем, можно понять, сколь плохо понимают испанцы тот язык, и даже метисы, мои сородичи, уже следуют за ними в произношении и написании [этих слов], ибо почти все те слова из моего и их языка, которые они мне пишут, испанизированы, и [написаны], как их пишут и произносят испанцы, и я их бранил за это, что не пошло им впрок, так как употребление исковерканных языков становится всеобщим с возникновением империи и появлением связей (comunicacion) между разными народами.

В те времена эта долина Руна-ванак была очень густо населена, и другая, расположенная на север от нее, называющаяся Варку, имела более тридцати тысяч жителей, и столько же — Чинча, и другие, находящиеся на север и на юг от них; сейчас же, в наше время, та из них, которая имеет самое многочисленное население, не имеет и двух тысяч жителей, а некоторые совсем стали безлюдными, и в них никого не осталось, и живут там [только] испанцы.

Рассказывая о завоевании йунков, следует знать, что долина Руна-ванак и три другие, расположенные к северу от нее, называющиеся Варку, Мальа, Чилька, — все эти четыре долины принадлежали одному господину по имени Чуки-манку, который вел себя как король, похвалялся тем, что все [обитатели] его округи испытывали перед ним страх и признавали его преимущества, хотя и не являлись его вассалами. Узнав о том, что инки идут на его королевство, ибо так именовались эти земли по причине самомнения кураки, он собрал по возможности всех людей и вышел защитить переход через реку; было несколько стычек, в которых погибло много воинов с обеих сторон, однако в конце концов инки, поскольку они имели в готовности множество маленьких и больших плотов, захватили переход через реку, для защиты которого йунки сделали не все, что могли, потому что король Чуки-манку рассчитывал вести войну в долине Варку, поскольку ему казалось, что то место лучше укреплено и потому что он не владел в необходимой степени военным искусством; поэтому он в Руна-ванаке не оказал то сопротивление, которое мог оказать, в чем обманулся, как мы дальше увидим. Инки обосновались там со своим войском и меньше чем за месяц захватили всю ту прекрасную долину по причине неумного решения Чуки-манку.

Инка оставил гарнизон в Руна-ванаке, чтобы он принял бы провиант, который ему доставят, и обезопасил бы его тылы. И он пошел дальше на Варку, где началась очень жестокая война, потому что Чуки-манку, использовав всю свою власть в той долине, собрал двадцать тысяч воинов и стремился не утратить свою репутацию, и так он действовал всеми своими силами, используя как мог против своих противников ловкость и коварство. С другой стороны, инки стремились сдерживать и побеждать, но не убивать их. В этом упорном противоборстве прошло более восьми месяцев, и были у них кровавые сражения, и йунки так долго сопротивлялись им, что инке пришлось три раза сменить войско, а другие говорят, что четыре раза; а чтобы дать понять йункам, что они не уйдут с той позиции, пока не победят их, и что их солдаты испытывают [здесь] такое же удовольствие, как если бы они находились при королевском дворе, инки называли [именем] Коско место расположения королевской ставки, а войсковым казармам присвоили названия самых главных кварталов города. Об этом названии, которое инки дали месту королевской ставки, Педро де Сиеса де Леон, глава семьдесят третья, пишет, что инки, видя упорное сопротивление противников, основали другой город Коско и что война длилась больше четырех лет. Он пишет это на основе сообщения самих йунков, как он сам утверждает, которые завысили [продолжительность осады] ради преувеличения подвигов, совершенных ими во время обороны, хотя и так их было немало. Однако четыре года — это [всего лишь] четыре войска, которые заменяли инки, а городом было [одно лишь] название, которое они дали месту своего расположения, и не было ничего больше как в одном, так и в другом, а только лишь сказанное [нами].

Йунки в конце этого долгого времени начали испытывать чрезвычайно сильный голод, который покоряет и делает уступчивыми самых храбрых, твердых и упрямых. Помимо голода, сами жители Руна-ванака целыми днями донимали своего короля Чуки-манку, [уговаривая] сдаться инкам, ибо они не могли им оказывать сопротивление и что следовало пойти самим еще до того, как инки за их упорство отымут их дома и земельные наделы и отдадут их соседям, уроженцам Чинчи, их старым врагам. И, когда они увидели, что их король не откликается на их просьбу, страх заставил их бежать и вернуться в свои дома, сообщив [при этом] инке о том положении, в котором находились враждебные ему войска, и об их силах, и как сильно они страдали от голода.

Зная и видя все это, Чуки-манку, испытывавший страх, что его покинут все его люди и перейдут к инке, стал склоняться к тому, о чем его просили (проявив качества хорошего капитана), а посоветовавшись с самыми главными начальниками, они все пришли к соглашению пойти к инке, не посылая к нему посольство, чтобы самим стать послами. С этим решением все они, как были на совете, вышли и направились к королевской ставке инков, и, встав перед ними на колени, они молили о милосердии и прощении за свои преступления, и заявили, что будут счастливы стать вассалами инки, ибо Солнце, его отец, приказывал ему быть господином всего мира.

Инки, дядя и племянник, приняли их с великодушием и сказали, что прощают их и с одеяниями и другими подарками (согласно обычаю) они отправили их весьма довольными по своим домам.

Жители тех четырех провинций так же, как и жители Чинчи, похваляются тем, что инки, несмотря на всю свою мощь, в течение более чем четырех лет войны не могли их покорить и что им [пришлось] основать город, а что победили их не оружием, а подарками и обещаниями; и говорят они это из-за смены трех или четырех войск, из-за того, что они сдались по причине голода и отвращения к войне, а не [принуждаемые] железом. Они рассказывают еще многие другие вещи о своих подвигах и . своей храбрости, однако, поскольку они не имеют значения для истории, мы не будем касаться их.

Инки с большим удовлетворением восприняли факт покорения короля Чуки-манку, и они его так высоко оценили, что в знак этой победы и чтобы сохранилась вечная память о совершенных на той войне подвигах своих людей и йунков, также проявивших свое мужество, приказали построить в долине по имени Варку крепость, небольшую по своим размерам, но великую и прекрасную как сооружение. Благодаря своему зданию и тому месту, где ее соорудили, ибо море бьется у ее подножья, крепость заслуживает того, чтобы ее оставили стоять там столько, сколько она простоит, а простоит она, судя по тому, как она построена, много веков без того, чтобы ее ремонтировали. Когда я проезжал в том месте в шестидесятом году, она оставалась такой, какой была прежде, чтобы причинять еще большую боль тем, кто смотрел на нее.