1977. Декабрь

1977. Декабрь

«Женщина, которая поет»: съемки продолжаются. Гастрольный роман Олега Видова. В Москве буран. Умер маршал Василевский. Как взяли братьев Билыков. Звездные свадьбы. Загул Высоцкого в Марселе. Как шмонали «Таганку». Дебютанты «Песни года»: Алла Пугачева и Анна Герман. «Полтинник» Эльдара Рязанова. Парижский концерт Высоцкого: кровь на струнах. Приз «Известий»: удачный старт сборной СССР. Донос на новый фильм Григория Чухрая. Крупное поражение сборной СССР по хоккею. Зачем Юрий Андропов вызывал к себе тренера Виктора Тихонова. Талисманом Олимпиады-80 выбран медвежонок. Цирк на Ленинских горах возглавляет бывший зять генсека. Главпур против фильма Чухрая. Как зэка Олега Коротаева хотели вернуть на ринг. Страна взбудоражена слухами о гибели одного из «Песняров». Звания актерам Театра им. Ленинского комсомола. Как Андрей Сахаров смотрел «Иронию судьбы» в мордовском лагере. За что Высоцкий пропесочил свою жену. Ереванский грабитель гуляет по Москве. Очередное заокеанское турне сборной СССР по хоккею. Кто помог досрочно освободить Сергея Параджанова. Польские «битлы» в Москве.

Продолжаются съемки фильма «Женщина, которая поет». 1 декабря снимали на натуре: во дворе знаменитого «дома на набережной», что возле Театра эстрады, снимали короткий эпизод, где Анна Стрельцова (Алла Пугачева) вместе с мужем Валентином (Александр Хочинский) выходят из подъезда и беседуют во дворе. После съемки Пугачева уехала домой, а спустя несколько часов уже выступала на сцене Дворца спорта в Лужниках в сборном концерте, где, помимо нее, участвовали: Владимир Винокур, Галина Улетова и др. А на следующий день в «Женщине…» снимали выступление Пугачевой на сцене Дворца культуры.

Популярный киноактер Олег Видов в эти же дни находится в Одессе, где снимается в очередном фильме. Правда, в отличие от недавних лет роль не главная. Дело в том, что после того, как год назад Видов развелся со своей второй женой Татьяной Федотовой, у которой отец был генералом КГБ и которая во многом способствовала успешной карьере мужа, дела у Видова испортились. Его перестали приглашать на главные роли, хотя каких-нибудь три-четыре года назад любая киностудия готова была пойти на любые уступки, лишь бы заполучить к себе Видова. Но теперь — как отрезало. И уделом актера стали лишь эпизоды. Видимо, желание не зависеть от посторонних людей и стало поводом к тому, что в 73-м году Видов поступил на режиссерский факультет ВГИКа. Однако вернемся в Одессу декабря 77-го.

Видов приехал в «жемчужину у моря» всего лишь на несколько дней, чтобы отсняться в своих эпизодах и вернуться обратно в столицу. Но этих нескольких дней ему вполне хватило, чтобы «наследить» в Одессе на всю жизнь. Как-то актер отправился на вечеринку к одной своей знакомой и познакомился там с очаровательной комсомолкой, студенткой (она училась в мединституте), спортсменкой (занималась художественной гимнастикой), подругой хозяйки дома Татьяной. Миниатюрная брюнетка с карими глазами сразила именитого актера в самое сердце, и он практически весь вечер только и делал что ухаживал за ней. А на следующий день пригласил ее продолжить знакомство в ресторане. Девушка, естественно, не устояла, что вполне объяснимо: сам Морис Джеральд советского кинематографа набивался ей в кавалеры! В итоге между молодыми людьми случилось то, что и должно было произойти. Потом Видов уехал в Москву, а девушка обнаружила, что забеременела. Самое интересное, но она не стала сообщать отцу ребенка о случившемся, видимо, посчитав не его, а себя виновной в случившемся. В итоге именитый папаша узнает о том, что в Одессе у него есть сын… спустя 20 с лишним лет!

В ночь с 4 на 5 декабря (с воскресенья на понедельник) в Москве бушевал настоящий буран. Когда утром москвичи выглянули в окна, на улицах красовались огромные сугробы. Наступила настоящая зима. К сожалению, порадоваться ею суждено было не всем. Тем утром из жизни ушел один из последних выдающихся полководцев Великой Отечественной войны Маршал Советского Союза Александр Василевский.

О том, что у него неизлечимая болезнь — рак, Василевский знал давно, но держался мужественно. Ни его родные, ни тем более посторонние люди ни разу не видели его унывающим. По просьбе самого маршала последние месяцы перед смертью он проходил курс лечения на дому. Вызвано это было тем, что он писал книгу воспоминаний и хотел во что бы то ни стало ее закончить. Работал он день и ночь, хотя врачи были против такого графика. Но Василевский им неизменно отвечал: «Осталось мне немного, надо успеть!» В итоге книга вышла в свет еще при жизни Василевского.

В тот день, когда умер Василевский, съемочная группа фильма «Женщина, которая поет» работала в аэропорту Домодедово: там снимали прилет Анны Стрельцовой с международного конкурса. Работа длилась с 8 утра до двух часов дня. Затем Пугачева сослалась на недомогание, и съемки были прекращены. Два последующих дня съемки проходили в 4-м павильоне «Мосфильма», где снимали репетицию стрельцовского ансамбля.

На съемочной площадке другого фильма — «По семейным обстоятельствам» — снимаются последние эпизоды. Так, 8 декабря была снята сцена с Львом Дуровым, этакий мини-бенефис этого замечательного актера. Помните, героиня Марины Дюжевой встречает на лестнице своего дома милого дедушку (его и играл Дуров), и тот произносит ей монолог о пользе семейных традиций: о том, как хорошо, когда за круглым столом собираются вместе представители всех поколений семьи — дедушки, бабушки, дети, внуки. Хорошо-то хорошо, но на момент съемок таких семей — где бы ценились старые семейные традиции — в той же Москве уже практически не осталось. Не говоря уже о нынешних временах.

