1977. Ноябрь

1977. Ноябрь

Террористы арестованы. Поиски убийц двух гаишников продолжаются. Новый взлет Юрия Чурбанова. Умер человек-легенда Алексей Стаханов. «Динамо» (Киев) — чемпион! Госпремия для Таривердиева. Почему Леонид Быков не хотел принимать премию. В роли антисоветчика — сын Александра Ширвиндта. Как поймали двух воров. Не самые лучшие годы «Голубого огонька». Почему футболист Адамов покончил с собой. «Десять дней…», которые не потрясли Париж. Как Луи Арагон просил Брежнева отпустить на волю Параджанова. Тяжелое время Петрухи. Убийство из-за ревности. Смелая продавщица. Чествование «Спартака» в Моссовете. Как напали на след братьев Билыков. Арест убийцы-ревнивца. Как Анатолий Собчак познакомился со своей будущей женой. Гастроли «Таганки» в Париже продолжаются. Новый недуг Владислава Дворжецкого. Студия Олега Табакова переезжает в подвал на улице Чаплыгина. Джинсы по-советски. Как разошлись пути Аллы Пугачевой и Александра Зацепина. Умер Алексей Грибов. НЛО над Забайкальем. Проблемы «Ошибок юности» продолжаются. Как КГБ обманул Петра Григоренко.

Продолжаются поиски террористов, взорвавших бомбы в Москве в январе этого года. Как мы помним, в конце октября они вновь дали о себе знать, оставив бомбу на Курском вокзале в Москве. По счастливой случайности взрыва не произошло. Между тем эта сумка помогла сыщикам напасть на след террористов. Дело в том, что те настолько были уверены, что адская машинка сработает, что… оставили в сумке свои личные вещи: синюю куртку и шапку-ушанку. На последней эксперты обнаружили несколько черных курчавых волос. Ориентированные на поиски людей без верхней одежды, на ноги были подняты милицейские силы на всех железнодорожных вокзалах и в аэропортах страны в направлении таких городов, как Ереван, Тбилиси и Баку. Но особенно дотошно шерстили Ереван, поскольку на него указывали и другие улики. Например, такая. Незадолго до обнаружения взрывчатки на Курском вокзале в ташкентском аэропорту один из чекистов-стажеров обратил внимание на дорожную сумку бежевого цвета в руках у одной женщины, спешившей на самолет. Сумка эта была идентична той, которая была запечатлена на фотографии, присланной из Москвы (именно в такой сумке лежала взрывчатка, что взорвалась в вагоне столичного метро). Женщину ту попросили на несколько минут задержаться и проверили ее сумку. Она была набита обыкновенными хозяйственными вещами, однако чекистов интересовали не они, а ярлык завода-изготовителя сумки. Оказалось, что эту сумку из белгородской кожи сшили на заводе… в Ереване. Как только эта информация достигла Москвы, оттуда в столицу Армении на личном самолете председателя КГБ СССР вылетела оперативно-следственная группа.

Тем временем сыщикам, шерстившим поезда кавказского направления, повезло: они задержали молодого армянина, при котором не было документов, но самое главное — он был без верхней одежды. А на дворе было начало ноября. Этот задержанный — 24-летний рабочий Акоп Степанян — возвращался в Ереван из Москвы вместе со своим приятелем — 32-летним художником Завеном Багдасаряном. Его тоже задержали. Обоих приятелей этапировали в Ереван, но обвинений пока никаких не предъявляли. Все произошло на следующие сутки.

Матерые оперативники решили сыграть на неопытности задержанных. К тому времени из Москвы были присланы в. Ереван сумка с Курского вокзала и обнаруженные в ней вещи. Следователь КГБ вызвал к себе Багдасаряна и сообщил ему, что Степаняна перевели в милицию и что он там мерзнет в камере, просит передать ему его куртку. Поэтому и вызвали его, Багдасаряна, чтобы он нашел среди кучи вещей куртку друга. Багдасарян не почувствовал в этой просьбе подвоха, подошел к разложенным вещам и уверенно взял синюю куртку, ту самую, что обнаружили на Курском вокзале. «Вот она!» — сказал Багдасарян и тут же попал в объектив фотоаппарата.

После этого к следователю была вызвана мать Степаняна, которая опознала и сумку сына — ту самую, в которой лежала бомба. Круг, как говорится, замкнулся. Однако в этот момент в дело внезапно вмешалась третья сила.

Руководителю следственной группы лично позвонил первый секретарь ЦК Компартии Армении Демирчян и потребовал немедленно прекратить… беззаконие и произвол, якобы творимые следователями из Москвы на территории его республики. В противном случае Демирчян грозился дойти до самого Леонида Брежнева (через несколько дней правительственная делегация Армении должна была вылететь в Москву на празднование 60-летия Великого Октября). К возмущенному голосу своего секретаря тогда присоединили свои голоса и руководители КГБ Армении, которые тоже не верили, что террористы имеют «прописку» на их родине. У следственной группы оставался последний шанс, они согласились освободить задержанных… после того как проведут на их квартирах обыски. В конце концов разрешение на это было получено, и следователи отправились по нужным адресам.

Обыск на квартире Степаняна расставил все точки над «i», у него были найдены детали новых бомб, во многом идентичные тем, что были взорваны в Москве. Кроме этого, у него нашли записку, из которой следовало, что руководителем преступной группы был известный армянский диссидент, один из создателей Национальной объединенной партии Армении, слесарь-сборщик с Армэлектрозавода 32-летний Степан Затикян. Как только это выяснилось, армянские чекисты сами произвели арест Затикяна и во время обыска в его квартире нашли схему взрывного устройства, использованного в январе в Москве. Это было, наверно, последним аргументом в споре о виновности задержанных, который убедил даже самого Демирчяна.

