1979. Апрель
1979. Апрель
Коварный весенний лед. Эпидемия сибирской язвы в Свердловске. Преступник получил по заслугам. Славят мемуары Брежнева. «Сыщик»: истерика Паленого. КГБ смотрит «Сибириаду». Свердловская трагедия продолжается. В Москве переезжает дом. Почему болгарский космонавт сменил фамилию. Гибель Леонида Быкова. Пробы в «Тегеран-43». «Сыщик»: в монастыре. ЧП в космосе: возвращение «с того света». «Машина времени» меняет состав. Похороны Леонида Быкова. Радиохулиганы пойманы. В Москве стартовал чемпионат мира по хоккею с шайбой. КГБ мстит Сахарову. Скандал на дне рождения Аллы Пугачевой. Почему не выпускают «Д’Артаньяна и трех мушкетеров». Возвращение Александра Якушева в сборную. «Приключения принца Флоризеля»: Олег Даль хандрит. «Через тернии к звездам»: трудные съемки. «Пираты XX века»: Нигматулин против Еременко. КГБ мстит Александру Стефановичу. Пугачева в лидерах. «Место встречи изменить нельзя»: мучения с Высоцким на монтаже. Застрелился генерал МВД Сергей Крылов. Хоккей: наши громят чехословаков. Брежнев просится на пенсию. Ленинская премия в подарок генсеку. «Советская культура» бьет по Александру Градскому. Концерт Высоцкого в ДК «Москворечье». Высоцкий обиделся на коллег. Эпидемия в Свердловске: военные скрывают вакцину. Хоккей: наши — чемпионы! Откровения Брежнева президенту Франции. КГБ меняет диссидентов на разведчиков. «Москва слезам не верит»: мытарства продолжаются. Новая рубрика «Комсомолки»: «33 1/3». Разбилась Марина Влади.
Владимир Меньшов продолжает работу над фильмом «Москва слезам не верит». Мы оставили его в тот момент, когда худсовет заставил его внести существенные правки в картину, исключив оттуда все сцены интимного характера. Однако Меньшов оказался не из пугливых: он проигнорировал это распоряжение и продолжил съемки заключительных эпизодов фильма. В понедельник, 2 апреля, на Савеловском вокзале начали снимать один из самых важных эпизодов ленты — знакомство Катерины и Гоши. Как мы помним, их первая встреча происходила в электричке: Катерина возвращалась поздно вечером в Москву с дачи, а Гоша ехал туда же непонятно откуда. Видок у него был тот еще: грязные ботинки, усталые глаза. Катерине он поначалу совсем не понравился, она даже приняла его за алкаша. Но слово за слово — и вот уже в глазах женщины появился неподдельный интерес к собеседнику. Эпизод снимали два дня в вагоне настоящей электрички, правда стоящей на месте, с трех часов дня до двенадцати ночи.
Ирина Роднина в те дни вышла на свою первую после родов тренировку на лед лужниковского катка «Кристалл». Больше года она не надевала коньки, поэтому все ей теперь давалось тяжело, будто в первый раз. По ее же словам: «Ощущение было такое, что учусь кататься заново. Думаю, вот сейчас разбегусь и сделаю прыжок. Но это мне только казалось, что я бегу. На самом деле — ползу по льду. И прыжка не получается. Один круг по катку сделаю, и уже нет сил… Зайцев, увидев мои муки, засмеялся: «Придется новую партнершу искать».
3 апреля едва не стало последним днем для четырех столичных пятиклассниц. В тот день, отучившись в школе (это был второй учебный день после весенних каникул), девочки отправились на Головинский пруд, чтобы покормить тамошних уток. Но не учли девчонки, что лед в это время года уже хрупкий, и ступать на него опасно. В итоге все четверо вскоре оказались в воде. Две девочки сумели быстро выкарабкаться на берег, а вот две их подружки — Марина и Света — как ни старались зацепиться за кромку льда, ничего у них не получалось. В течение нескольких минут они безуспешно хватались за лед, поранили себе все пальцы, но так и не добились желаемого результата. Еще немного — и обе отправились бы ко дну. Но на их счастье, поблизости оказались двое мужчин — инженер «Союзэнерголегпрома» Седельников и водитель-испытатель Штефанов. Они бросились в воду и помогли девчонкам удержаться на плаву. Затем Седельников дотянул свою пострадавшую до берега и буквально вытолкнул ее из воды. А вот его напарнику это сделать не удалось: девочка так перепугалась, что мертвой хваткой схватила за руки своего спасителя и сковала его будто обручем. Не приди ему вовремя на помощь Седельников, он бы вместе с девчонкой скрылся под водой. А так они вдвоем дотащили полуживую девочку до берега. Обогреть промокших насквозь девочек и их спасителей помогли жильцы дома № 40, что по улице Михалковской. Стоит отметить, что для Седельникова это был не первый подобный подвиг: три года назад он уже спасал тонущего в столичном водоеме ребенка.
В Свердловске в те дни случилось беспрецедентное ЧП — эпидемия сибирской язвы. Весь город знает, что пришла она из военного городка — «объекта № 19», но власти настаивают, что виноват во всем ослабевший за зиму скот. Но им никто не верил. Лишь много лет спустя станет известно, что утечка «сибирки» произошла утром 3 апреля, во время наладки новой установки в сушильном цехе военного городка. Причиной послужили ошибки рабочих, допущенные при монтаже. Произошла авария, и зараза вырвалась на свободу через трещины в вентиляции.
Вспоминает бывший главврач горбольницы № 24 Маргарита Ильенко:
«Первые больные начали поступать 3–4 апреля. Наша больница тогда была меньше, и часть пострадавших госпитализировали в 20-ю больницу на Химмаше. И вот мне звонит главврач 20-й Яков Клиппницер и спрашивает:
«У тебя умирают люди?» — «Нет». — «А у меня умирают. «Твои» умирают. От пневмонии».
На следующее утро опять звонит: «Еще трое твоих умерло». Я говорю: уточняйте диагностику. От пневмонии давно уже не умирают.