А теперь из Москвы перенесемся в Краснодар. Там продолжаются поиски братьев Билыков и их приятеля Ставничего, которые месяц назад убили трех человек: автовладельца и двух сотрудников ГАИ. Как мы помним, сыщикам удалось установить краснодарский адрес, по которому проживало семейство Билыков, но он оказался липовым: на месте указанного дома шла большая стройка. Однако сыщики рук не опустили и расширили зону поисков. И удача им улыбнулась. Семейство Билыков было обнаружено под Краснодаром, в станице Медведовской. Однако ни братьев Билыков, ни Ставничего в доме не оказалось — они где-то скрывались. Тогда было решено выставить у дома засаду.

В четверг, 8 декабря, возле дома объявился высокий парень. По приметам — Петр Билык. Повертевшись возле калитки и проверив, нет ли за ним хвоста, он прошмыгнул в дом. Руководитель засады тут же дал знать об этом наверх — замначальнику Краснодарского УВД. Тот немедленно приехал к дому Билыков. «Будем брать!» — последовала команда.

Бандита решили брать не в самом доме, а на открытой местности. Для этого разыграли хитрую комбинацию: с малолетним пацаном послали в дом записку — мол, милиция ищет Петра, обходит дома. Как и ожидалось, уже через минуту из дома выскочил Билык-старший. Но не один — с ним был и его младший брат Владимир. Беглецы затрусили к камышам. Милиционеры бросились следом. Увидев погоню, преступники прибавили ходу, но грозный окрик «Стоять! Стрелять будем!» заставил их остановиться. Билык-старший поднял руки и пошел на стражей порядка: «Вы что-то напутали, ребята». Но капитан Власов, стоявший к нему ближе всех, поднял пистолет и приказал братьям лечь на землю. Те подчинились.

Когда братьев привезли в здание УВД и начали допрашивать, они наотрез отказались признать свою вину. «Ничего не знаем, никого не убивали!» — твердили они. Но было видно, что младший из братьев держится менее уверенно, чем старший. Тогда давить стали именно на него. Через полчаса интенсивной обработки нервы 15-летнего парня не выдержали. Он расплакался, а затем стал давать признательные показания. Сказал, что не знает, где скрывается Ставничий, но указал место, где был зарыт автомат — в лесу под Куйбышевом. Субботним утром 10 декабря его должны были посадить в самолет и отвезти к этому месту. Как вдруг перед самой посадкой к следователю подбежал посыльный и сообщил, что только что при задержании был убит Ставничий.

Ставничий ничего не знал про арест Билыков и поэтому пришел к ним в дом без всякого страха. И нарвался на засаду. Когда он поднялся на веранду, сзади его окликнули. Он обернулся и увидел направленный на себя автомат. Бандит поднял руки и стал спускаться с крыльца. Но, ступив на землю, внезапно выхватил из кармана нож и бросил в ближнего милиционера. Тот по инерции нажал на курок. И свинцовая очередь прошила грудь бандита наискосок. Довезти раненого до больницы живым не удалось.

В тот же субботний день в космос стартовал очередной космический экипаж: Юрий Романенко и Георгий Гречко. Им суждено будет установить рекорд пребывания в космосе — 96 дней.

И еще одно событие, датированное днем 10 декабря, стоит отметить. В Киеве состоялась звездная свадьба: поженились гимнастка Людмила Турищева и легкоатлет Валерий Борзов. В те годы не было в стране человека, кто бы не знал эти имена: Турищева была обладательницей четырех Олимпийских медалей, Борзов — одной, но он был единственным русским спринтером, которому удавалось побеждать чернокожих бегунов. Их знакомство произошло во время Олимпиады-76 в Монреале, в тот самый день, когда Борзову угрожали убийством (помните, за несколько минут до старта ему сообщили, что на трибуне сидит снайпер). Будущих супругов познакомил тренер Турищевой Владислав Ростороцкий, который посоветовал Борзову обратить внимание на его воспитанницу.

Молодые встречались больше года, а Бор-зов все никак не решался сделать девушке предложение. По его же словам: «Лопух был! Недотепа в любовных делах». Тогда инициативу взяла в свои руки Турищева. Однажды она спросила жениха, что называется, в лоб: «Так ты собираешься на мне жениться или нет?!» Борзов хоть и растерялся, но потом взял себя в руки и коротко ответил «да». Но допрос на этом не закончился. «Когда? — спросила Турищева. — Скажи хотя бы месяц и приблизительно день». — «Давай посмотрим график наших выступлений», — предложил Борзов. Они открыли календарь и стали вместе высчитывать предполагаемую дату свадьбы. Жребий выпал на 10 декабря — один из немногих свободных дней между соревнованиями, в которых они участвовали. «Тогда ты должен обязательно съездить к моим родителям в Ростов и познакомиться перед свадьбой», — не унималась Турищева. На что Борзов ответил: «У меня нет времени. Давай так: я поеду, познакомлюсь с твоими родителями, и в тот же день, там же, в Ростове, мы сыграем свадьбу!» Так и сделали.

Между тем это была не последняя спортивная свадьба в те дни. 11 декабря женился будущий тренер российской сборной по футболу Валерий Газзаев, который в то время был действующим игроком — выступал за столичный «Локомотив». Его молодая жена носила лермонтовское имя Бэлла.

Театр на Таганке продолжает свои гастроли во Франции. После Парижа труппа выступала в Лионе (с 24 ноября), после чего переехала в Марсель (с 7 декабря). Но последняя часть гастролей оказалась самой скандальной. И виновником этого стал Владимир Высоцкий. 8 декабря в советском консульстве был устроен семейный прием, на который были приглашены и артисты. Высоцкий весь вечер тянул джин с тоником, чего делать не стоило бы: вечером ему предстояло играть Гамлета. Тот спектакль он отыграл, но вот на следующий, что называется, забил. Представьте себе картину: полный зал зрителей, вся труппа в сборе, а Гамлета нет. Кто-то прибежал к Любимову и доложил ему, что Высоцкий послал всех на три буквы и уехал гулять в какой-то ресторан. Взяв с собой художника Давида Боровского и режиссера Марсельского театра Пьера, главреж «Таганки» отправился на поиски загулявшей звезды.