Милиция Ростова-на-Дону продолжает искать преступников, убивших три недели назад двух гаишников (как мы знаем, это сделали братья Билыки и Ставничий). Поскольку дело имело большой резонанс, был создан штаб по раскрытию этого преступления, который возглавил начальник областного УВД. Два раза в день (утром и вечером) он собирал у себя в кабинете сотрудников — работников угро, следователей, экспертов, — и те докладывали ему о проделанной работе. И хотя самого главного — личности преступников — установить пока не удалось, но и без этого сделано было уже немало.

В багажнике «Жигулей», которые бандиты бросили на дороге, был обнаружен труп мужчины; личность его удалось установить достаточно быстро (по детскому рецепту, найденному в салоне) — это был житель станицы Медведовской Суховерхов. Проверили его связи и установили, что он частенько якшался с подозрительными людьми с темным прошлым и вполне мог пасть жертвой их мести. Сыщики даже нашли одного из таких людей, с которым у покойного были самые плохие отношения, но эта ниточка оборвалась, едва наметившись: у подозреваемого оказалось железное алиби на момент убийства Суховерхова.

Установили сыщики и то, каким образом бандиты обзавелись автоматом. Обратились к милицейским сводкам за последние несколько месяцев и наткнулись на тот новосибирский случай, когда в поезде у солдат-срочников неизвестные молодые люди похитили автоматы. В Кемерово, где служили солдаты, отправился следователь, который подробно допросил проштрафившихся вояк на предмет личностей похитителей оружия. Те описали их достаточно подробно. Хотя ни настоящих имен» ни места их проживания указать не смогли. Но, как говорится, и на этом спасибо.

Однако оставим на время ростовских сыщиков и вернемся в Москву.

Съемочная группа фильма «По семейным обстоятельствам» доснимает последние эпизоды будущего телехита. С 27 октября начался монтаж картины, но параллельно по мере освобождения занятых в других съемках артистов, доснимаются и недостающие эпизоды. Так, в четверг, 3 ноября, на съемочную площадку удалось завлечь Ролана Быкова, с помощью которого была снята одна из самых смешных сцен — приход к ребенку логопеда. Последнего и играл Быков, причем играл виртуозно. Помните, этот логопед сам страдал дефектами речи и половину слов выговаривал неправильно. Девочку он называл февочкой, дефект — фефектом, рыбу — ыбой и т. д. Некоторые из выражений, прозвучавших из уст героя Быкова, после выхода фильма на экран станут крылатыми. Например, улицу Горького отныне переименуют в «улицу кой-кого».

В те дни очередное повышение по службе получил зять генсека Юрий Чурбанов — его назначили заместителем министра внутренних дел СССР. Вообще с тех пор, как Чурбанов женился на Галине Брежневой (в 1971-м), его карьера стала расти как на дрожжах. Вскоре после свадьбы он был назначен заместителем начальника Политуправления внутренних войск МВД СССР, а в 75-м и вовсе сделался его начальником. В том же году его наградили орденом Красной Звезды. Спустя два года восхождение Чурбанова продолжилось: он удостоился звания генерал-лейтенанта и сел в кресло зама Щелокова. Делалось это все с подачи Брежнева, который ценил Чурбанова в первую очередь за его терпение: уж генсек-то знал, каково жить с его взбалмошной дочерью. А у Чурбанова это получалось. Во-вторых, свой человек в МВД генсеку тоже был необходим до зарезу.

Вспоминает Ю. Чурбанов:

«Приближались ноябрьские праздники, до парада на Красной площади оставалось еще несколько дней. Мы с Галиной Леонидовной ехали на дачу, как вдруг в машине раздался телефонный звонок из приемной Леонида Ильича, и дежурный секретарь спросила, на каком отрезке шоссе мы сейчас находимся. Получив ответ, она сказала: «Юрий Михайлович, сейчас с вами будет говорить Леонид Ильич». Первая мысль была — что-то случилось, какое-то ЧП во внутренних войсках. Мы остановились. Стало тихо. В машине раздался телефонный звонок. Леонид Ильич поздоровался, тоже спросил, на каком участке пути мы находимся, и, получив ответ, сказал: «Поздравляю тебя с новой должностью». Я опешил. Спрашиваю: «Какая должность?» — «Ты назначен заместителем Щелокова». — «Как же так, — говорю, — Леонид Ильич, со мной же никто не посоветовался». «Ну вот еще, — полушутя, говорит он, — надо мне с тобой советоваться! Это решение Политбюро, я его только что подписал. Кстати, тебя рекомендовал Щелоков. И еще: тебе только что присвоено звание генерал-лейтенанта…»

Не могу сказать, что от счастья у меня сердце в пятки ушло, наоборот, я говорю: «Леонид Ильич, к такому объему работы я, наверное, просто не готов». — «Ничего, — усмехнулся Леонид Ильич, — ты возьмешь на себя кадры и о всех кадровых проблемах будешь докладывать лично мне». Тут я понял, что докладывать надо так… в общем, минуя Щелокова. Почему, чем это было продиктовано, не знаю. Леонид Ильич тут же сказал, что к кадрам в МВД нужно относиться очень бережно и уважительно, с максимальной щепетильностью. Не думаю, чтобы Леонид Ильич не доверял Щелокову. Скорее всего он просто нуждался в объективной информации, в том числе и по вопросам кадровой политики МВД СССР…»

В субботу, 5 ноября, страна потеряла человека-легенду — умер Алексей Стаханов. В далеком 1935 году он установил рекорд по добыче угля, и с тех пор его имя стало нарицательным. В Советском Союзе не было человека, кто бы не знал имени Алексея Стаханова. Но судьбу человека-легенды нельзя было назвать счастливой. Как мы помним, примерно лет двадцать он был на вершине успеха, после чего его потихоньку задвинули на задворки истории. И хотя имя его продолжало приносить идеологические дивиденды, сам Стаханов от этого мало что имел. В результате конец жизни он прожил в психушке. Там и умер. Некролог на его смерть поместила только одна центральная газета — «Правда». Естественно, про психушку там не говорилось ни строчки.