На третий день прихожу в больницу рано утром. На крыльце встречаю плачущего дежурного врача Розу Газиеву: «Маргарита Ивановна, у меня за ночь умерли пять человек!»
Я поднимаюсь на третий этаж в терапию. Боже мой! Мертвые и живые. Все лежат рядом. Захожу в одну палату. Мужчина лет тридцати. Он со мной разговаривает, а по телу уже трупные пятна. Вдруг у него рвота с кровью. И все. Конец.
Всех умерших перенесли в одну палату. Потом в морг. Первые два дня мы просто не понимали, что ЭТО такое. Вскрытие делала Фаина Абрамова, рядовой патологоанатом 40-й больницы. Она-то первая и сказала: сибирская язва. Но об этом не стали распространяться. В горздравотделе решили, что все подозрительные больные должны госпитализироваться в 40-ю больницу. Там было отдельное инфекционное отделение.
После этого к нам приезжала дезостанция в противочумных костюмах, проводили обработку. Шума было много.
Дифференциацию диагноза врачам «Скорой помощи» производить было трудно. И к нам в больницу все-таки завозили таких больных. Жалобы были те же, что при обычных инфекциях: высокая температура, головная боль, слабость, в конце — рвота.
Самое страшное, что люди иногда умирали прямо в поликлиниках и заводских здравпунктах. Мы кодировали это заболевание как «сепсис 002». Но первые два дня хоронили под разными диагнозами: неизвестный яд, пневмония. Хоронили на обычных кладбищах…»
А вот еще одно свидетельство — Ирины Мироновой, которая тогда училась в Уральском госуниверситете: «Мы с двумя подругами снимали квартиру в Чкаловском районе, на территории которого и находился «объект № 19». О царившем там режиме сверхсекретности мы знали от своей преподавательницы немецкого: ее муж-офицер служил в этом военном городке. В начале апреля в ближайших к нашему дому магазинах, на остановках люди начали рассказывать друг другу, что районные больницы заполнены больными, которые «сгорают за несколько часов». Вскоре нас всех собрали на медицинской кафедре университета и сказали, что в городе «вспышка той самой сибирской язвы, о которой нам говорили, что ее не было в Союзе последние пятьдесят лет». Преподаватели, работавшие еще и врачами в клиниках и больницах города, старались придерживаться официальной версии: «Носитель заразы — скот». Но мы задавали «неудобные» вопросы: «Почему тогда поражается не желудочно-кишечный тракт, а легкие?» и «Откуда такая избирательность по половому и возрастному признаку?». Преподаватели уходили от ответов и тем самым подтверждали наводнившие город слухи, что виной всему утечка бактериологического оружия из военного городка…»
6 апреля «Вечерняя Москва» опубликовала очередную заметку из разряда криминальных. Журналист М. Михайлов сообщал читателям, что столичный суд воздал по заслугам 34-летнему особо опасному преступнику Владимиру Чурляеву, который год назад наводил ужас на москвичек. В свое время Чурляев отсидел четыре года за грабеж и в 1976 году вышел на свободу. Однако к честной жизни возвращаться не пожелал и вновь взялся за старое. Устроившись для отвода глаз работать в пожарную часть города Ясногорска, он в свободное от работы время выезжал на «дело» в Москву. Поздними вечерами он выслеживал на улицах города одиноких женщин, возвращавшихся домой, нападал на них в подъездах и грабил. Но, видимо, тех денег, что он находил в сумочках москвичек, ему не хватало, поэтому он расширил зону своей деятельности, включив туда и магазины. Однажды он средь бела дня напал на кассиршу булочной № 225 и под угрозой ножа отобрал у нее 557 рублей. В следующий раз объектом нападения он выбрал популярный магазин «Власта», где похитил три вазы общей стоимостью 360 рублей.
Изобличить преступника помог… его собственный пиджак. Однажды Чурляев напал в подъезде на женщину, но та подняла крик. Грабитель выскочил на улицу, где тут же угодил в руки трех мужчин, которые проходили мимо. Они заломили ему руки и поволокли в милицию. Но по дороге допустили ошибку: Чурляев стал жаловаться, что ему больно, и попросил ослабить хватку. Мужики, видимо, понадеявшись на свою силу, поверили преступнику и тут же за это поплатились. Чурляев, как заправский циркач, вынырнул из пиджака и бросился наутек. Бежал он так резво, что поймать его так и не смогли. Но пиджак-то его остался, а в нем оказалось удостоверение с фамилией беглеца и местом его работы. В тот же день его и арестовали. Суд приговорил грабителя к высшей мере наказания — расстрелу.
А в стране тем временем продолжают славить мемуары Леонида Брежнева. 17 марта по ТВ был показан очередной выпуск популярной передачи «От всей души», в которой речь шла о людях, которые упоминались в книге Брежнева «Целина». А 7 апреля в Москве начались гастроли Государственного театра пантомимы из Грузии. В столицу артисты привезли спектакль «Малая земля», под который столичные власти выделили кинотеатр «Россия». Как признался в интервью режиссер театра А. Шаликашвили: «Прочитав «Малую землю» Брежнева, я почувствовал, что не могу остаться в стороне от описанных в ней событий».
В эти же дни решалась судьба фильма Андрея Михалкова-Кончаловского «Сибириада». Госкино собиралось послать его на Каннский фестиваль, но прежде хотелось заручиться поддержкой на самом верху. Далее послушаем рассказ самого режиссера:
«Ермаш заслал картину на дачи членов Политбюро. Реакция последовала кисло-сладкая. Косыгину картина не понравилась — я узнал это от Ермаша.
— Мы не позволим Кончаловскому, — сказал Косыгин, — учить нас, как развивать индустрию и строить социализм.