Поиски длились недолго. По счастливой случайности Высоцкого в компании его приятеля Михаила Шемякина удалось обнаружить в ближайшем же ресторане. Но актер, увидев Любимова, даже не подумал спешить ему навстречу. Вместо этого они с другом тормознули такси и бросились прочь. Преследователи сделали то же самое: поймали попутку и рванули следом. Беглецов они поймали, и Любимов буквально стал умолять Высоцкого вернуться в театр. Аргументы были убойные: мол, и зрителей полный зал, и КГБ театру никогда этого не простит. И Высоцкий сдался. Далее послушаем очевидцев:

В. Смехов:

«Смирился буйный дух, и «Гамлет» состоялся. Но что это был за спектакль!.. За кулисами — французские врачи в цветных халатах. Жестокий режим, нескрываемая мука в глазах. Мы трясемся, шепчем молитвы — за его здоровье, чтобы выжил, чтобы выдержал эту нагрузку. Врачи поражены: человека надо госпитализировать, а не на сцену выпускать…

За полчаса до начала, когда и зал в Марселе был полон, и Высоцкий с гитарой уже устроился у сцены, Юрий Петрович позвал всю команду за кулисы. Очень хорошо зная, какие разные люди перед ним и кто из них как именно его будет осуждать, он сказал нам жестко, внятно, и голос зазвучал как-то враждебно: «Вот что, господа. Вы все взрослые люди, и я ничего не собираюсь объяснять. Сейчас вам идти на сцену. Соберитесь и — с богом. Прошу каждого быть все время начеку. Врачи очень боятся: Володя ужасно ослаблен. Надо быть готовыми и быть людьми. Иногда надо забывать свое личное и видеть ситуацию с расстояния. Высоцкий — не просто артист. Если бы он был просто артист — я бы не стал тратить столько нервов и сил… Это особые люди — поэты. Но мы сделали все, чтобы риск уменьшить. И врачи, и Марина прилетела… И еще вот что. Если, не дай бог, что случится… Вот наш Стае Брытков, он могучий мужик, я его одел в такой же свитер, он как бы из стражи короля… и если что… не дай бог… Стае появляется, берет принца на руки и быстро уносит со сцены… а король должен скомандовать, и ты, Вениамин, выйдешь и в гневе сымпровизируешь… в размере Шекспира: «Опять ты, принц, валяешь дурака? А ну-ка, стража! Забрать его…» и так далее… ну ты сам по ходу сообразишь… И всех прошу быть как никогда внимательными… Надо, братцы, уметь беречь друг друга… Ну, идите на сцену… С богом, дорогие мои…»

А. Демидова:

«Спектакль начался. Так гениально Володя не играл эту роль никогда — ни до, ни после. Это уже было состояние не «вдоль обрыва, по-над пропастью», а — по тонкому лучу через пропасть. Он был бледен как полотно. Роль, помимо всего прочего, требовала еще и огромных физических затрат. В интервалах между своими сценами он прибегал в мою гримуборную, ближайшую к кулисам, и его рвало в раковину сгустками крови. Марина, плача, руками выгребала это.

Володя тогда мог умереть каждую секунду. Это знали мы. Это знала его жена. Это знал он сам — и выходил на сцену. И мы не знали, чем и когда кончится этот спектакль. Тогда он, слава богу, кончился благополучно…»

Два дня спустя Театр на Таганке вернулся на родину. Но та встретила труппу негостеприимно. Аукнулись депеши, которые все гастроли слали в Москву новый директор «Таганки» Коган и «люди в штатском» из числа сопровождающих: в них сообщалось, что Любимов ведет себя вызывающе, раздает нехорошие интервью, а некоторые из артистов встречаются с отщепенцами (так, Вениамин Смехов был в гостях у писателя Виктора Некрасова). В итоге в Шереметьеве «Таганку» стала усиленно трясти таможня. И у нескольких ведущих актеров была найдена «компра» — валюта и антисоветская литература (последнюю они не покупали — ее специально разложили в гостиничных номерах хозяева, надеясь, что кто-то клюнет). Вот как описывает эти события В. Смехов:

«В Москве таки наш театр был встречен на таможне как группа преступников. Двенадцать фамилий громко объявили, и всех бдительно обыскали. Два с половиной часа наглядного урока любви и благодарности к театру-«пропагандисту». Не скрывая своей сопричастности, рядом со «шмоном» стояли Бычков («человек в штатском». — Ф. Р.) и Коган-директор. Трофеи КГБ были богатейшими: у Зины Славиной лежали неистраченные франки (нельзя ввозить валюту в страну девственного рубля); у Б. Глаголина — общепопулярные журналы с неприкрытой любовью к женскому телу на обложке; у меня — авторучки, купленные… в киоске советского посольства в Париже (в протоколе обыска сказано: «изъяты две а/ручки с а/художественным оформлением); у Рамзеса Джабраилова — книжки «а/советских» авторов… Чекист открывает чемодан Рамзеса и сразу глядь — книжки. Обалдел офицер: почему не спрятано, почему искать не надо, почему на видном месте ТАКОЕ? Рамзес честно признался: «В Париже времени не было, привез, чтобы дочитать, разве нельзя?» Впоследствии Ю. Любимов мощно отыгрался «на ковре» в ЦК, описав и гастроли, и «благодарный шмон» в Шереметьеве, и крупный улов КГБ — в виде комичного «библиотекаря» Рамзеса Джабраилова.