6 ноября в чемпионате СССР по футболу определился досрочный чемпион: за несколько туров до конца первенства им стало киевское «Динамо», разгромившее в тот день алма-атинский «Кайрат» со счетом 4:0. Это были 8-е золотые медали киевлян в чемпионатах СССР. К очередному чемпионству команду привели: В. Юрковский, Е. Рудаков, М. Москаленко, А. Коньков, М. Фоменко, В. Матвиенко, С. Решко, В. Трошкин, С. Лозинский, А. Бережной, В. Веремеев, Л. Буряк, В. Бессонов, В. Мунтян, В. Колотов, В. Онищенко, О. Блохин, П. Слободян, С. Кузнецов, Ю. Ковалев, А. Хапсалис, В. Зуев, тренер — В. Лобановский.

В тот же день определился и победитель Кубка СССР по хоккею: им стал столичный ЦСКА, обыгравший в финальном матче земляков из «Спартака» со счетом 8:4. Интрига в этом матче возникла только один раз: когда при счете 7:1 в пользу ЦСКА спартаковцы за минуту сумели забить три (!) шайбы. Казалось, надави они посильней, и армейцы дрогнут. Но… Спустя несколько минут армеец Борис Александров забил восьмую шайбу, которая стала финальной точкой в этом поединке.

Микаэл Таривердиев продолжает находиться в Институте имени Бакулева, где лечится после тяжелого инфаркта, который произошел с ним в середине августа. Чувствует себя композитор уже хорошо, вовсю гуляет, но врачи все равно не торопятся его выписывать. Однажды с ним произошел забавный случай. Врач, лечивший его, никак не мог завести во дворе больницы свою машину. Крикнул нескольких коллег, чтобы те подтолкнули непослушный автомобиль. Этот зов услышал Таривердиев и тоже присоединился к толкающим. Машина завелась. Но когда ее владелец вылез из салона, чтобы поблагодарить коллег за помощь, и увидел Таривердиева, ему тут же стало плохо.

В начале ноября Таривердиеву приснился странный сон. Якобы он входит в кабинет к самому Брежневу (хотя он его видел исключительно по телевизору) и закуривает сигарету. Брежнев делает ему замечание: «Микаэл Леонович, если вы хотите курить в моем кабинете, не курите «БТ». Я курю «Беломор». Композитор отвечает: «Так у меня нет «Беломора». В этот миг к нему подходит какой-то мужчина и предлагает за трешку сбегать в табачный киоск напротив за «Беломором». На этом месте Таривердиев проснулся и долго ломал голову над увиденным. А разгадка пришла утром 7 ноября. Ему позвонил Роберт Рождественский и поздравил с премией. «Какой премией?» — не понял композитор. «С государственной». — «Да иди ты…» — грубо выругался Таривердиев.

Между тем это была не шутка: композитор был удостоен Госпремии в компании создателей фильма «Ирония судьбы».

В эти же дни Госпремию Украинской ССР получил актер и режиссер Леонид Быков за два своих фильма: «В бой идут одни «старики» и «Аты-баты, шли солдаты». Однако радость от этого события испортил 19-летний сын лауреата Олесь, который оказался замешан в криминальной истории. А произошло вот что. Друзья Олеся предложили ему покататься на отцовской «Волге», на что тот ответил согласием. Он выпросил у отца ключи от «Волги», объяснив ему, что хочет восстановить водительские навыки. А едва выехал за порог дома, как тут же в салон подсели его друзья. Но у тех на уме было совсем иное. Накатавшись вволю, они тормознули «Волгу» возле ювелирного магазина и, попросив Олеся подождать их, скрылись в ювелирном. А спустя пять минут гуртом выбежали обратно и приказали Олесю что есть силы жать на газ. Оказывается, они ограбили магазин и скрылись с места преступления на быковской машине. Но кто-то из случайных прохожих успел заметить ее номер, и уже вечером этого же дня всю гоп-компанию повязали. Включая и Быкова-младшего. Когда Леонид узнал об этом, у него случился второй инфаркт (первый, как мы помним, он заработал на съемках «Аты-баты…» в начале 76-го). Однако лечь в больницу Быков отказался. Не смог он приехать и на церемонию награждения его Госпремией, поскольку ему было стыдно за сына. Он даже заявил, что отказывается от столь высокой награды, поскольку ее недостоин. Когда об этом узнал первый секретарь ЦК КП Украины Щербицкий, который обожал фильмы Быкова, он распорядился отправить премию лауреату на дом. Быков принял награду прямо в постели, а на все его возражения ответ был один: «Таково пожелание товарища Щербицкого…» Что касается Олеся, то ему помогут избежать более сурового наказания именно заслуги его отца: в то время как его приятели, ограбившие ювелирный, получат по 15 лет тюрьмы, он отделается годом пребывания в психушке.

В эти же дни едва не подвел под монастырь своего именитого отца еще один звездный отпрыск — сын Александра Ширвиндта Михаил. Он тогда учился на третьем курсе Щукинского училища и в славный день 7 ноября вместе с двумя своими приятелями шутки ради сорвал с ворот Архитектурного института государственный флаг и давай с ним дурачиться: бегали с ним, подкидывали его в воздух, при этом громко улюлюкая. За этим занятием их и застукал милиционер, которого вызвал к месту происшествия институтский сторож. Далее послушаем самого Михаила Ширвиндта:

«Милиционер сказал: «Та-ак…» Друзья тут же бросили флаг и выбежали в подворотню. За ними со словами «Стой, стрелять буду» побежал милиционер. А я остался один… Тогда одним касанием я перепрыгнул через какой-то жуткий забор и оказался в еще более маленьком дворике. И надо было сидеть себе спокойно, потому что там меня никто в жизни бы не нашел! Но у страха глаза велики… Я перелез обратно, забежал в ближайший подъезд. Врываюсь в какую-то квартиру, вижу — старуха стоит у плиты. Я как заору: «Где у вас сортир?» Она мне — туда. Забегаю в сортир, сижу там и думаю — а что я здесь делаю-то? Ведь даже если меня никто не преследовал, то старуха уже точно сейчас позвонила в милицию!