Имелась в виду тема строительства гидростанции, которая должна была затопить пол Сибири, а с ней и деревню, ту самую, откуда родом все наши герои. Накат на картину был серьезный, но кому-то из членов Политбюро она все же понравилась. Не помню, кому именно. Не исключаю, что Андропову. Помню, Сизов позвал смотреть картину Бобкова, генерала КГБ, заместителя Андропова. Я тоже был позван на этот просмотр и увидел человека, надзиравшего за всей интеллигенцией и диссидентами: сидел забавный, совсем не страшный, грузный мужчина в сползших носках и генеральских черных полуботинках с резиночками. Я смотрел на них и думал: какая магическая власть у хозяина этих стоптанных башмаков! В зале были только мы трое. Сизову было очень важно, что Бобков скажет.
— Хорошая картина, — сказал после просмотра Бобков. — Глубокая. Ничего антисоветского в ней нет…»
В апрельском номере журнала «Наш современник» начали печатать роман Валентина Пикуля «У последней черты», посвященный жизни и деятельности старца Григория Распутина. Ажиотаж вокруг этой публикации стоял такой, что номер с ней нельзя было найти нигде: ни в продаже, ни в библиотеках. Помню, мне давали читать несколько страниц этого романа, отпечатанных на машинке, с эротическими сценами. Там описывалось, как Распутин насилует жену одного царского генерала. Вполне вероятно, это была подделка «под Пикуля», поскольку в романе такой откровенной сцены не было. Но мне сказали, что это отрывок, который цензура из романа выкинула. Короче, этой книге еще до публикации сопутствовали всевозможные слухи и сплетни, а уж когда роман вышел, то шум достиг и вовсе заоблачных высот.
А в Свердловске продолжает бушевать сибирская язва — люди умирают один за другим. Причем среди жертв в основном мужчины зрелого возраста. Это и наводило людей на мысли о том, что что-то здесь не чисто, ведь при сибирской язве болезнь должна была косить всех подряд. Как выяснится позже, еще в 72-м году с помощью генной инженерии ученым удалось изобрести оружие массового поражения, которое воздействовало исключительно на сильную половину человечества. Это оружие и вырвалось на свободу в Свердловске. Хотя власти делали все, чтобы свалить все происходящее на другие источники. Как я уже говорил, их главная версия — во всем виноват зараженный скот. У Дома офицеров в военном городке даже установили щит: «Граждане! Эпидемиологические службы Свердловска предупреждают вас не употреблять в пищу мясные продукты. В городе началась эпидемия сибирской язвы в связи с недоброкачественным мясом!» Не отставали и газеты, которые опубликовали обращение санэпидемслужб к населению с просьбой воздержаться от приобретения мяса на рынках. Что после этого началось! На рыночных торговцев мясом люди стали смотреть как на врагов. Им кидали мясо в лицо, устраивали митинги с требованием снести все рынки в городе. В те дни мусорные контейнеры были буквально доверху забиты мясными продуктами. Чуть позже найдут и стрелочника: им станет директор керамического завода Юрий Гусев, который имел несчастье незадолго до трагедии закупить в соседнем подшефном колхозе две туши коров для своих подчиненных. Во время эпидемии на заводе скончались 26 человек, и в этих смертях обвинили директора. Завод закроют якобы по санитарным условиям. Пятьсот человек уволятся. Но это будет позже, а пока в городе царит паника, люди продолжают умирать. Медперсонал больниц не справлялся с переноской трупов, поскольку желающих переносить тела в морг не было — все боялись заразиться. Санитарам помогали больные, которые сами были уже обречены и знали это. Даже родственники покойных боялись подходить к телам. Вспоминает все та же главврач больницы № 24 М. Ильенко:
«Ко мне в кабинет приходили жены ребят, которые погибли, кидали паспорта на стол и уходили. Все боялись заразиться. В итоге хоронить людей оказалось некому. Все морги были переполнены. Каталки с трупами стояли на улице. По городу ежечасно проезжали с включенными даже днем фарами глухие микроавтобусы-«уазики». «Покойника язвенного везут», — говорили прохожие и шарахались. Нам в больницу доставляли тяжеленные гробы. Мы «упаковывали» тела в полиэтилен, сверху засыпали хлоркой. Медсестры не в состоянии были таскать эти гробы. Тогда я подошла к нашему сторожу. «Дядя Степа, я дам вам по бутылке спирта, пускай слесари помогут похоронить людей», — умоляла я. А потом гробы закончились, и людей провожали в последний путь просто в пакетах…»
Страна и ведать не ведает, что происходит в Свердловске — СМИ-то молчат, как в рот воды набрали. И жизнь идет своим чередом. В ночь на 10 апреля в Москве случилось редкое событие — начал свой переезд к новому месту обитания дом под № 18, что по улице Горького (бывшая типография Сытина). Десятитонная махина двигалась по рельсам, преодолевая за час по несколько сантиметров. В итоге к утру дом достиг отметки в 33 сантиметра из тех 33 метров, что ему предстояло пройти. Переезд будет длиться до 13 апреля.
10 апреля, в 20.34 по московскому времени с космодрома Байконур стартовал очередной интернациональный экипаж (четвертый рейс по программе «Интеркосмос»): Николай Рукавишников (СССР) и Георгий Иванов (Болгария). Мало кто знал, что этому полету предшествовала весьма необычная ситуация, первая из подобных в истории космонавтики. Состояла она в следующем. Дело в том, что болгарский космонавт носил весьма распространенную у него на родине фамилию Какалов, которая в Советском Союзе воспринималась иначе — неприлично. Ни один диктор Советского радио и телевидения не согласился бы произносить ее в эфире, прекрасно зная, какую реакцию это вызовет у публики. То бишь требовалось срочно ее поменять на что-то благозвучное. Вопрос решался в самом ЦК КПСС, причем в течение нескольких дней. Эту проблему согласовывали с болгарской стороной, которая, в принципе, была не против такой замены, но упирался сам космонавт — ему его фамилия была дорога. Однако, когда ему пригрозили, что в таком случае в космос вместо него полетит другой человек, космонавт вынужден был согласиться. И взял фамилию Иванов, которая была то ли у его отца, то ли у матери.