Но я пережил тяжелые часы, глядя на «работу» лейтенанта с моими вещами… И пока он обшаривал сувениры — побрякушки да детские колготки, — я молил бога, чтобы пронесло. Причина моего страха: Виктор Некрасов вручил мне увесистую коробку с драгоценными лекарствами — другу в Питере, со страшной болезнью. Лекарства из Швейцарии, очень дорогие — все это должно быть, конечно, изъято, но главное: я поленился перепаковать коробку. Так и красовалась надпись, сделанная рукой Вики… Вика — не Татищев, они в надписи не соблюдал конспирации… Мол, Веня, отвези другу милому в Питер, скажи ему то-то и то-то, что я живу хорошо вдали от Советов и дай вам Бог держаться… И слово «Бог» было с большой буквы. И почерк Некрасова скорее всего им известен. Да и «наводчики» стоят рядом… Однако пронесло…»

Кстати, антисоветскую литературу из Парижа привезли не только актеры, но и рабочие сцены. Но они оказались хитрее: спрятали ее в трубе, на которой крепился занавес, а после шмона в Шереметьеве сложили в мешок и в таком виде спустились в метро. Но там на них обратил внимание постовой милиционер. Он их тормознул и отвел в дежурку. Там содержимое мешка обнаружилось, и рабочим грозило суровое наказание. Но тем удалось откупиться.

В Останкине тем временем отсняли очередную финальную «Песню года». В отличие от прошлогоднего выпуска, который был весьма скуден на песни (всего 16 штук), на этот раз песен звучало гораздо больше — 30. И хотя подавляющая часть из них не имела никакого отношения к настоящим хитам (на которые приходят мешки писем), но прогресс был налицо — последний раз такое изобилие песен было отмечено в 1973 году, когда в финальном выпуске прозвучало 33 произведения. Между тем дебютантами передачи в том году стали две популярные исполнительницы: Алла Пугачева и Анна Герман. Причем в отличие от последней, Пугачева стала популярной всего-то ничего — два года назад, но в «Песню года» ее не пускал сам председатель Гостелерадио Лапин, который считал певицу вульгарной. Однако постоянно игнорировать Пугачеву было нельзя, в итоге она пробилась-таки в финал с двумя песнями: «Не отрекаются любя» Марка Минкова и Вероники Тушновой и «Волшебник-недоучка» Александра Зацепина и Леонида Дербенева.

Что касается Анны Герман, то и она удостоилась чести спеть сразу два шлягера: «Эхо любви» Евгения Птичкина и Роберта Рождественского и «Когда цвели сады» Владимира Шаинского и Михаила Рябинина. Но если последнюю песню Герман согласилась исполнить без всяких уговоров, то с «Эхом» заупрямилась. Она казалась ей слишком печальной, драматичной для новогоднего исполнения. И редактору передачи Татьяне Коршиловой пришлось приложить максимум старания, чтобы переубедить певицу.

Между тем эту песню Герман должна была исполнять не одна, а дуэтом с Львом Лещенко. И обязательно под фонограмму. Последнее обстоятельство тоже не удовлетворило певицу, но здесь ее уговорили быстрее: сказали, что концертная студия не приспособлена для оркестра (хотя оркестр там был!), а также отметили, что они с Лещенко не смотрятся рядом — Герман была выше, — из-за чего их придется развести по разные стороны сцены: он будет стоять в глубине ее, а она с краю. Короче, эту песню сняли на пленку. Но Герман всё происходящее продолжало не нравиться, и она сделала попытку записать «живьем» вторую песню — «Когда цвели сады». Она позвонила Шаинскому и стала уговаривать его позвонить «кому следует», чтобы те разрешили спеть песню «живьем». Шаинский поначалу отбрыкивался: мол, вы зря думаете, что я имею такое влияние на «верха». Но потом согласился. И его миссия удалась — фонограмму песни заменили живым исполнением. После чего случилось чудо: Герман исполнила «Сады» так вдохновенно, что стала единственной артисткой в передаче, кто исполнил песню на бис. Но в полную версию передачи этот эпизод не вошел. Кроме названных двух песен, в «Песне-77» прозвучали следующие произведения:

«Такая нам судьба дана» (А. Бабаджанян — Р. Рождественский) — Анатолий Чепурной; «Комиссары» (Е. Жарковский — М. Матусовский) — А. Мокренко; «Звезды 19-го года» (М. Зив — М. Светлов) — Галина Улетова и хор мальчиков; «Песня о солдате» (В. Мигуля — М. Агашина) — Иосиф Кобзон; «Алия» (С. Байтереков — Б. Тажибаев) — Роза Рымбаева; «Фронтовая сестра» (А. Экимян — М. Рябинин) — Арташес Аветян; «Помнят люди» (О. Фельцман — Е. Долматовский) — Людмила Зыкина; «Где же вы, друзья однополчане» (В. Соловьев-Седой — А. Фатьянов) — Виктор Вуячич; «Бамовский вальс» (С. Туликов — М. Пляцковский) — «Самоцветы»; «Река родная» (П. Аедоницкий — И. Шаферан) — Лев Лещенко; «Не отрекаются любя» (М. Минков — В. Тушнова) — Алла Пугачева, «Всегда и снова» (М. Фрадкин — Е. Долматовский) — Людмила Сенчина и Евгений Головин; «Если с другом вышел в путь» (В. Шаинский — М. Танич) — Большой детский хор под управлением В. Попова, солист — Дима Голов; «Товарищ песня» (И. Шамо — Р. Рождественский) — А. Мокренко и Дима Голов; «Беловежская пуща» (А. Пахмутова — Н. Добронравов) — детский хор, солист — Виталий Николаев; «Мне приснился шум дождя» (Е. Дога — В. Лазарев) — Надежда Чепрага и Виктор Коннов; «Весенний край» (М. Магомаев — Наби Хазри, В. Лазарев) — Муслим Магомаев; «Наша биография» (А. Мажуков — О. Писаржевская, В. Монастырев) — В. Мамонов; «Мне доверена песня» (Г. Мовсесян — Л. Ошанин) — Иосиф Кобзон; «Я люблю этот мир» (В. Мигуля — Л. Дербенев) — «Самоцветы»; «Черемуха» (В. Гаврилин — О. Фокина) — Людмила Сенчина; «Звездная песня неба» (Д. Тухманов — В. Фирсов) — Евгений Головин; «Волшебник-недоучка» (А. Зацепин — Л. Дербенев) — Алла Пугачева, «Тихие города» (Ю. Саульский — И. Шаферан) — Ольга Воронец; «И снова солнцу удивлюсь» (П. Бюль-Бюль оглы — И. Резник) — Роксана Бабаян; «Мне нравится» (М. Таривердиев — М. Цветаева) — Г. Беседина и С. Тараненко; «Чайки над водой» (Е. Мартынов — А. Дементьев) — София Ротару; «Вероника» (И. Лученок — М. Богданович) — «Песняры».