Тогда я спускаюсь вниз, приоткрываю дверь подъезда, смотрю в одну сторону — никого. Выхожу, смотрю в другую сторону, а там — «воронки», толпа народа, все мигает… В общем, уйти мне не удалось. А дальше все было очень неприятно. Меня привели к следователю, стали допрашивать. И главное, что в эту же ночь документы с нашим делом были уже на столе у Гришина, тогдашнего секретаря МК партии, который написал санкцию «разобраться и наказать». Потом на помощь уже было брошено все — и здоровье, и силы родителей… К счастью, попался какой-то уникально порядочный следователь, который прекрасно понимал, что какие-то идиотские балбесы просто дурью маялись, а все шло к тому, что их надо посадить на семь лет…»

Кроме следователя, который вел это дело, ребятам здорово помогли и другие люди. Например, приятель Александра Ширвиндта Андрей Миронов. В свое время с ним в одном классе учился Михаил Мишин, который в те годы занимал должность первого секретаря горкома ВЛКСМ. Миронов обратился к нему за помощью, и тот сделал все, чтобы Михаил Ширвиндт получил минимально суровое наказание. Парня не стали сажать, но из комсомола и театрального училища все-таки исключили. Он потом устроится работать монтировщиком сцены в театр «Современник». Но вернемся в ноябрь 77-го.

Не стоит думать, что в те ноябрьские дни столичная милиция ловила только подвыпивших юнцов, срывающих государственные флаги. К примеру, тогда же были задержаны двое особо опасных преступников, прибывших в Москву для совершения дерзкого ограбления. Волею случая их задержали аккурат в тех местах, где протекало мое детство — на Казаковке. Преступников угораздило снять там комнатушку, куда они и возвращались после того, как провели рекогносцировку предстоящего места преступления. А время было позднее — одиннадцать ночи. На двух припозднившихся мужчин обратил внимание сотрудник 92-го отделения милиции сержант Виктор Мишин. Он попросил у них предъявить документы и сразу обратил внимание на то, что мужчины с его появлением заволновались. Страж порядка успел раскрыть только один из документов, как вдруг на его голову обрушился удар кулака. Затем еще один. Мишин упал на землю. Добивать милиционера преступники не стали, подобрали свои паспорта и бросились бежать в глубь двора. Но будь они местными, никогда бы не рванули в ту сторону: за домом № 8 по улице Казакова был тупик. А вот Мишин это прекрасно знал. Связавшись по рации со своими коллегами, он доложил о случившемся, после чего бросился в погоню. И практически один повязал преступников: когда те увидели в его руках пистолет, желание сопротивляться у них уже начисто пропало. Правда, они хотели схитрить: пока бежали к тупику, выбросили в кусты портфель с набором воровских инструментов. Но в памяти Мишина тот портфель хорошо зафиксировался. И когда к нему на помощь прибежали его коллеги, преступников заставили найти тот портфель и самим донести его до отделения.

7 ноября по ЦТ был показан очередной «Голубой огонек». Эта передача считалась долгожителем: ее премьера состоялась в начале апреля 62-го, и за эти годы вышло уже порядка двухсот пятидесяти выпусков. И хотя первых несколько лет у передачи был самый высокий рейтинг, а потом он несколько снизился, все равно передача считалась одной из самых любимых. Что неудивительно: учитывая общий тусклый фон тогдашнего отечественного ТВ, которое держало зрителя на голодном пайке, у «Огонька» и в самые неблагоприятные годы были хорошие показатели. Однако о том, что дела у передачи идут неважно, отмечали даже тогда, в конце 70-х. Писалось, что из передачи исчез тот домашний уют, который был присущ ей в первые годы существования: тогда концерт не был самоцелью и главным было общение людей между собой. Благодаря такой непринужденности и телезритель чувствовал себя гостем той уютной гостиной со столиками и приглашался к участию во встрече с интересными людьми. Но где-то с начала 70-х «Огонек» превратился в этакое помпезное мероприятие, где приглашенные выполняли роль статистов, а артисты тупо отрабатывали свои номера. В итоге «Огонек» в народе стали называть «Доской почета с песнями». Вот и ноябрьский выпуск 77-го года являл собой именно такое зрелище. В тот раз гостями его были: ветераны революции В. Виноградов и М. Синезерский, участники Гражданской войны генерал В. Васильев и бывший латышский стрелок 3. Пиген, Герой Социалистического Труда тракторист Л. Картаузов, молодые рабочие с БАМа, «Атоммаша», Нурекской ГЭС и других строек. Развлекали гостей следующие артисты: Мария Биешу, Людмила Зыкина, Юрий Гуляев, Муслим Магомаев, Аркадий Райкин, София Ротару, Иосиф Кобзон, Геннадий Хазанов, Борис Владимиров и Вадим Тонков, Карел Готт, Анна Герман и др.

В среду, 9 ноября, покончил с собой футболист Леонард Адамов. В начале 60-х он выступал за столичный «Спартак», после чего перешел в минское «Динамо». Там провел семь сезонов. Причем неплохих сезонов: в 65-м он стал финалистом Кубка СССР, сыграл один матч за национальную сборную страны. В 1974 году Адамов стал тренером минского «Динамо». Тренировал бы и дальше, если бы не нелады в семейной жизни. Его жена, бывшая некогда красавицей-блондинкой, в последние годы их совместной жизни подсела на «зеленого змия», из-за чего ее уволили с работы — из престижного КБ, куда муж ее с большим трудом устроил еще в пору своей футбольной играющей славы. Но это было бы полбеды, если бы жена не втягивала в свои попойки и 18-летнюю дочь. Как пишет А. Ткаченко: «Адамчик понимал, что с женой уже не справиться, и больше всего боялся за дочь. Каждый раз, когда он возвращался домой, он осторожно открывал дверь своим ключом и видел с ужасом то компанию жены в диком подпитии, то компанию дочки — покуривающих, надменных юношей, не обращающих на него никакого внимания. Адамчик разгонял всех, ставил на рога дом, отвязывался на дочку, на жену, укладывал их спать кое-как, сам на кухне в тоске раздавливал пузырек на ночь и засыпал на кухонном диванчике. Утром он пытался собрать всю семью и вместе провести целый день. Но у всех были уже свои интересы. Он видел, что все уходит из его рук; чем лучше сыграла его команда, тем хуже становились дела семейные. Это было выше его сил, и он срывался сам…»

