ЦЕРКОВНАЯ ПОЛИТИКА В ГЕНЕРАЛИТЕТСКИХ ЗЕМЛЯХ
Совершенно иная конфессиональная ситуация сложилась в Генералитетских землях, где основная масса населения оставалась непоколебимо верной католической Церкви. Здесь церковную политику определяли не провинциальные власти и не городские советы, а Генеральные Штаты и Raad van State. Но решения по конфессиональным вопросам в Генералитетских землях принимались коллективно семью провинциями, и, особенно, Голландией, поэтому неудивительно, что в политике по отношению к диссентерским Церквям между Генералитетскими землями и Семью Провинциями было немало общего.
Единственными округами, где на основании декрета Генеральных Штатов от 1632 г. разрешалось публично исповедовать католическую веру, были Маастрихт и Овермаас. Вследствие этого конфессиональная ситуация в них коренным образом отличалась от той, что существовала в остальной части земель Генералитетских земель. Маастрихт был единственным городом в Республике, где многие церкви и значительная часть церковной собственности оставались во владении католиков, где процветали католическое образование и монашеская жизнь. В результате, здесь было несравненно большее количество католических священников (в 1662 г. белое и черное духовенство насчитывало не менее 515 человек), чем где бы то ни было еще в Республике, больше, чем во всех остальных провинциях вместе взятых{242}. Во всей Голландской католической миссии (т.е. на территории Республики, за вычетом Генералитетских земель), даже в 1701 г. было всего 379 священников, и 36 из них проживали на соседних немецких территориях Лингена и Клеве{243}. Большая часть населения Маастрихта сохраняла приверженность старой вере, считая протестантов чужаками и оккупантами. Но даже несмотря на это, благодаря наличию гарнизонов — и бегству сюда после 1633 г. групп немецких кальвинистов — реформатская община была существенной, составляя в конце XVII в. 20% от общей численности населения. Raad van State, несомненно, хотел бы, чтобы город и прилегающая местность утратили свой столь ярко выраженный католический облик, но, что следует особо подчеркнуть, не пытался добиться этого путем распространения веротерпимости на другие диссентерские Церкви. Неформальная лютеранская община существовала в Маастрихте с 1640-х гг., но синод Гелдерланда (который отвечал за поддержку реформатской Церкви в Маастрихте) сопротивлялся всем ходатайствам лютеран о создании собственной Церкви, и терпимое отношение в городе к лютеранам началось лишь в период французской оккупации в 1672 г.{244}Даже после ухода французов, хотя лютеранам больше не препятствовали проводить молитвенные собрания, лишь в 1684 г. им даровали право иметь собственную церковь. А евреям в Маастрихте не разрешалось селиться до 1790-х гг.{245}
На всех Генералитетских землях католицизм был официально запрещен, и после окончательной аннексии Республикой Бейлевика в 1648 г. был вынужден отступить в тень. Отныне его обряды совершались лишь в частных домах и временных помещениях, хотя в сельской местности, где реформатская Церковь не имела сторонников, кроме солдат и немногих представителей Генералитета{246}, «сокрытие» носило немногим более чем поверхностный характер. В крупных городах существовали более значительные реформатские меньшинства. Но хотя Генералитет принял некоторые меры по распространению вероучения нидерландской реформатской Церкви и родственной ей Валлонской Церкви, он проводил политику нетерпимости по отношению к протестантским диссентерским Церквям и евреям. Евреи получили разрешение селиться в Статс-Брабанте только с конца XVIII в.
В Хертогенбосе католические молитвенные собрания обычно проходили беспрепятственно, за исключением случайных вмешательств, когда реформатский raad считал их чрезмерно большими или вызывающими{247}. Чиновников, пытавшихся помешать собранию в частном доме в октябре 1673 г., прогнала разъяренная толпа. Даже несмотря на это, положение католиков в Хертогенбосе или Бреде заметно отличалось от ситуации в Маастрихте. Проблема заключалась не только в деятельности слишком рьяных или более умеренных священников: знаменитая католическая школа в Хертогенбосе была закрыта и заменена другой, имевшей воинствующе реформатский характер{248}; среднее образование для других конфессий по большей части прекратилось. В жизни города глубоко укоренилась нетерпимость. Лютеране в конечном итоге получили свободу отправления культа в 1686 г. Но их община сохраняла сильную немецкую окраску до самого конца XVIII в.
Вопрос лютеранства в Генералитетских землях имел особое значение, учитывая большое количество солдат в гарнизонах и близость лютеранских государств. Raad Хертогенбоса всячески стремился (хотя и без особых успехов) привлекать в 1680-х гг. гугенотских иммигрантов, но никогда не пытался усилить протестантское присутствие с помощью иммигрантов-лютеран{249}. Только Бреда, город, находившийся во владении династии Нассау, продолжала следовать традиции терпимости к лютеранству, восходившей к эпохе Вильгельма Молчаливого. После отвоевания города у испанцев в 1637 г. Фредерик-Хендрик заново учредил лютеранскую общину, которая впоследствии проявила определенную жизненную силу. Но в целом Генералитет придерживался политики нетерпимости, отражавшей страх перед лютеранами как потенциальными соперниками реформатской Церкви. В Берген-оп-Зоме лютеране не имели возможности открыто организовать свою общину до 1698 г. В Граве лютеранская конгрегация отсутствовала до XVIII в. В Вестерволде лютеране находились под запретом до 1687 г., когда Вильгельм III позволил им построить церковь рядом с Винсхотеном, где город Гронинген пытался помешать им приобрести «точку опоры», при условии, что они откажутся от колокольного звона и других признаков «официальной религии» и не будут создавать помех реформатской Церкви{250}.