Алла Пугачева продолжает работу в картине «Женщина, которая поет». 12 декабря все в том же 4-м павильоне снимали репетицию Анны Стрельцовой с ансамблем, ее разговор с поэтом (Николай Волков). Через день в том же павильоне, но уже в иной декорации — «квартира Стрельцовой» — начали снимать следующие эпизоды: Стрельцова нянчит ребенка; коллеги забирают ее на гастроли, а ребенка оставляют на попечение одного из своих коллег (кстати, это реальная история из жизни Пугачевой: когда она в начале 70-х уезжала на гастроли, с ее Кристинкой нянчился Юрий Непомнящий).

В четверг, 15 декабря, в Доме кино справляли 50 лет Эльдара Рязанова. Вообще-то юбилей у режиссера случился почти месяц назад (18 ноября), но отметить его в срок он не смог: находился за океаном, в Америке, Поэтому решили перенести торжество поближе к Новому году. Мероприятие получилось пышное и превеселое, что вполне понятно: великого комедиографа и поздравлять должны были с юмором. Власти тоже не оставили это событие без внимания и в качестве подарка преподнесли юбиляру орден Трудового Красного Знамени.

Владимир Высоцкий продолжает находиться во Франции, куда он приехал вместе с коллегами по «Таганке», но после их отъезда решил задержаться на французской земле еще на десять дней. Выглядит он неважно: пьет горькую, а потом с похмелья дает концерты. Один из них состоялся 15 декабря, аккурат в тот день, когда в Париже трагически погиб Александр Галич (купив магнитофон, он попытался самостоятельно подключить его к сети и был убит разрядом электрического тока).

Вспоминает М. Шемякин:

«Я был на одном концерте Высоцкого в Париже… Этот концерт был как раз в тот день, когда погиб Саша Галич. Володя был после большого запоя, его с трудом привезли… Никогда не забуду — он пел, а я видел, как ему плохо! Я и сам еле держался, буквально приполз на этот концерт — и Володя видел меня. Он пел, и у него на пальцах надорвалась кожа (от пьянки ужасно опухали руки). Кровь брызгала на гитару, а он продолжал играть и петь. И Володя все-таки довел концерт до конца. Играл блестяще!..»

Об этом же воспоминания жены Шемякина Ревекки:

«Это был страшный концерт — Володе было плохо, плохо с сердцем… В зале, конечно, никто ничего не знал, но мы-то видели! Володя пел, пел как всегда замечательно, — но мы-то знали — какое это было напряжение! Потом мы зашли к нему за кулисы — в артистическую, — я подошла к Володе… Помню, он так схватился за меня — весь зеленый и в поту. Страшно…»

Но вернемся на родину. В первой половине декабря на столичные экраны вышли следующие новинки: 5-го — мелодрама Леонида Мартынюка «Семейные обстоятельства» с участием Игната Данильцева, Владимира Басова, Валентины Титовой и др.; 12-го — детектив Герберта Раппапорта «Меня это не касается» с участием Александра Збруева, Ирины Понаровской и др.

Кино по ТВ: «Впереди — крутой поворот» (2-го), «Опасный поворот» (3-го), «Дневник директора школы», «Где вы, рыцари?» (4-го), «О друзьях-товарищах» (5-го), «Свеаборг» (7—8-го), «Я — Шаповалов Т. П.» (с субтитрами, 8-го), «Приключения желтого чемоданчика», «Стрекоза» (10-го), «Детектив без детектива» (премьера д/ф 10—11-го), «Безумный день» (11-го), «Секретарь парткома» (12—13-го), «Это было в Коканде» (13—15-го), «Баллада о Беринге и его друзьях» (14-го) и др.

Из театральных премьер назову следующие: 10-го — в Театре им. Ленинского комсомола был показан спектакль «Парень из нашего города», где роль Вари сыграла дебютантка театра Ирина Алферова; в Театре имени Пушкина — «Когда город спит» с участием Афанасия Кочеткова, Николая Прокоповича и др.

Эстрадные представления: 1—4-го — во Дворце спорта в Лужниках прошли концерты с участием Аллы Пугачевой, Галины Улетовой, Владимира Винокура и др.; 7—11-го, 15-го — в ГЦКЗ «Россия» выступали: Олег Анофриев, Евгений Петросян, Владимир Винокур, Лев Лещенко и др.; 10—11-го — в ГТЭ выступал эстрадный дуэт Мария Миронова — Александр Менакер; в «Октябре» — Иосиф Кобзон; в ЦДСА — Нина Бродская; 11-го — в ДК ГПЗ-1 выступал ВИА «Надежда»; 13—14-го — в ГЦКЗ высадился звездный десант из Румынии: исполнитель популярного шлягера «Пой, гитара» Дан Спатару (давненько его не было в Москве), Илона Моцика и др.

В пятницу, 16 декабря, в Москве начался традиционный хоккейный турнир на приз газеты «Известия». В нем участвовало пять команд: четыре национальных сборных из СССР, ЧССР, Швеции, Финляндии и представитель Канады — команда из ВХА «Квебек Нордикс». Именно с последней нашим ребятам и пришлось помериться силами в первый же день. Наши победили 5:3, тем самым взяв реванш за свое поражение от этого клуба в начале года (тогда мы уступили 1:6).