В день трагедии Адамов приехал домой поздно — был по делам в другом городе. Едва подъехал к дому, сразу понял, что там неладно — окна во всех комнатах горели, гремела музыка. Адамов в несколько прыжков добежал до своей квартиры. Распахнул дверь и обмер: жена копошилась в кровати с двумя голыми мужиками. В соседней комнате то же самое делала и дочь. Причем, увидев отца, она даже бровью не повела и продолжила свое дело. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения футболиста. Уйдя в большую комнату, где на столе стояли остатки трапезы, он влил в себя целый стакан водки, после чего ударом ноги распахнул окно и, разбежавшись от дальней стены, выпрыгнул с 9-го этажа. Было Адамову 36 лет.

Столичный Театр на Таганке в те дни находился на гастролях во Франции (с 4 ноября). Продюсером этой поездки был знаменитый французский коммунист Зориа, который сумел-таки уговорить советские власти выпустить опальный театр в свои первые западные гастроли. «Таганка» привезла во Францию свои лучшие спектакли: «Десять дней, которые потрясли мир», «Гамлет», «Мать», «Тартюф». Спектакли проходили во дворце Шальо, этаком громоздком здании типа столичного Театра Советской Армии, и поначалу собирали очень мало зрителей — всего-то 200–300 человек при вместимости под тысячу. Тогда Юрий Любимов пошел на хитрость: дал интервью газете «Монд», где сообщил, что собирается судиться с газетой «Правда», было напечатано письмо против его постановки «Пиковой дамы». Прочитав это, парижане ринулись на штурм Шальо, поскольку им стало интересно взглянуть на спектакли режиссера, который собирается судиться с советской властью.

Между тем один из спектаклей — «Десять дней, которые потрясли мир» — критика не приняла. Французская печать обвинила авторов постановки в антиисторизме (мол, много вранья вокруг событий октября 17-го), в легкомысленном подходе к историческим событиям. Можно было бы не обращать внимания на эти упреки, но главреж театра Юрий Любимов поступил иначе: он начал заменять «Десять дней…» на другие спектакли («Гамлет», «Мать»), а когда «Десять дней…» все-таки шли, не появлялся в театре. Как пишет В. Золотухин: «Я считаю это политической недальнозоркостью. Забыли, Что спектакль и делался как плакат, как художественная агитация, как политическое представление, вот в такой форме — буфф… Оказалось, только на словах мы гражданский, политический театр, а как с нашей политикой не согласны, так мы давай открещиваться, что-де и старый, и разболтанный спектакль и пр. Я предчувствовал, что это «не вечер», и пресса еще будет хорошая, и зритель пойдет, и спектакль будет жить в Париже. Так оно и вышло. Появились роскошные статьи, и зритель кричит «браво», хоть шеф и не приезжает в театр. Директор собирает все положительные отзывы, в особенности о «10 днях». Он был против замены. «Все это не так просто», — на что-то намекал Высоцкий. Кстати, мне показалось, особенно в первые дни, что он неловко себя чувствует среди нас в Париже. Ведь он тут никто, не более как муж Марины Влади, хотя и она уже здесь почти никто, вчерашний день… Какая может быть речь о том, чтоб он остался здесь?»

Но оставим на время Париж и вернемся на родину, в Москву. Здесь гостит известный французский коммунист, писатель Луи Арагон. Приехать в столицу первого в мире государства рабочих и крестьян Арагона вынудила необходимость: в связи с 80-летием его удостоили ордена Дружбы народов и попросили приехать за ним лично. Но тот внезапно воспротивился: сослался на нездоровье и попросил прислать награду с посыльным. Однако чуть позже вынужден был забрать свои слова обратно. Дело в том, что к нему из Москвы примчалась Лиля Брик и стала буквально умолять отправиться в Москву, чтобы встретиться там с Брежневым и уговорить его отпустить на свободу кинорежиссера Сергея Параджанова. Тот вот уже четыре года сидел в тюрьме и должен был отсидеть еще год. Арагон хорошо относился к Параджанову, поэтому принял просьбу Брик близко к сердцу. И приехал в Москву.

10 ноября в Кремле Арагону вручили высокую награду, после чего в компании с Брежневым он отправился в Большой театр на балет «Анна Каренина». И там в антракте французский гость решился завести разговор о Параджанове. «А хто это?» — спросил Брежнев, который чуть ли не впервые слышал эту фамилию. «Это известный кинорежиссер», — ответил Арагон. «А что он снял?» — продолжал допытываться генсек. Арагон назвал несколько параджановских картин, но Брежнев не только ни одну из них не смотрел, но даже ничего о них не слышал. Но был он в тот раз в хорошем расположении духа, к тому же не хотел обидеть своего французского гостя и поэтому пообещал обязательно решить его просьбу положительно. Кстати, обещание свое генсек сдержит, о чем речь еще пойдет впереди.