Леонид Быков в Киеве готовится к съемкам нового фильма — «Пришелец». А ведь совсем недавно дела у Быкова шли из рук вон плохо. После того как его сына едва не отправили за решетку и заменили ему тюрьму отбыванием наказания в психушке (на год), Быков собрался навсегда уйти из кинематографа. Он написал заявление, однако директор Киностудии имени Довженко отказался его принять. Тогда Быков отдал заявление секретарю под роспись. Директор немедленно позвонил самому 1-му секретарю ЦК КП Украины Владимиру Щербицкому, который единственный мог хоть как-то воздействовать на режиссера и актера. Щербицкий вызвал Быкова к себе. Их встреча продолжалась больше часа. О чем они говорили за плотно закрытыми дверями, неизвестно, однако, выйдя оттуда, Быков свое заявление забрал. Вскоре в Комитете кинематографии Украины специально для Быкова был подобран сценарий — комедия «Пришелец». В ней Быкову предстояло сыграть сразу две роли — совершенно непохожих друг на друга двойников из параллельных миров. Многие тогда удивились выбору Быкова — ведь до этого он снимал серьезные вещи, а тут вдруг комедия. Но это была не просто комедия, а философская. Этим фильмом он хотел разобраться и попробовать ответить на некоторые вопросы окружающего его бытия при помощи фантастики. Например, устами Быкова пришелец Глоуз произносил такой монолог: «Я понял смысл таких архаичных, рудиментарных явлений, как угодничество и карьеризм, равнодушие и рвачество, демагогия и дефицит. И прочих явлений, столь редко встречающихся на земле».
10 апреля на студии состоялось обсуждение кинопроб к «Пришельцу». Все они были приняты практически без замечаний. Быкова утвердили на обе роли: механизатора Тишкина и пришельца из космоса Глоуза. В этот же день Быков собирался отправиться на дачу в Страхолесье. Его дочь Марина тоже захотела поехать с отцом, но он почему-то резко воспротивился этому. Когда она самовольно заняла место в автомобиле, он чуть ли не силком вытащил ее оттуда и уехал один. Как выяснится вскоре, тем самым он спас дочери жизнь.
Быков пробыл на даче почти сутки и днем 11 апреля отправился в обратный путь. Он ехал на своей «Волге-ГАЗ-24» со скоростью 100 километров в час. На часах было 16.30, когда он достиг 47-го километра шоссе Минск— Киев. Как назло, на подъеме к поселку Дымер дорогу оккупировал трактор с культиватором. В течение нескольких минут Быков ехал за продвигающимся черепашьим ходом трактором, после чего решил его обогнать. Он ударил по газам и на большой скорости выскочил на встречную полосу. А там, на беду, ему навстречу шел грузовик «ГАЗ-53», до верху груженный стеклотарой. Быков буквально вдавил ногу в педаль тормоза и практически не отпускал ее вплоть до столкновения (а это 22 метра!). У Быкова было несколько способов избежать столкновения. Во-первых, он мог резко повернуть руль вправо и врезаться в «задницу» культиватора. Тот ведь двигался медленнее, и сила удара оказалась бы значительно слабее. В худшем случае Быков повредил бы решетку или сорвал бы с подушек двигатель. Сам актер наверняка бы не пострадал, поскольку, как дисциплинированный автолюбитель, был пристегнут ремнями безопасности. Второй вариант: «Волга» могла бы продолжать движение под углом к дороге, миновала бы четыре метра проезжей части и могла свернуть на обочину — на ровное травяное поле. В таком случае вообще бы никто не пострадал. Но Быков выбрал иной вариант.
Грузовик врезался бампером в правую дверцу «Волги» и протащил ее 18 метров. Удар был настолько сильным, что Быков умер практически мгновенно. Как установят затем эксперты, печень, легкие, другие внутренние органы Быкова — все имело механические повреждения. Ребра в том месте, где они уперлись в ремень безопасности, оказались переломанными, как по линейке. Лишь сердце оказалось нетронутым. Экспертиза также установила, что Быков был абсолютно трезвым. Как рассказывают очевидцы, первым к «Волге» подбежал водитель грузовика — 22-летний молодой человек из Чернобыльского района. Он ножом перерезал ремень безопасности и вытащил тело Быкова из салона. А когда признал в нем популярного актера, схватился за голову: «Ну все, сидеть мне теперь долго-долго».
На киностудии «Мосфильм» режиссеры Александр Алов и Владимир Наумов готовятся к съемкам очередного фильма — после экранизации костеровского «Тиля» они решили снять ленту по собственному сценарию, причем на политическую тему. Фильм называется «Тегеран-43» и посвящен актуальной проблеме — терроризму. О том, как им пришла идея обратиться к такому материалу, вспоминает В. Наумов:
«Идея картины возникла очень странно. Мы с Аловым были в гостях у одного нашего приятеля — сидели, беседовали, и работал телевизор. — Звук мы выключили, чтобы он не мешал нам разговаривать. Алов сидел к телевизору спиной, а я — лицом. И вдруг, через плечо Алова, я увидел на экране человека на носилках. У него была прострелена голова, и он умирал. Какие-то люди волокли его вдоль кирпичной стены. Он вдруг посмотрел в камеру, и у меня возникло жуткое ощущение, что он смотрит прямо на меня… и мы с ним встретились глазами. Я толкнул Алова: «Смотри!» Он успел обернуться и на мгновение увидеть этого человека. Мы кинулись включать звук — что это? где? в какой стране? Но там уже был другой сюжет. Наш хозяин был страшно перепуган — не мог понять, что с нами случилось. А когда мы немного пришли в себя, Алов сказал: «Знаешь, мне показалось, что он посмотрел прямо на меня!..» Вот так — из крохотного, неозвученного сюжета новостей — родилась мысль сделать фильм о терроризме. А одна из наиболее запутанных и таинственных попыток покушений такого рода была совершена в Тегеране в 1943 году на Рузвельта, Черчилля и Сталина. И мы начали собирать материал…»
Роль двух главных героинь фильма — Мари Луни и ее дочери Натали — писалась на жену Наумова Наталию Белохвостикову. Что касается остальных актеров, то их предстояло найти в ходе кинопроб. Они начались в конце февраля. Так, на роль партнера Белохвостиковой — советского разведчика Андрея Бородина, он же Андрэ — пробовались разные актеры: Александр Михайлов, Анатолий Васильев. Однако всех победил красавчик-кавалергард Игорь Костолевский. 11 апреля в 7-м павильоне «Мосфильма» прошла их первая с Белохвостиковой проба. Она и расставила все точки над «i».