На следующий день в столичном Доме кино состоялся общественный просмотр нового фильма Григория Чухрая «Нетипичная история» (в прокате — «Трясина»). Лента рассказывала о том, как во время войны жительница одной из русских деревень (ее роль играла Нонна Мордюкова), испугавшись за своего младшего сына, которому предстояло идти на войну, спрятала его на чердаке собственного дома. Тема, прямо скажем, нетрадиционная для советского кинематографа, который до этого старался не касаться таких темных сторон Великой Отечественной. Однако обращение Георгия Чухрая к этой теме было неслучайным. Дело в том, что много лет назад он сам столкнулся с предательством одного из своих близких друзей. Дело было в годы войны. У Чухрая было трое фронтовых товарищей, с которыми он съел не один пуд соли. Их называли друзьями не разлей вода. И вот один из этих друзей испугался быть убитым на фронте и сбежал домой. Он вернулся в родной Николаев и устроился на работу: стал петь с эстрады. При этом родителям одного из своих фронтовых товарищей он сообщил, что их сын погиб — так ему было легче скрыть свое предательство. К счастью, ложь вскоре вскрылась, и этот человек, благополучно довоевав, вернулся домой. С другом-дезертиром он, естественно, все отношения прервал. А когда его навестил Чухрай, рассказал ему эту историю. И Чухрай, кипя от возмущения, отправился к дезертиру домой, чтобы посмотреть этому парню в глаза. Вот что писал сам режиссер:

«Я пришел, позвонил в дверь. Дверь открыла его жена и ответила, что мужа нет дома. Тогда я попросил разрешения подождать его. Женщина согласилась.

В ожидании я просидел у них часа четыре, но хозяин дома так и не появился. Я встал, попрощался и ушел…

А позже их соседи рассказали мне, что в тот день все четыре часа, пока я ждал его, мой бывший товарищ был дома и прятался от меня в другой комнате…

На фронте мы вчетвером верили друг другу как самим себе. Мы очень любили друг друга, были братьями и однажды поклялись, что, если кто-то из нас погибнет на войне, другие, если останутся живы, обязательно расскажут, как погиб наш товарищ. Рассказывать об этом не пришлось. Братья выжили. Правда, каждый по-своему…»

В день премьеры фильма зал Дома кино был переполнен. Слухи о том, что Чухрай снял нетрадиционную картину, давно ходили в киношном мире, что, естественно, подогревало к ней интерес. И большинство пришедших (а среди них были и иностранцы) не разочаровались — фильм понравился. Но без ложки дегтя все равно не обошлось. Нашлись и такие, кто усмотрел в увиденном посягательство на самое святое. Этими людьми оказались несколько работников «Мосфильма». В тот же день из-под их пера на свет родился донос на имя генсека Брежнева и министра обороны Устинова. Поскольку донос был обстоятельный и уместился на нескольких страницах, я приведу лишь некоторые отрывки из него:

«В двухсерийной большой картине подробно рассматривается не героизм матери, а ее предательство. Такой она и запомнится в ярком исполнении Нонны Мордюковой, и чем лучше она играет, тем страшнее и отвратительнее остается в памяти этот образ матери-предательницы героического неповторимого времени Великой Отечественной войны…

Зачем с экрана показывать миллионам зрителей эту стряпню? Зачем обвинять в напраслине миллионы еще живущих матерей и вдов, потерявших в эту войну своих сыновей и мужей?! Зачем развенчивать образ нашей героической матери, перенесшей столько горя в Великую Отечественную войну и выстоявшей назло всем врагам?!

Мы убеждены, что эта выдуманная антинародная, а, значит, и антипартийная картина вызовет справедливый и великий гнев народа не только к тем, кто создал эту мерзость, но и к тем, кто выпустил ее на экран. Вызовет громадное недоумение у друзей за рубежом. Вызовет неприкрытую и огромную радость наших врагов. Такого вреда они не смогли бы нанести и миллиардами долларов со своими радиостанциями клеветы, со своими агентами ФБР…

Видимо, определенная группа, которая в последнее время на «Мосфильме» служит определенным интересам, настолько уже обрела силу, что ей удается свободно проводить политику «Нетипичной истории». Эта политика, к сожалению, есть и в других фильмах, также получивших высокую оценку руководства. Об экранизации классики тут уже и не стоит говорить. Здесь коммерция соседствует с извращением благородных и социальных идей. Если народ можно лишить Матери-Родины, то, подумаешь, что там Алексей Толстой («Хождение по мукам»), Гоголь (был «Ревизор», стал просто «Инкогнито»), Чехов (была пьеса «Платонов», стала «Механическое пианино»). Эти классики давно покойники. Их можно похоронить еще раз, а деньги получить хорошие — самые большие, столько и классики не получили за свои произведения!

Ставить этот важный вопрос перед своей парторганизацией не можем, партком «Мосфильма» давно стал придатком данной политики и покрывает ее вместе с генеральной дирекцией. Вышестоящие органы не раз отмечали крупные политические ошибки в работе «Мосфильма», но этим и кончалось. Неугодные за критику лишались куска хлеба, становились безработными на многие годы, а то и получали удар ножом в сердце, как это было с режиссером Гончаровым. (Экспертиза установила три удара ножом в сердце. Мог ли «самоубийца» ударить себя три раза ножом в сердце?!)

Написали Вам потому, что молчать не имеем права и самим бороться уже нет возможности.

Киноработники».

18 декабря на турнире на приз «Известий» состоялся один из самых решающих матчей: СССР — ЧССР. После своего поражения дома на турнире «Руде право» чехословацкие хоккеисты приехали в Москву за реваншем. Они не скрывали своих намерений и в открытую заявляли об этом. В Москве этому верили мало, поскольку тихоновская сборная показывала хорошую игру и тоже была нацелена на победу. Но правы оказались гости, которые уже с первых же секунд игры прочно захватили инициативу в свои руки. Чехословацкие хоккеисты играли легко, с выдумкой, в то время как наши выглядели на льду как сонные мухи. У советской сборной игра не ладилась по всем линиям: проваливались и защитники, и нападающие. В итоге голы в наши ворота сыпались как горох: на 10-й минуте счет открыл Бубла, затем его удвоил Мартинец. Вторая двадцатиминутка тоже началась с гола в ворота Третьяка: шайбу провел Штясны. Четвертую шайбу гости умудрились и вовсе забить в меньшинстве — это сделал Глинка. А Поузер довел счет и вовсе до разгромного — 5:0. Игра была, по сути, сделана. И хотя нашим хоккеистам удалось забросить в третьем периоде три шайбы, однако и гости забили столько же. Итог — 3:8 в пользу гостей.