В пятницу, 11 ноября, по ТВ крутили нетленный хит «Белое солнце пустыни» (в 21.30). Несмотря на то что со дня премьеры этого фильма прошло 7 лет, популярность его не уменьшалась: в дни его показов по «ящику» чуть ли не полстраны собиралось у телевизоров, чтобы вновь и вновь восторгаться смекалкой и храбростью красноармейца Сухова и переживать по поводу героической гибели Верещагина, Гюльчатай и Петрухи. Кстати, о последнем. Актер Николай Годовиков, исполнявший эту роль, в ноябрьские дни 77-го пребывал не в самом лучшем расположении духа. Так и не сумев сделать достойной карьеры в кино, он теперь перебивался случайными заработками и жил в обшарпанной комнатушке в одной из ленинградских коммуналок. А незадолго до показа фильма он, как и его киношный герой Петруха, едва не был зарезан. Правда, не штыком, а так называемой «розочкой» — разбитой бутылкой. В роли нападавшего выступил сосед Годовикова по коммуналке, с которым они вместе пили, а потом внезапно разругались вдрызг. Сосед оказался человеком невоздержанным, разбил об угол стола бутылку и нанес бывшему актеру предательский удар в спину. Только искусство врачей спасло Годовикова от неминуемой смерти. После выписки из больницы он устроился работать грузчиком в магазин. Короче, в отличие от большинства других актеров из «Белого солнца…» жизнь его не задалась.

Между тем в те самые часы, когда полстраны сидело у телевизоров и наблюдало за приключениями красноармейца Сухова, в Москве случилось убийство. Поводом к нему послужила причина старая как мир — ревность. Местом преступления стал дом № 42 по Нагатинской улице. В одной из его квартир, где проживала разведенная гражданка Лескина (фамилия изменена), тем вечером собралась теплая компания из семи человек. Среди них были бывший муж хозяйки 26-летний Николай и нынешний ее ухажер Михаил. Нетрудно догадаться, что именно между ними и вспыхнула ссора. Затеял ее бывший супруг, который, приняв на грудь несколько стаканов «огненной воды», стал требовать от Михаила, чтобы тот перестал «клеиться» к его бывшей жене. Тот соответственно послал бывшего мужа куда подальше, и, в общем-то, был прав — муж-то бывший. Но тому этот ответ не понравился, и он затаил обиду. Она достигла еще более гигантских масштабов. После того, как хозяйка квартиры в конце вечера, выпроваживая гостей, именно Михаилу предложила остаться. Тут уж у бывшего супруга совсем башню снесло. Поскольку жил он в доме напротив, в его голове созрел коварный план.

Вернувшись домой, бывший супруг занял место у окна и стал дожидаться, когда из дома выйдет его соперник. Ждать пришлось долго. Наконец, когда любовник вышел из подъезда, бывший супруг бросился следом, не забыв прихватить с собой кухонный нож. Догнав Михаила, ревнивец не стал тянуть волынку и практически сразу нанес ему тесаком несколько ударов в грудь. Эту расправу увидел приятель ревнивца Лобачев (фамилия изменена), который бросился к месту трагедии и попытался разнять дерущихся. Но у него это плохо получилось, поскольку ревнивец сумел нанести своему сопернику еще несколько точных ударов в грудь. В результате тот от полученных ран скончался на месте. «Ты ничего не видел!» — предупредил убийца Лобачева и тут же испарился с места происшествия.

Однако на этом криминальная хроника того ноября не исчерпывается. 12 ноября в «Комсомольской правде» была опубликована заметка о том, как рядовая продавщица помогла задержать сразу трех преступников. Звали смелую женщину Александра Рублевская, она работала в магазине поселка Грузско-Зорянское Донецкой области. Фабула происшествия выглядела следующим образом. Перед самым закрытием магазина туда вошли трое мужчин, один из которых, достав из кармана нож, обратился к Рублевской: «Выкладывай, тетка, деньги!» Та не растерялась. Сделала вид, что согласилась, и, завернув деньги в газету, бросила ее на пол. А когда преступник нагнулся за ними, схватила с прилавка 5-килограммовую гирю и выбила ею нож у второго грабителя, что загораживал ей проход. Взвыв от боли, преступник выронил оружие и отскочил в сторону. Храброй женщине только это и было надо: той же гирей она разбила окно и стала громко звать на помощь. К счастью, в этот момент мимо магазина проходили плитовой шахтоуправления И. Чуприн и домохозяйка Людмила Кудрявцева. Они бросились на крик и успели задержать одного из грабителей: того, которому смелая продавщица нанесла травму гирей. Чуть позже задержали и его подельников. За проявленное мужество Рублевскую и двух ее добровольных помощников местное УВД наградило ценными подарками.

Продолжаются съемки фильма «Женщина, которая поет». Вернувшись в конце октября из Сочи в Москву, съемочная группа отдыхала, поскольку главная исполнительница — Алла Пугачева — была занята на гастролях, а затем участвовала в праздничных концертах. Съемки фильма возобновились 9 ноября: в тот день сняли несколько коротких эпизодов на Беговой улице, а на следующий день съемки переместились на Кутузовский проспект. 11 ноября пересняли эпизод с участием Пугачевой в Марфине (тот, что снимали в конце сентября). На этом съемки натурных эпизодов пока прекратили и приступили к павильонным. 14 ноября в 4-м павильоне «Мосфильма» начались съемки в декорации «квартира Валентина»: Пугачева и Хочинский разыгрывали семейные сцены (до 17 ноября).

В понедельник, 14 ноября, в Белом зале Моссовета столичные власти чествовали футболистов московского «Спартака», которые сумели после годичного перерыва вернуться в высший дивизион отечественного футбола. Когда год назад, не без участия нескольких столичных команд, сливших свои матчи соперникам, «Спартак» вылетел в первую лигу, нашлось немало людей, которые злорадно потирали руки и пророчили закат народной команде. «Уж теперь-то «Спартаку» не подняться», — утверждали они, в чем был свой резон. С той игрой, которую демонстрировал «Спартак» при прежнем руководстве, действительно ловить было нечего. Но у руководителей клуба хватило ума пойти на кардинальные перемены и пригласить в команду «варяга» — динамовца Константина Бескова, который за короткий период сумел создать по-настоящему боеспособный коллектив. Так что поговорка «Нет худа без добра» здесь вполне применима: «Спартаку» надо было вылететь в низшую лигу, чтобы обрести новое, куда более современное лицо.