Продолжается космический полет экипажа корабля «Союз-33» — Николая Рукавишникова и Георгия Иванова. По плану они должны были достичь орбитальной станции «Салют-6», на борту которой находились их коллеги В. Ляхов и В. Рюмин, и состыковаться с ней. Однако уже в момент сближения со станцией начались неполадки. На Земле обратили внимание, что система радиоизмерений «Игла» и двигатель «Союза» выключаются самостоятельно. Сближающе-корректирующий двигатель недорабатывал: вместо расчетных шести секунд проработал лишь три. Было непонятно: это случайный сбой в «Игле» или же неполадки в самом двигателе? Любая заминка на участке сближения могла привести к срыву стыковки, а вместе с этим и всей программы полета.
Истина вскрылась через несколько минут: двигатель включился на разгон, отработал несколько секунд и тут же выключился. Корабль и станция не смогли состыковаться и разошлись в разные стороны. Стало понятно, что сбой не был случайным, есть какой-то скрытый дефект. С Земли поступила команда космонавтам «Союза» пока снять скафандры. Затем Земля связалась со станцией и попросила сообщить тамошний экипаж, что они видели. Ляхов рассказал, что видел, как двигатель корабля работал в сторону, что наблюдалось свечение из агрегатного отсека. Стало ясно: дефект серьезный, двигатель барахлит, и дальнейшее его использование невозможно. Земля сообщила об этом экипажу «Союза» и приказала ложиться спать. Было 2 часа ночи 12 апреля. Как будет вспоминать позднее сам Н. Рукавишников:
«Я знал, что завтрашний день будет нелегким, но не хотелось обострять обстановку. На Земле и так переживали за нас… Как командир, я отвечаю не только за корабль, но и за Георгия. Он после слов Елисеева (руководитель полета на Земле. — Ф. Р.) загрустил и даже сник немного. «Командир, — говорит, — неужели мы не попадем на станцию?» Я пожал в ответ плечами, а про себя подумал, что дело может кончиться значительно хуже, и мы можем остаться пленниками орбиты…»
В ту ночь космонавты спать так и не легли. Не спали и в ЦУПе, ломая головы над тем, что делать дальше. Практически все сходились во мнении, что пробовать работать с опасным двигателем — риск большой. Есть резервный, но он вряд ли пригоден для сближения. Когда кто-то предложил использовать двигатели малой тяги, чтобы с их помощью погасить скорость корабля, ему возразили: малый остаток топлива не гарантировал благополучный сход с орбиты. Споры до хрипоты продолжались несколько часов. Тем временем наступило утро Дня советской космонавтики — 12 апреля.
Космонавты вышли на связь с Землей на полтора часа раньше положенного времени — такое у них было нетерпение. Им разрешили совершить посадку с помощью резервного двигателя. Если тот отработает меньше 90 секунд, «Союз» останется на орбите, если не менее 188 — корабль совершит посадку. Причем неизвестно где. Вспоминает Н. Рукавишников:
«Бросил взгляд на часы и жду. Двигатель включился. Работает. Вот здесь напряжение стало нарастать. «60… 80… 90… 150… 160… 170…», — ведет отсчет секунд Георгий. Потом говорит: «Командир, на 188-й секунде будет выключение». Вот она, эта секунда! Но двигатель не выключается, продолжает работать. Что делать? Если дать ему работать и дальше, то мы очень круто войдем в атмосферу. Это опасно. А тут еще корабль начал терять стабилизацию. Это было кошмаром. К счастью, стабилизация через несколько секунд восстановилась сама… Двигатель отработал 213 секунд. Идем на баллистический спуск (корабль падал отвесно, словно камень, перегрузки были сильнейшие. — Ф. Р.), — кричу я ЦУПу. Под нами была ночная Атлантика… Прошло 20 минут, 25. Невесомость. Я заметил пылинку, которая висела прямо перед нами. «Смотри, — говорю Георгию, — это наша судьба. Если она пойдет вниз — мы спасены — начнется торможение». Мы не отрывали от нее глаз. Но вот пылинка дрогнула и начала оседать…»
Корабль приземлился в степи, но у себя на родине. Хотя в первые минуты космонавты этого не знали, все гадали: где мы? Затем так же стали гадать, когда услышали над собой гул вертолетов. «Кто это: китайцы, арабы, наши?» Сомнения рассеялись, когда из вертолета Показались люди в белых халатах. «Наши, врачи», — поняли космонавты. Когда с них сняли скафандры, у обоих тела представляли сплошные синяки. Но синяки ерунда — заживут. Ведь они вернулись, как говорят, «с того света».
Андрей Макаревич, который месяц назад распустил к чертовой бабушке свою группу «Машина времени», теперь вновь озаботился ее восстановлением. Но уже с другими участниками. Причем произошло это совершенно случайно. Погожим днем Макаревич брел по улице Горького, как вдруг встретил своего старого приятеля Александра Кутикова. У Макаревича и в мыслях не было звать Кутикова с собой, так как он был осведомлен, что тот вполне благополучно играет в группе «Високосное лето». Как вдруг выясняется, что Кутиков из «Лета» собрался уходить вместе с барабанщиком Валерием Ефремовым и как раз подыскивает новую группу. Как понимаете, этим коллективом стала «Машина времени». Четвертым ее участником стал пианист Петр Подгородецкий, который только-только вернулся из армии.