Шок испытали все советские болельщики: от простых до самых именитых. Например, Юрий Андропов вызвал к себе для беседы старшего тренера нашей сборной Виктора Тихонова. Правда, ругать его не стал, а вежливо так поинтересовался, что произошло с командой. Спросил, сумеет ли она и дальше не опозориться. Тихонов пообещал, что таких осечек больше не произойдет. И действительно: 20 декабря наши ребята разбили финнов (7:3), а на следующий день повергли в уныние и шведов (9:2). Однако взять первое место-все равно не сумели: оно досталось чехословакам, опередившим нас на одно очко (7 против 6).

В эти же дни (19 декабря) отдел печати МИД СССР и оргкомитет Олимпиады-80 провели пресс-конференцию для советских и зарубежных журналистов. На ней было объявлено, что официальным талисманом московской Олимпиады выбран бурый медвежонок работы столичного художника В. Чижикова.

Столичный цирк на Ленинских горах, или, как его называли в народе, Новый цирк, в декабре обрел своего нового руководителя — вместо скончавшегося Петра Аболимова в кресло директора сел Евгений Милаев. В 60-е годы он был мужем дочери генсека Галины Брежневой и пользовался его покровительством. Но когда их брак распался, Брежнев к бывшему зятю заметно охладел. Хотя врагом его все-таки не считал. Иначе не видать бы Милаеву ни директорского кресла, ни звания Героя Социалистического Труда.

Помимо Милаева, в кресло директора Нового цирка метил еще один известный циркач — Мстислав Запашный, которого поддерживал председатель «Союзгосцирка» Колеватов. Говорят, как только весть о смерти Аболимова достигла его ушей, он тут же рванул к министру культуры Демичеву и стал уговаривать его отдать Новый цирк Запашному. А когда министр спросил его, почему бы не Милаев, Колеватов ответил: «Да он малограмотный человек да еще морально не чист. Народ его не любит». Демичев обещал подумать. А через два дня вызвал к себе Колеватова и объявил: директором Нового цирка будет Милаев. И пришлось Колеватову прямо здесь же, в приемной министра, расцеловывать нового назначенца в обе щеки. Хотя сделать это ему было ой как нелегко. Колеватов подозревал, что Милаев теперь будет метить и в его кресло.

Продолжается скандал вокруг фильма «Нетипичная история». Тот донос, который был отправлен «киноработниками», достиг цели: он лег на стол начальника Главпура Епишева, который 21 декабря отправил срочное послание секретарю ЦК КПСС Михаилу Зимянину, отвечавшему за идеологию. В нем автор отмечал, что в Главпуре специальная комиссия посмотрела фильм «Нетипичная история» и целиком согласилась с мнением «киноработников»: фильм вреднейший. Вывод: комиссия считает, что выпуск кинофильма на экраны страны может нанести ущерб делу коммунистического воспитания советских людей. В итоге на «Мосфильм» будет спущена директива: акт о приемке фильма аннулировать и немедленно начать переделку картины.

В эти же дни в Москве во Дворце спорта «Крылья Советов» проходил Всесоюзный турнир по боксу памяти призера Олимпийских игр Сергея Сивко. В соревнованиях приняли участие 144 советских боксера со всей страны. Не было на нем только Олега Коротаева, который, как мы помним, в прошлом году угодил за решетку. Однако с его именем на турнире была связана одна любопытная история.

Вспоминает К. Копцев:

«На турнире выступала команда «Буревестник», в которой я был старшим тренером. В один из дней ко мне подходит полковник в малиновых погонах и грозно так спрашивает: «Вы Копцев Константин Николаевич?» — «Я», — отвечаю. «С Коротаевым Олегом Георгиевичем знакомы?» — «Знаком», — говорю, а у самого душа в пятки: вдруг Олег что-то в лагере натворил? Я был готов ко всему, но только не к тому, что составляло цель визита этого полковника. «Я начальник ИТУ, в котором отбывает срок наказания Коротаев, — продолжает он, колючим таким взглядом впиваясь в мое растерянное лицо. — Мы Коротаева поставили на дополнительное питание и возим его на тренировки в Рязань. Не сомневаюсь, что в настоящее время сильнее его боксера в стране нет. Он в прекрасной форме. Предлагаю вам включить его в состав команды «Буревестник» с тем, чтобы Коротаев выступил на первенстве СССР». — «Так он же в зоне!» — воскликнул я, пораженный этим предложением. — «В том-то и суть. Но у меня есть возможность досрочно освободить его. Условие одно — в случае его победы на первенстве мне присвоят звание «Заслуженный тренер РСФСР». Все это было сказано на полном серьезе. Но я понял, что это совершеннейшая авантюра. Никакого продолжения она не имела…»

В Москве тем временем то морозит, то греет: 22 декабря ртутный столбик показывал ночью 21 градус холода, а два дня спустя уже всего 6 градусов. Больше всего от подобных скачков страдали гипертоники.

Давно что-то я не вспоминал про разного рода слухи. В те годы их в обществе барражировало огромное количество, и все потому, что средства массовой информации находились под тяжелой цензурной пятой и держали народ на голодном пайке. И только в исключительных случаях, когда слухи достигали немыслимых размеров и грозили перерасти в нечто неуправляемое, газетам давалось «добро» На их развенчивание. Так было, как мы помним, со слухами о трагической гибели Муслима Магомаева, о массовом подорожании продуктов и ряде других подобных случаев.

В конце 77-го общество взбудоражила новая сенсация: на всех углах люди обсуждали слух о трагической гибели солиста «Песняров» Анатолия Кашепарова. Этот худенький на вид вьюноша так проникновенно пел «Вологду», что мгновенно стал кумиром миллионов советских граждан, особливо слабого полу. Говорят, из всего состава «Песняров» именно за ним девчонки бегали не то что толпами, а чуть ли не стадами. И вот грянул слух: Кашепарова зарезали в ресторанной драке! У девушек страны от горя помутились рассудки. Помню, как одна из знакомых моего приятеля, услышав эту новость, разрыдалась прямо на улице, как будто у нее умер кто-то из родных. Короче, гибель «песняра» многие восприняли почти так же, как в 53-м смерть «вождя всех времен и народов». В газеты посыпались письма с просьбой разъяснить ситуацию.