Ростовская милиция продолжает поиски убийц, застреливших двух гаишников на ночной трассе под Новочеркасском. К середине ноября следствие сумело значительно продвинуться в своих поисках: было установлено имя одного из убийц — Петр Билык. В Кустанай, где он был прописан с семьей (мать, отец, брат и сестра), лично вылетел заместитель начальника угро Ростовского УВД Николай Зинковский. Однако ему не повезло: в поселке сыщику сообщили, что семья Билыков некоторое время назад снялась с места и отбыла в неизвестном направлении. Был шанс узнать, куда они отправились, в паспортном столе, но и там их маршрут был обозначен приблизительно: Киев — Винница. Но сыщик хорошо знал свое дело. Он рассуждал так: если Билыки отбыли со всем своим скарбом, значит, должны были отправлять контейнер. И Зинковский объехал все железнодорожные станции области, пытаясь обнаружить необходимый ему след. Перелопатил сотни квитанций, но ничего не нашел. Тогда он забросил удочки в соседние области и начал с Челябинской (если Билыки ехали в Киев, то она по ходу поезда). И здесь удача улыбнулась сыщику. На станции Троицка он нашел ту самую заветную квитанцию, по которой Билыки отправили свой контейнер. На документе значился адрес: Краснодар, Красная улица, дом № 63.

В тот же день по телетайпу в Краснодар был передан новый адрес Билыков. Его принял капитан Власов — ростовский сыщик, отрабатывавший краснодарское направление. В тот же день он отправился по этому адресу, но его ждало сильное разочарование: на месте дома под номером 63 он обнаружил… большую стройку будущего телеграфа. Впору было опустить руки, но Власов окажется не менее настырным, чем его коллега Зинковский и в конце концов все-таки найдет новое пристанище семьи Билыков. Но это произойдет чуть позже, а пока продолжим знакомство с другими событиями ноября.

15 ноября московская милиция арестовала ревнивца, убившего четыре дня назад ухажера своей бывшей жены. Найти убийцу оказалось делом нетрудным: сыщики допросили свидетелей, которые тем злополучным вечером собрались в доме на Нагатинской улице, и легко определили, кому была выгодна смерть любовника хозяйки. Сам убийца, естественно, все отрицал, но недолго: до того момента, пока у него в доме не нашли тот самый нож, которым он расправился с соперником. Тут преступник во всем и сознался. Причем рассказал даже о том, что у преступления был свидетель — Лобачев. Это будет стоить последнему трех лет лишения свободы за недоносительство. А сам убийца получит за содеянное 10 лет.

В первой половине ноября в столичных кинотеатрах состоялись следующие премьеры: 1-го — производственная драма про сварщика с атомной электростанции «Кафе «Изотоп» Георгия Калатозишвили с участием Александра Сафронова, Игоря Васильева, Людмилы Максаковой и др.; 14-го — фильм Александра Алова и Владимира Наумова «Легенда о Тиле» (часть 1-я — «Пепел Клааса») с участием Лембита Ульфсака, Натальи Белохвостиковой, Евгения Леонова и др.

Кино по ТВ: «Хождение по мукам» (премьера т/ф 3—6-го), «Татьянин день» (4-го), «Они были первыми» (5-го), «Умные вещи» (5—6-го), «Ленин в Октябре» (7-го), «Волшебный круг» (премьера т/ф — 8-го), «Светлый путь» (8-го), «Живет такой парень» (9-го), «Человек, которого я люблю» (10-го), «Белое солнце пустыни» (11-го), «Рожденная революцией» (11— 12-го, 14—16-го), «Приключения Буратино» (12-го), «Влюбленные» (13-го) и др.

Из театральных премьер назову следующие: 5-го — в ЦТСА был показан спектакль «Дело жизни»; 6-го в Малом театре — «Любовь Яровая» с участием Ивана Любезнова, Элины Быстрицкой, Юрия Соломина и др.; 7-го в Театре имени Вахтангова — «Гибель эскадры» с участием Юлии Борисовой, Михаила Ульянова, Юрия Яковлева, Василия Ланового и др.; в Театре имени Ермоловой — «Диалоги» с участием Всеволода Якута, Юрия Медведева, Алексея Жаркова и др.; 11-го в «Современнике» — «Обратная связь», где главную роль — Леонида Сакулина сыграл дебютант театра Валерий Шальных; 13-го в Театре имени Маяковского — «КПД одержимости» с участием Юрия Горобца, Николая Волкова, Игоря Костолевского и др.

Эстрадные представления: 6-го — в ЦДКЖ выступал ВИА «Акварели»; 3–5, 6–8, 13-го — в ГЦКЗ «Россия» состоялись концерты с участием: Виктора Вуячича, Кола Бельды, Евгения Петросяна, Светланы Резановой и др.; 12—13-го — в «Октябре» пел Владимир Макаров; в «Варшаве» — Ирина Бржевская; 13— 14-го в ГТЭ — Людмила Зыкина.

В те ноябрьские дни будущий демократ и мэр города Ленинграда Анатолий Собчак познакомился со своей будущей женой Людмилой Нарусовой. Произошло это при следующих обстоятельствах. Незадолго до этого распалась семья Собчака: он развелся с первой женой Нонной, от которой у него бьша дочь Маша. Собчак преподавал на юрфаке в Ленинградском университете (был доцентом) и иногда помогал людям, попавшим в запутанные ситуации, профессиональными советами. А у Людмилы Нарусовой (она училась в аспирантуре в Академии наук) осенью 77-го как раз возникла именно такая ситуация: она собиралась разводиться со своим мужем-психиатром и хотела оставить за собой однокомнатную квартиру. Но не знала, как это сделать. Узнав о ее проблеме, научный руководитель посоветовал ей пойти к Собчаку. И тот действительно помог — нашел для Нарусовой нестандартное решение.

В середине ноября Людмила вновь пришла к Собчаку, чтобы отблагодарить его: принесла ему букет хризантем и 300 рублей в конверте. Цветы Собчак принял, а вот деньги вернул обратно. Сказал: «Во-первых, я не практикующий адвокат, а ученый, поэтому ни о каких конвертах не может быть и речи. Во-вторых, вы так плохо выглядите, что вам следует немедленно пойти на рынок и купить себе хурмы или гранатов». Забегая вперед скажу, что их новая встреча произойдет спустя полгода. Именно она и станет решающей — между ними вспыхнет роман, который и приведет к скорой женитьбе.