В пятницу, 13 апреля, в Киеве, на Байковом кладбище, состоялись похороны популярного режиссера и киноактера Леонида Быкова. Его трагическая гибель в автокатастрофе породила в народе множество слухов. Самый устойчивый — Быков покончил жизнь самоубийством. И почва для таких разговоров была. Как мы помним, еще три года назад, во время работы над фильмом «Аты-баты, шли солдаты…», Быков написал завещание, в котором признавался, что «износился», что жить дальше ему не хочется. В том завещании он даже похороны свои срежиссировал: просил друзей похоронить его без всякого шума и патетики. Однако следствие эту версию однозначно отмело: Быков вдавил ногу в педаль тормоза и держал ее в таком положении все 22 метра, пока его машина неслась навстречу грузовику. То есть Быков пытался предотвратить столкновение, но скорость у «Волги» была огромной (почти 100 километров в час). Приятель Быкова Виталь Кондратьев, который разговаривал с ним вечером накануне гибели, утверждает, что причиной гибели режиссера стала остановка сердца. Однако это тоже навряд ли: если у Быкова случился инфаркт, он не смог бы так долго давить на педаль тормоза — нога ослабла бы самопроизвольно.
В день похорон погода выдалась ясная. Кто-то из присутствующих даже обронил такую фразу: «Удачный съемочный день, о таком всегда мечтал Быков». Как и просил Быков в своем завещании, провожали его без патетики: не было ни оркестра, ни траурных речей. Вместо этого друзья исполнили его любимую песню «Смуглянка» от начала до конца.
14 апреля в Москве опять объявились радиохулиганы. Как мы помним, в первый раз это случилось в самом конце марта, когда трое пьяных молодых людей, скрывающихся под кличками Миллиметр, Тройка и Интеграл, в течение полутора часов вещали на территории Перовского района на средних волнах, перекрывая передачи «Маяка». Как их ни искали, но найти так и не сумели. Это разожгло аппетит хулиганов еще сильнее. Субботним вечером 14 апреля они объявились вновь, правда теперь вещал только один из них — Миллиметр. Однако, как и в первый раз, был он пьян и нес в массы что-то непотребное. Как покажет скорое будущее, это станет последним выходом в эфир перовских радиохулиганов. Очень скоро специалисты из службы технического радиоконтроля Государственной инспекции электросвязи Минсвязи СССР засекут их и повяжут. Хулиганами окажутся 24-летний рабочий (Миллиметр), его одногодок из одного столичного НИИ (Интеграл) и учащийся ПТУ № 38 (Тройка). Все они будут осуждены по статье 206 (хулиганство) к 1 году колонии.
14 апреля в Москве, во Дворце спорта в Лужниках, открылся 46-й чемпионат мира и Европы по хоккею с шайбой (в последний раз наша столица принимала этот турнир шесть лет назад — в 1973 году). В первый день нашим ребятам досталась в соперники команда Польши. Скажем прямо, не самый сильный участник турнира. Однако то ли из-за предстартового волнения, то ли из-за недооценки соперника, но советская сборная продемонстрировала не самую яркую игру. В первом периоде мы вели с минимальным счетом 2:0, во втором забросили еще одну шайбу и, только в третьем, наконец, «раскочегарились» — забили еще четыре шайбы. Итог — 7:0 в нашу пользу.
На следующий день советской сборной противостояла сборная ФРГ. Соперник посильнее поляков, но тоже не шибко грозный. Однако его мы одолели с превеликим скрипом — всего-то 3:2. Короче, по всем показателям стартовала наша команда не самым лучшим образом. И это в родных-то стенах!
В воскресенье, 15 апреля, Андрей Сахаров отправился в Шереметьево встречать свою жену Елену Боннэр, прилетавшую из-за границы. Ехал он туда на своей личной машине, но вел ее не сам — за руль сел его друг Арий Мизякин. До места доехали без приключений, хотя будь они повнимательней, обязательно бы заметили за собой «хвост» — на «Жигулях» за ними следовали чекисты. В аэропорту Сахаров отправился встречать жену к таможенному посту, а Мизякин остался в машине. Однако на одну минуту он все же покинул кабину — чтобы помочь супругам донести тяжеленные чемоданы. Этим шансом немедленно воспользовались чекисты. Один из них подскочил к автомобилю академика и несколькими ловкими ударами шилом проколол шины. Это было наказание Сахарову за то, что пять дней назад он ходил во французское посольство и оставил там письмо для президента Франции Жискара д’Эстена (через две недели он приезжал в СССР) в защиту крымских татар.
Когда проколы были обнаружены, супруги обратились к запаске. На их счастье, поблизости оказались два французских журналиста, которые их знали и вызвались помочь в смене колеса. Чекисты им этого тоже не забыли. Пока французы возились с сахаровским автомобилем, тот же «виртуоз шила» из КГБ, что спустил шину у «железного коня» академика, проделал то же самое и с автомобилем одного из французов-помощников. Но, видимо, этого ему показалось мало, и уже на следующий день он проколол все колеса на автомобилях обоих французов. Кроме этого, супруги Сахаровы уже дома обнаружили, что во время таможенного досмотра у них пропали разные мелкие вещи на общую сумму в 500 рублей. Вот таким образом сотрудники 5-го управления КГБ устраивали академику и его жене разные мелкие пакости.
В тот же день, 15 апреля, Алле Пугачевой исполнилось 30 лет. Дата круглая, поэтому певица требовала соответствующего торжества. Гуляние устроили в ресторане «Белград». Однако в самый разгар веселья случился скандал, в центре которого оказалась дочка именинницы Кристина. А случилось вот что. Торжество проходило в малом зале, поскольку в большом гуляла другая веселая компания. Однако 8-летняя Кристина, естественно, этих нюансов не знала и подумала, что веселиться можно в обоих залах. Когда в большом заиграл оркестр, она выбежала туда и принялась танцевать вместе со всеми. Но, как говорится, недолго музыка играла… Маневр девочки заметил администратор ресторана, который как хищный зверь подскочил к Кристине и чуть ли не взашей вытолкал ее на свою территорию — в малый зал. Девочка, обливаясь слезами, побежала жаловаться отчиму — Александру Стефановичу. И в доказательство своих слов продемонстрировала ему свежий синяк на своей руке. Стефанович бросился к администратору и прилюдно обложил его даже не трехэтажным, а более высоким матом. Тот сначала оторопел, а потом заявил: «Как вы смеете со мной так разговаривать, я сотрудник госбезопасности!» На что Стефанович отреагировал еще более жестко: «А вас, гнид гэбэшных, мы еще повесим на всех фонарных столбах!» Чекист оскорбление проглотил, но обиду затаил жутчайшую. Однако о том, во что это выльется, я расскажу чуть позже, а пока продолжим знакомство с другими событиями того апреля.
Режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич, закончив четыре месяца назад работу над фильмом «Д’Артаньян и три мушкетера», никак не может добиться выпуска его на экран. А все потому, что против выступили его соавторы — сценаристы Марк Розовский и Юрий Ряшенцев. Вот как об этой тяжбе вспоминает сам режиссер:
«Я переделал полностью первую и третью серии, вторую — процентов на тридцать. Собственно, в том виде, в котором его дали авторы, телевидение сценарий не приняло, хотя этих авторов мне буквально навязали, сказав:
— Хотите снимать «Мушкетеров», берите готовую авторскую компанию. У нас уже есть с ними договор.
Воспользовавшись ситуацией, я переписал сценарий так, как я считал нужным, «под себя», то есть осуществил свой замысел экранизации. Сценарий телевидение приняло, даже не догадываясь, что практически автором был уже я. Ни на деньги, ни на титры я не рассчитывал. Авторы подали на меня в суд. На нем был один из авторов — Ряшенцев, я и представитель ЦТ. Судья спросил:
— Какие у авторов претензии к Юнгвальд-Хилькевичу?
— Правовые и финансовые, — ответил истец.
Судья с ехидством:
— А товарищ Юнгвальд-Хилькевич не претендует на право авторства, ничего не получал и не интересуется гонораром. В титрах его фамилия не стоит.
Ряшенцев был в шоке. Суд продолжался полчаса. Я победил…»
В столичных кинотеатрах в первой половине апреля шли следующие новинки: 2-го на широкий экран вышла лента Бараса Халзанова «В ночь лунного затмения», где снимались Наталья Аринбасарова, Михаил Державин, Нелли Корниенко и др.; 9-го — «Поворот» Вадима Абдрашитова с участием Олега Янковского, Ирины Купченко, Олега Анофриева и др.; «Сумка инкассатора» Августа Балтрушайтиса с участием Георгия Буркова, Донатаса Баниониса, Елены Наумкиной и др. Из новинок зарубежного кино выделю: две американские ленты «Жестокое лицо Нью-Йорка» и «Принцип «Домино», английскую «Возвращение Робин Гуда».
Кино по ТВ: «Золушка», «Малыш и Карлсон» (т/сп), «Совесть» (5-я серия), «Старики-разбойники» (1-го), «Строговы» (1—6-го, 9—10, 12—13-го), «Белый квадрат» (3-го), «Невеста с Севера» (4-го), «Еще раз про любовь» (5-го), «Волшебная сила искусства», «Сергеев ищет Сергеева» (6-го), «Большое космическое путешествие» (впервые по ТВ), «Вижу цель» (7-го), «Во имя жизни» (8-го), «Поезд в далекий август» (9-го), «Мое дело» (10—11-го), «Человек с планеты Земля» (12-го), «Здравствуйте, я ваша тетя!» (13-го), «Петька в космосе», «Так начиналась легенда» (впервые по ТВ 14-го), «Одной жизни мало» (15-го) и др.
Из театральных премьер выделю: 5-го в Театре имени Моссовета был показан спектакль «Смерть Пазухина» с участием А. Баранцева, Т. Бестаевой, Б. Иванова и др.; 6-го в Театре сатиры — «Мы, нижеподписавшиеся» с участием Андрея Миронова, Георгия Менглета, Михаила Державина, Нелли Корниенко и др.; 7-го в Театре на Малой Бронной — «Жестокие игры»; 11-го в Театре-студии киноактера — «Комедия ошибок».
Эстрадные представления: 5-го в ГТЭ выступал ВИА «Добры молодцы»; 6-го в «Октябре» — Мария Лукач; 8-го в ГТЭ состоялись концерты с участием Александры Стрельченко, Марии Кодряну, Геннадия Белова, Яна Арлазорова и др.; 13-го в ЦДКЖ пела Эльмира Жерздева; 13—15-го в ГТЭ выступал чехословацкий ансамбль «Бране Гронец Саунд»; 15-го в ДК МИИТа — ВИА «Поющие юнги», солист — Олег Ухналев.
В Москве продолжается чемпионат мира и Европы по хоккею с шайбой. 17 апреля соперником нашей сборной стала команда Швеции. Дворец спорта в Лужниках был заполнен до отказа, и люди, пришедшие на матч, рассчитывали увидеть захватывающую игру двух соперников, каждый поединок которых практически всегда отличала борьба до последнего. Увы, на этот раз никакой интриги не получилось. Советские хоккеисты оказались наголову сильнее своих соперников и уже к началу третьего периода вели со счетом 6:1. Между тем та игра имела одну особенность: восьмую шайбу в ворота шведов (из девяти) забил наш нападающий Александр Якушев. Эка невидаль, скажет читатель. И будет не прав. Дело в том, что за последние полтора года это была первая шайба Якушева, забитая им в официальных матчах за национальную сборную (в последний раз он отличился в играх на приз газеты «Руде право» в сентябре 1977 года). После того турнира Якушева перестали приглашать в сборную, и многие специалисты поспешили списать его со счетов. Однако знаменитый суперфорвард нашел в себе силы вернуться в сборную и заиграл, если и не с прежним блеском, то, во всяком случае, не хуже остальных ветеранов. Тем более что на нынешнем чемпионате «Як-15» (так прозвали Якушева канадцы) играл не в своем привычном спартаковском звене — Шадрин — Якушев — Шалимов, а рядом с Иреком Гимаевым и Александром Лебедевым. Забегая вперед, сообщу, что шведская сборная станет для Якушева самой «удобной»: в повторном матче с ними он забьет еще две шайбы.