Говорят, в Минске местная пресса оперативно откликнулась на этот слух и опубликовала опровержение. Из столичных масс-медиа на этом поприще отметился «Московский комсомолец», который 24 декабря поместил на своих страницах статью «Не сотвори себе кумира». Начиналась статья с письма некой Галины. Она писала: «Мечусь в отчаянии из стороны в сторону, а толком ничего не знаю. Мне недавно сказали, что… убили Толика Кашепарова, солиста вокально-инструментального ансамбля «Песняры».

Если это правда, то мне жизнь искалечена и перечеркнута навсегда, хотя мне будет только 19 лет. Жизнь без Толи — это пустое и никчемное существование. Лишь бы он был жив, пусть я даже больше не увидела бы его. Я за него бы жизнь отдала. Умоляю, помогите!»

Газета помогла: связалась с Минском и узнала, что сладкоголосый «песняр» жив-здоров и в данный момент находится на гастролях. О чем и оповестила Галло и всех остальных поклонников «Песняров». Страна облегченно вздохнула… до следующих слухов.

В тот же день, 24 декабря, большая группа работников столичного Театра имени Ленинского комсомола была удостоена очередных званий. Звание заслуженного деятеля искусств РСФСР получил главреж театра Марк Захаров, заслуженными артистами РСФСР стали: Александр Збруев, Николай Караченцов, Инна Чурикова, Олег Янковский.

На следующий день в 19.20 по московскому времени по ЦТ была в очередной раз показана комедия Эльдара Рязанова «Ирония судьбы». С декабря прошлого года это стало доброй традицией — показывать этот фильм накануне Нового года. И вновь, как и в прошлый раз, у голубых экранов собралось рекордное число зрителей: фильм смотрели практически во всех уголках необъятной страны. К примеру, Андрей Сахаров лицезрел его в Мордовии, в одном из тамошних лагерей. В те края судьба академика занесла не случайно — он приехал навестить своего коллегу по правозащитному движению Эдуарда Кузнецова, отбывавшего там срок. Как вспоминает сам А. Сахаров:

«В клубной («ленинской») комнате мы по вечерам смотрели кино, в том числе очень смешную комедию Рязанова «С легким паром». Надзиратели приносили из своих комнат стулья и тоже смотрели фильм, изредка с интересом посматривая на нас (в Мордовию Сахаров приехал с женой Кузнецова. — Ф. Р.): все же приезд Сахарова был событием в этом уголке страны. Впрочем, лица некоторых уже были красными: видимо, они успели «принять свою порцию». Позднее мы из своей комнаты слышали крики, брань, звуки драки, кого-то за ноги выволакивали на мороз — алкоголь делал свое ежедневное дело…»

В те дни Владимир Высоцкий благополучно вернулся из Парижа в Москву (23 декабря). Вместе с ним прилетела и Марина Влади. И первыми, кого они навестили в столице, были писатель Юрий Нагибин и его жена. По этому поводу в дневнике писателя читаем следующие строчки: «Накануне Марина Влади проповедовала у нас на кухне превосходство женского онанизма над всеми остальными видами наслаждения. В разгар ее разглагольствования пришел Высоцкий, дал по роже и увел…»

Тем временем в Москве вот уже почти месяц обретается Николай Галачян — один из тех дерзких преступников, что ограбили Ереванский банк. Как мы помним, Николай был организатором этого ограбления, а непосредственным исполнителем выступил его земляк и однофамилец Феликс Галачян. Последний предпочел не ездить в столицу и сорил украденными деньгами на курортах Крыма и Кавказа. А у Николая на Москву были далекоидущие планы: он собирался подыскать здесь одинокую женщину, с ее помощью заиметь московскую прописку и получить (за деньги, разумеется) диплом юриста. А пока Николай жил в гостинице Академии наук Узбекской ССР по подложному паспорту на имя Владимира Акопяна и чуть ли не каждый день кутил в ресторанах, высматривая для себя жертву. Он нашел ее 26 декабря в ресторане «Прага». Это была 24-летняя экономист из «Мосводопровода» Людмила Аксакова (фамилия изменена). На тот момент у нее уже был жених, но он вот уже два года как сидел в тюрьме, поэтому охмурить ее Галачяну, у которого карманы трещали от денег, не составило большого труда. Кстати, Людмила между делом поинтересовалась у своего кавалера, откуда у него столько денег, но он ловко вывернулся: сообщил, что является профессиональным картежником, которому постоянно везет. Это объяснение женщину вполне удовлетворило. Тем более что кавалер оказался совсем не скрягой и в тот вечер устроил ей роскошное времяпрепровождение. Вскоре их отношения станут настолько близкими, что Николай переедет жить к своей пассии. С ее же помощью Николай обменяет 8 тысяч рублей 10-рублевыми купюрами на 100-рублевые. Когда Людмила спросит, зачем ему это, тот ответит: дескать, сторублевки занимают в карманах меньше места.

Между тем сборная СССР по хоккею с шайбой по давно заведенной традиции отправилась в новогоднее турне за океан — в Японию. 29 декабря ЦТ транслировало ее первую игру — с канадским клубом из ВХА «Виннипег Джетс». Игра выдалась напряженной. Уже к 10-и минуте наши вели 2:0 (голы забили Александр Голиков и Борис Михайлов), но Хедберг сократил разрыв до минимума. Затем у нас был удален Владимир Голиков, и это удаление стоило нам еще одного гола. А потом впервые в этой игре канадцы вышли вперед: шайбу забросил Данн. Но Владимир Голиков сумел реабилитироваться за свое удаление и счет сравнял. А вскоре Владимир Петров своим коронным мощным щелчком вывел нашу сборную вперед — 4:3. Итог матча — 7:5 в пользу советской сборной.