Союзная конференция в Спарте (432 г. до нашей эры).

Союзная конференция в Спарте (432 г. до нашей эры).

После этого коринфяне, потидеяне и Пердикка направили посольства в Спарту с требованием немедленного созыва общесоюзного совещания (силлогос) по поводу на­рушения Афинами договора 445 г. Этот протест поддержали и другие греческие города, недовольные Афинами. В результате в 432 г. в Спарте было созвано сове­щание всего Пелопоннесского союза.

Совещание 432 г. было настоящей дипломатической кон­ференцией. На ней резко столкнулись интересы ряда гре­ческих государств. Прения носили бурный характер. Пер­выми выступили коринфские делегаты. Они обрушились на своего гегемона Спарту. Заинтересованные в немедленном открытии военных действий против Афин, они обвиняли спар­танцев в бездеятельности, медлительности и неосведомлен­ности в общегреческих делах. «Вы, — говорили коринфские представители спартанцам, — отличаетесь рассудительностью, но вы плохо знаете, что творится за пределами вашей страны». Другое дело — афиняне. Осведомленностью, быстротой и со­образительностью они далеко опередили всех остальных греков. Благодаря этому они одну часть греков уже поработили, а другую намерены покорить в скором времени. «Афиняне всегда на словах выступают против войны; на самом же деле они усиленно к ней готовятся».

Коринфяне делали вывод о необходимости создания антиафинской коалиции и немедленного открытия военных дей­ствий против Афин, похитивших греческую свободу. С ответом на речь коринфян выступили афинские делегаты.

В высшей степени искусно построенная аргументация афинских послов развертывалась по двум линиям. С одной стороны, они доказывали, что гегемонию в эллинском мире и среди варваров афиняне приобрели не насилием и интригами. Они достигли ее вполне законным путем во время националь­ной войны с персами, проявив в защите общегреческих инте­ресов «величайшее рвение и отвагу».

Приходится удивляться не тому, говорили послы, что Афины занимают руководящее положение в эллинском мире. Удиви­тельно то, что при такой мощи они столь умеренно пользуются своими преимуществами и проявляют больше справедливости, чем это вообще свойственно человеческой природе. «Мы полагаем, что всякий другой на нашем месте лучше всего показал бы, насколько мы умеренны».

Афинские делегаты предлагали Союзному собранию учесть, с каким могущественным государством предстоит борьба членам Пелопоннесского союза, коль скоро они склонятся к решению предпочесть миру войну. «Подумайте, сколь велики неожиданности войны. Не принимайте на себя ее тяжелого бремени в угоду чужим замыслам и притязаниям. Не нару­шайте договора и не преступайте данной вами клятвы».

После этого все союзные послы покинули собрание. Оставшись одни, спартанцы стали обсуждать вопрос в за­крытом совещании, взвешивая доводы за и против немедлен­ного объявления войны Афинам. Мнения самих спартанских представителей по этому вопросу разделились.

Первым выступил царь Архидам. «Человек рассудительный и благоразумный», он высказался за осторожную политику. Исходя из чисто военных соображений, Архидам советовал не доводить дела до вооруженного конфликта с первоклассной морской державой — Афинами, при недостаточности союз­нического флота. «Не следует, — говорил он, — ни про­являть слишком много военного задора, ни обнаруживать излишней уступчивости. Нужно умело устраивать собствен­ные дела, заключая союзы не только с греками, но и с вар­варами. Главное, всеми способами необходимо увеличивать свою денежную и военную мощь».

Против Архидама выступил эфор Сфенелаид. Он предлагал голосовать за немедленное объявление войны. Только быстрым налетом, полагал он, можно захватить Афины врасплох и выполнить свой долг перед союзниками. По окончании речи Сфенелаид поставил вопрос на голосование уполномоченных государств, которые присутствовали на конференции. Боль­шинство высказалось за предложение эфора, признав, что мирный договор 445 г. нарушен Афинами и что неизбежным следствием этого нарушения является война.

Таким образом, усилия дипломатов не предотвратили Пело­поннесской войны. Однако они оказали существенное влияние как на ее подготовку, так и на все последующее течение со­бытий. Во всяком случае благодаря дипломатии общегрече­ская катастрофа была отсрочена на целых пять лет.