Театр на Таганке продолжает свои гастроли в Париже. Вот как о тех днях вспоминает А. Демидова:

«На гастролях мы ходили вместе: Филатов, Хмельницкий, Дыховичный и я. Они меня не то чтобы стеснялись, но вели себя абсолютно по-мальчишески, как в школе, когда мальчишки идут впереди и не обращают внимания на девчонок. Тем не менее я все время была с ними, потому что больше — не с кем…

После спектакля мы обычно собирались у Хмельницкого в номере, он ставил какую-нибудь бутылку, привезенную из Москвы. Леня Филатов выпивал маленькую рюмку, много курил, ходил по номеру, что-то быстро говорил, нервничал. Я водку не люблю, тоже выпивала немножечко. Иногда говорила, но в основном — молчала. Ваня Дыховичный незаметно исчезал, когда, куда — никто не замечал. Хмель выпивал всю бутылку, пьянел совершенно, говорил заплетающимся языком: «Пошли к девочкам!» — падал на свою кровать и засыпал. Наутро на репетицию приходил Леня — весь зеленый, больной, я — с опухшими глазами, Ваня — такой же, как всегда, и Хмельницкий — только что рожденный человек, с ясными глазами, в чистой рубашке и с первозданной энергией…»

Актер Владислав Дворжецкий, который в конце прошлого года перенес инфаркт, вновь заболел. Несколько дней назад он ездил смотреть свою новую квартиру (ему выпала честь жить там же, где и нашей семье, — в Орехово-Борисове) и по дороге здорово замерз. Ночью 17 ноября ему стало плохо — начались жуткие боли в животе. Дотерпев до утра, актер затем вызвал своего лечащего врача Нелли Кухарчук.

Та поставила диагноз: анаэробная инфекция (грипп такой), не за горами инфаркт задней стенки. Выписала необходимые лекарства. Едва она ушла, Дворжецкий позвонил на киностудию, где тогда снимался, и сообщил, что приехать на съемки не сможет. Там сразу впали в панику: как? почему? у нас же план горит! Не дослушав эти причитания, Дворжецкий в сердцах бросил трубку. Однако так легко отделаться ему не удалось. Спустя полчаса к нему домой приехал ассистент режиссера и вновь стал уговаривать выйти на съемку. При этом привел убийственный аргумент: дескать, некоторые актеры и не с такими болезнями выходили на съемочную площадку и — ничего — живут и здравствуют до сих пор. В итоге Дворжецкий просто выгнал посланца вон. И правильно сделал, поскольку этой же ночью ему опять стало плохо. Всю ночь родные только и делали, что меняли ему рубашки. Только под утро актеру стало легче. В тот же день Дворжецким вручили ордер на новую квартиру.

Продолжаются съемки фильма «Женщина, которая поет». Отсняв павильонные эпизоды, группа вновь вышла на натуру. 18 ноября должны были состояться съемки на Белорусском вокзале, но их пришлось отменить из-за начавшегося дождя со снегом. На следующий день киношники облюбовали Дом культуры завода ЗИЛ, где был отснят один из самых кульминационных моментов фильма — выступление Анны Стрельцовой на телевизионном конкурсе. Она исполнила песню, взятую в название фильма.

В воскресенье, 20 ноября, в подвальчике на улице Чаплыгина, 1а, куда только что переехала театральная студия Олега Табакова (15 человек), состоялась генеральная уборка. Несмотря на то что пришли не все, подвал, что называется, вылизали до блеска. А ведь когда несколько месяцев назад этот подвал выделили под театр-студию, он представлял из себя жалкое зрелище, поскольку до этого в нем располагался… угольный склад.

Вспоминает О. Табаков:

«Повсюду не убираемый никем десятилетиями, рассыпавшийся в прах уголь, увенчанный пирамидками дерьма, которые оставляли после себя местные алкаши и бомжи. Все это выгребли, вычистили, отмыли мы с ребятами собственными руками. С помощью все того же Гольцмана (начальник РСУ Бауманского района, именно он выбил для студии этот подвал. — Ф. Р.) подвал отремонтировали, придали ему человеческий вид и приспособили к тому, чтобы можно было начать репетировать и показывать спектакли зрителям…»

В тот же день в «Комсомольской правде» был опубликован ответ на статью Юрия Щекочихина «Подделка» от 10 августа (речь в той статье шла о фарцовщике, который искусно подделывал отечественные футболки и продавал их втридорога). Ответ содержал в себе пространное интервью одного из руководителей легкой промышленности, в котором тот обещал читателям все немыслимые блага: мол, скоро у нас по части молодежной одежды все будет зашибись. Взять те же джинсы, которые в Советском Союзе были в страшном дефиците и за которыми молодые люди гонялись, как за жар-птицей. По словам чиновника, если в прошлом году отечественная промышленность выпустила 21 миллион джинсов, то в нынешнем планируется выпустить 27,8 миллиона. Кроме этого, будет выпущено 7 миллионов джинсовых костюмов, а мужских сорочек типа «батник» — 4 миллиона. Но на самом деле все приведенные цифры, конечно же, ничего хорошего по-прежнему не сулили. Во-первых, что такое 27,8 миллиона джинсов в стране, где молодых жителей насчитывалось почти 100 миллионов человек? Капля в море. Во-вторых, джинсы советского производства — это была такая лажа (их выпускал Родниковский меланжевый комбинат, фабрика «Рабочая одежда», и назывались эти штаны «Орбита»). Помню, мы их в своей среде называли «чюхасы». И по их адресу отпускали язвительную фразу: «Сойдет для сельской местности». Поэтому люди и шли к фарцовщикам, у которых цены, конечно, кусались (штаны стоили от 200 рублей), зато можно было приобрести настоящую «фирму».