А теперь перенесемся в Сочи, где в те дни режиссер Евгений Татарский работает над вольной экранизацией произведений Роберта Льюиса Стивенсона «Приключения принца Флоризеля» (съемки там начались 10 апреля). Снимались эпизоды в оранжерее, принадлежащей принцу Баккардии Флоризелю (Олег Даль). Вот как об этом вспоминает жена актера Елизавета Даль:
«Экспедиция. Сочи. Море. Солнце. Все в приятной расслабленности — покупаться, позагорать. Съемки в ботаническом саду — павлины, цветы — все дивно красиво. Я пришла на съемку на второй день — там странная обстановка. Все дерганые, все нервничают. Меня отводит в сторону режиссер Е. Татарский: «Лиза, Олег там, в автобусе, что-то капризничает — посмотри, что можно сделать». Вхожу в автобус. Олег сидит серый. Сделать ничего нельзя. Спрашивать тоже нельзя. Сам возвращается на площадку, и все делается ясным: костюм спереди на булавке, сзади горбится. И это принц Флоризель, о котором говорят, что он самый элегантный человек в Европе. Олег пытается объяснить: костюм должен быть таким, чтобы, посмотрев по телевизору, завтра же взяли эту моду. Такого принца не было, эпоха неизвестна. Фантазируй сколько хочешь. Вместо этого все из подбора, старые, пыльные, «играные» вещи, не всегда по размеру. На помощь пришла Б. Маневич, художник-постановщик «Ленфильма», много работавшая с Олегом. Она показала фактуру Олега, освобождая ее от затиснутости в неуклюжие, неинтересные и громоздкие вещи. Успокоившись, Олег начинал шутить: «Вы что же хотите, чтобы я принца играл или Жоржика из Одессы?..»
Режиссер Ричард Викторов работает на Киностудии имени Горького над очередной космической лентой. Однако если два прежних его фильма этой же тематики — «Москва-Кассиопея» и «Отроки во Вселенной» — предназначались подростковой аудитории, то теперь он ориентировался на взрослого зрителя. Фильм назывался «Через тернии к звездам» и по сути своей был мелодрамой: в нем рассказывалась история любви неземной девушки Нийи к землянину Степе Лебедеву. Роль инопланетянки досталась непрофессиональной актрисе Елене Метелкиной, которую Викторов случайно нашел в отделе мод ГУМа. Ее возлюбленного играл сын популярного актера театра и кино Игоря Ледогорова Вадим. Натурные съемки проходили в Таджикистане и Ялте. В Ялте снимали подводные эпизоды. Р. Викторов в своем дневнике записывает:
«18 апреля 1979 года. Опять из строя вышли четыре лампы, прогорев под водой две минуты. Первый отсек сделан плохо. Чернота сделана бездарно. Все мажется и пачкается. Лампы горят, выходят из строя одна за другой. Съемки невесомости сорваны. То, что мы сняли бассейн без ЧП, — просто удивительно…»
На той же Киностудии имени Горького, но уже в павильонах Ялтинского филиала, режиссер Борис Дуров продолжает снимать боевик «Пираты XX века». После съемок подводных эпизодов наступила пора снимать сцены на теплоходе. В частности, был отснят «каратешный» эпизод с участием Николая Еременко (Сергей) и Талгата Нигматулина (Салех). Они встречаются в узком коридоре, и кровожадный пират Салех коронным ударом пяткой в лоб повергает в глубокий нокаут стармеха-супермена. Посмотреть на этот поединок сбежались чуть ли не все киношники со студии, поскольку подобное происходило не часто — карате в советском кино еще не снимали. Еременко и Нигматулин бились самозабвенно, естественно, по большей части только имитируя контакт (этому они научились еще во времена своей учебы во ВГИКе, когда за их шутливыми поединками наблюдали толпы студентов). Однако кино есть кино: во время одного из дублей Нигматулин малость не рассчитал силу удара и так сильно приложил друга, что тот долго не мог очухаться.
Но вернемся в Москву. Здесь серьезные проблемы обрушились на голову кинорежиссера Александра Стефановича. Несколько дней назад, будучи на дне рождения своей жены Аллы Пугачевой, он заступился за ее дочь Кристину и оскорбил работника ресторана «Белград», который оказался сотрудником КГБ. Оскорбление не прошло режиссеру даром — его вызвал к себе генеральный директор «Мосфильма» Николай Сизов. Когда Стефанович переступил порог его кабинета, он увидел, что Сизов не один — рядом в кресле сидел неизвестный молодой человек в темном костюме. В руках у него была тоненькая папка. На душе у Стефановича заскребли кошки.
Начал разговор хозяин кабинета, который спросил Стефановича, где он был 15 апреля.
— Я был с моей женой на ее дне рождения, — ответил режиссер.
— Что там произошло?
— Ничего не произошло.
— Как это ничего, когда на вас пришел материал из КГБ! — Голос Сизова задрожал. Он взглянул на молодого человека в темном костюме, который тут же на этот взгляд среагировал. Он достал из папки лист бумаги и стал вслух зачитывать написанное там. А написано там было та-а-кое… Из бумаги явствовало, что во время банкета в ресторане «Белград» режиссер Стефанович произносил антисоветские речи, рассказывал непристойные анекдоты про руководителей государства, а когда ему было сделано замечание, оскорбил сотрудника ресторана, сказав, что его мечта — повесить всех сотрудников госбезопасности на фонарных столбах.
Когда незнакомец закончил читать, Сизов вновь взглянул на Стефановича и спросил:
— Это было или нет?
Режиссер понял, что влип, причем, серьезно. Надо было как-то спасать положение, и времени на раздумья не было. Собравшись с духом, он сказал: