Глава IV ЗАЛЫ, КОТОРЫЕ СЛУЖИЛИ ПЛОЩАДЯМИ, И ДРУГИЕ ПОМЕЩЕНИЯ КОРОЛЕВСКИХ ДОМОВ

Во многих домах, принадлежавших инке, имелись огромные гальпоны, длиною в двести и шириною в пятьдесят и шестьдесят шагов, являвшиеся одной комнатой, которая служила площадью и в которых проводились праздники и танцы, когда дождливая погода не позволяла находиться на открытых площадях. В городе Коско я смог увидеть четыре таких гальпона, которые все еще были целы в мои детские годы. Один из них находился в Амару-канча — дома, принадлежавшие Эрнандо Писарро, где сегодня находится школа святого ордена иезуитов, а другой находился в Касана, где сегодня стоят лавки моего соученика Хуана де Сильорико, а другой находился в Колькам-пата, в домах, принадлежавших инке Паульу и его сыну дону Карлосу, который также был моим соучеником. Этот [последний] гальпон был самым маленьким из четырех, а самый большой был в Касане, вместимостью на три тысячи персон. Кажется невероятным, что можно было найти дерево, способное перекрыть столь огромные комнаты. Четвертый гальпон тот, что сегодня служит кафедральной церковью. Мы хотим предупредить, что индейцы Перу никогда не строили в своих домах чердаки, ибо все они были одноэтажными зданиями, и не примыкали (travavan) одна комната к другой, а все стояли отдельно, каждая сама по себе; в крайнем случае в очень большом зале или комнате у одной и у другой стены ставились свои небольшие внутренние помещения, которые являлись смежными комнатами. Служебные помещения они разделяли длинными или короткими перегородками, чтобы они не сообщались друг с другом.

Также известно, что все четыре стены из камня либо из адобов любого дoма или помещения, большого или маленького, строились со внутренними подпорками (las hazian aviadas adentro), ибо они не умели подпирать одну деталь другою или перебрасывать перекладины с одной стены на другую; не знали они и употребление гвоздей. Они просто укладывали сверху на стены все то дерево, которое служило крышей; вверху вместо гвоздей они связывали [бревна] крепкими веревками, которые изготовляли из длинной и мягкой соломы, похожей на испанский дрок. На этот первый [ряд] дерева они укладывали другой, служивший стропилами и балками, также привязывая одно к другому и другое к другому; на них накладывалось соломенное покрытие и в таком количестве, что на королевских домах, о которых мы говорим, оно в толщину достигало морскую сажень, если не больше. Это же самое покрытие крыши служило карнизом стен, чтобы они не мокли бы. Оно выходило более чем на вару за стены, чтобы сливалась вода; вся солома, выходившая наружу за пределы стен, очень ровно обрезалась. Одну [такую] комнату я еще застал в долине Йукай; она была построена так, как мы рассказали, в виде квадрата, размером более чем в шестьдесят футов, с покрытием в форме пирамиды; стены были высотою в три роста, а потолок имел более двенадцати ростов; по сторонам в ней находились два небольших внутренних помещения. Это помещение индейцы не сожгли во время всеобщего восстания, которое они подняли против испанцев, потому что в нем размещались их короли инки, чтобы наблюдать оттуда самые главные празднества, которые в их честь совершались на огромнейшей квадратной площади (лучше сказать, поле), лежавшей перед ней. Они сожгли многие другие красивейшие здания, находившиеся в той долине, стены которых я еще застал.

Помимо использования камня для стен, они строили их из адобов, которые готовили в своих формах, как здесь формуют кирпичи: они делались из глины, перетоптанной с соломой; адобы делались такой длины, какой толщины должна была быть стена, а самые короткие из них имели в длину одну вару и более или менее одну шестую в ширину и почти столько же в толщину; они сушили их на солнце, а затем устанавливали их в [определенном] порядке и под крышей оставляли их при солнце и дожде два и три года, чтобы они полностью высохли бы. Их укладывали в здание, как укладывают кирпичи: скрепляющим раствором служила та же глина, что и для адобов, перетоптанная с соломой.

Они не умели строить глинобитные стены, их не строили и испанцы из-за [непригодности] материала, использовавшегося для адобов. Если у индейцев сгорал какой-либо из этих великолепных домов, о которых мы говорили, они не восстанавливали его на обгорелых стенах, ибо утверждали, что, поскольку огонь сжег солому в адобах, стены стали слабыми, словно бы из одной только земли, и они не выдержат вес крыши. Должно быть, они поступали так по причине какого-то другого обмана, ибо я застал стоящими многие стены тех зданий, которые сгорели, и они были очень крепкими. После того как умирал правящий король, они как священное место заделывали внутренние покои, в которых он обычно спал, со всеми украшениями из золота и серебра, находившимися внутри, чтобы никто и никогда не вошел бы туда, и так делали во всех королевских домах королевства, в которых инка провел одну или несколько ночей, хотя бы это случилось во время его путешествия. А для инки, унаследовавшего [престол], строили другой внутренний покой, чтобы он мог в нем спать, а заделанный покой ремонтировали чрезвычайно заботливо с внешней [стороны], чтобы он хорошо сохранялся. Вся золотая и серебряная посуда, которой касался руками король, как-то: разнообразные кувшины (jarros, cantaros, tinajas) и вся кухонная посуда, со всем другим, что обычно используют службы в королевских домах, и все драгоценности, и одежда его особы, — все подвергалось захоронению вместе с мертвым королем, чьей собственностью являлось; и во всех домах королевства, где имелись подобные же службы, также хоронили все, словно бы отправляли к нему, чтобы он мог всем этим пользоваться в другой жизни. Остальные же сокровища, каковыми являлись украшения и величественные сооружения королевских домов, как-то: сады, купальни, имитированные [в золоте] дрова и другие великолепия, оставались для наследников.

Дрова, и вода, и другие вещи, которые расходовались в королевском доме, когда инка находился в городе Коско, доставлялись по распределению и за счет индейцев из четырех областей, которые именовались Тавантин-суйу, я хочу сказать, из наиболее близких к городу селений в тех четырех направлениях, [расположившихся] на пространстве от пятнадцати до двадцати лиг по округе. В отсутствии инки службу продолжали нести те же самые [индейцы], но только не в таких размерах. Они любили мутную и слегка солоноватую воду, которую расходовали на напиток, изготовлявшийся для питья (они называли его ака, произнося последний звук в самой глубине гортани), ибо они считали, что от пресной и чистой (delgada) воды они хирели и заболевали, а напиток терял свой смысл и вкус. По этой причине индейцы не проявили интереса к обнаруживанию источников хорошей воды, они скорее отдавали предпочтение мутной, а не чистой воде, а в том самом месте, где [находится] Коско, нет хороших источников. Когда мой отец после войны Франсиско Эрнандеса Хирона был губернатором и верховным судьей того города в годах тысяча пятьсот пятьдесят пятом и пятьдесят шестом, [туда] доставляли воду, которую называли [водой] из Тика-тика, берущую свое начало в четверти лиги от города; она очень хорошая, и ее держали на Главной Площади; потом то место поменяли на Площадь Сан Франсиско, а для Главной Площади подвели другой более многоводный источник с очень хорошей водой.