Франция XVI века.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Франция XVI века.

Если Испания уже со второй половины XVI века начала переживать экономический упадок, за которым через полвека последо­вал упадок политический, то французская абсолютная монар­хия, сложившаяся при Людовике XI, шла в течение всего XVI и почти всего XVII века по линии подъема. Централизованное государство, хотя и феодальное, было настоящим благодеянием для французской буржуазии, которая не забыла еще ужасов и разорения времен Столетней войны (1338 — 1453 гг.). Горожане всегда поддерживали во Франции сильную королевскую власть. Когда во второй половине XVI века она снова было зашата­лась под ударами феодально-протестантской оппозиции (гуге­нотские войны), горожане остались верными и королю и коро­левской, т. е. католической, вере: то и другое означало для них единую Францию. Значительная часть мелкого и среднего дворянства шла заодно с буржуазией: единая и сильная монар­хия была для него гарантией военной службы и военной славы.

Уже первые четыре преемника Людовика XI — Карл VIII (1483—1498 гг.), Людовик XII (1498—1515 гг.), Франциск I (1515—1547 гг.) и Генрих II (1547—1559 гг.) — были абсолют­ными монархами и действовали в духе той реалистической поли­тики, которую рекомендовал государям Макиавелли. В это время складываются основные линии внешней политики Фран­ции. Окруженная с начала XVI века со всех сторон владения­ми Габсбургов, укрепившихся в лице Карла V в Испании, Италии, Германии и Нидерландах, французская абсолютная монархия стремится вырваться из этих тисков и заполучить для своего дворянства лакомую добычу в виде Италии. Таково происхождение итальянских войн и знаменитого франко-австрийского (т. е. франко-габсбургского) соперничества, про­ходящего красной нитью через XVI, XVII и часть XVIII ве­ка. В XVI веке это соперничество было по преимуществу фран­ко-испанским: центр, откуда Габсбурги наносили удар Фран­ции, находился в Испании.

Теснимая Габсбургами, католическая Франция, с одной стороны, сближается с их исконными врагами — турками, с другой — с немецкими протестантскими князьями. К «вели­кому стыду» всего христианского мира, король Франциск I, попав в битве при Павии (1525 г.) в плен к Карлу V, начинает переговоры о помощи с турецким султаном Сулейманом Вели­колепным. За этим вскоре последовало знаменитое в истории европейской дипломатии соглашение о «капитуляциях», кото­рое дало Франции широкие торговые и прочие привилегии в Турции.

Это было во время первой из четырех войн Франциска I с Карлом V (1521 — 1526 гг.). Разбитый под Павией и взятый в плен, Франциск I отправил в Константинополь специального посла. Первое посольство оказалось неудачным. Посол был схвачен и убит в Боснии вместе со своими двенадцатью спут­никами; его бумаги и кольцо короля, знак доверительности посланца, были отправлены, кажется, в Константинополь. Великий визирь Ибрагим показывал впоследствии это кольцо, красовавшееся у него на пальце, хвалясь тем, что оно некогда было на правой руке французского короля. Лишь второму послу Иоанну Франджипани удалось дойти до Константинополя и вручить султану письмо французского короля. Оно не сохра­нилось. Известен лишь ответ Сулеймана: «Ты, француз и король Франции, прислал верного слугу Франджипани ко мне в Порту, которая служит убежищем для монархов. Ты уведомил меня, что неприятель завладел твоим государством, что ты находишь­ся в настоящее время в темнице, и ты просил моего содействия и помощи для возвращения тебе свободы. После того как все это было изложено у подножия моего трона, который служит защитой для всего мира, моя императорская ученость вникла во все подробности этого дела. Нельзя сказать, чтобы пораже­ния императоров и взятие их в плен были неслыханными собы­тиями; поэтому не теряй мужества и не падай духом. Наши славные предки (да освятит господь бог их могилу) никогда не переставали вести войны, чтобы отразить неприятеля и при­обрести новые владения. И мы шли по их следам... И днем и ночью наш конь оседлан, и мы опоясаны мечом».

До султана дошло и первое письмо, взятое у убитого посла. Оно, как говорил визирь Ибрагим, побудило султана пред­принять нашествие в Венгрию. Султан, будто бы из состра­дания к Франциску, решил начать войну с Карлом, «обнаружив­шим дурные намерения». Дело было, конечно, не в сострадании: турецкая феодальная держава сама нуждалась в постоянных войнах для содержания своего господствующего класса. После захвата турками Балканского полуострова Сулейман Велико­лепный намерен был двинуться дальше в Европу. Письмо Франциска I пришлось весьма кстати. Уже в следующем году войска султана разгромили соединенные чешско-венгерские войска при Могаче в южной Венгрии, а в 1529 г. подступили и к стенам самой Вены. Таким образом, союз Франции с Тур­цией с необходимостью вытекал из международной обстановки: у Франции и Турции был один и тот же враг — Габсбурги. Союз поэтому и оказался прочным. В 1535 г. был заключен первый договор, который послужил образцом для последующих договоров, заключенных Турцией с европейскими державами. В секретной части договора имелось обещание поддерживать Турцию в ее борьбе с Австрией и Венецией. Франции этот до­говор предоставлял торговые льготы, которые позволили ей монополизировать всю торговлю Турции с европейскими стра­нами. Значение этого договора, или первой «капитуляции», определялось односторонними льготами, предоставленными султаном французским купцам и французскому правитель­ству. Из этих льгот впоследствии выросли притязания европей­ских государств сначала на протекторат над своими поддан­ными, проживающими в Турции, а затем и над всеми христиа­нами вообще. Сущность капитуляций Маркс определяет так:

«Капитуляции, это — императорские дипломы, грамоты и привилегии, выданные Портою различным европейским на­циям, которыми подданным этих наций давалось право беспре­пятственно въезжать в магометанские земли, спокойно зани­маться там своими делами и отправлять богослужение. От договоров они отличаются тем важным признаком, что не осно­вываются на взаимности, не обсуждаются совместно заинтере­сованными сторонами и не утверждаются ими на основе взаим­ных выгод и уступок. Наоборот, они являются односторонне дарованными льготами, которые, следовательно, соответствую­щее правительство может по своему усмотрению взять назад. И, в действительности, Порта в разное время уничтожала приви­легии, данные ею какой-либо нации, тем, что распространяла их и на другие или совершенно отменяла, воспрещая дальней­шее пользование ими. Этот непрочный характер капитуляций превращал их в неиссякаемый источник споров, жалоб со стороны послов и вызывал бесконечный обмен противоречи­выми нотами и фирманами, возобновлявшимися в начале каж­дого нового царствования».

Той же борьбой Франции с Габсбургами определялись и отношения Франции к Германии или, лучше сказать, к гер­манским князьям. Франция была заинтересована в слабости императора — Габсбурга; она, как говорил король Генрих II (1547—1559 гг.), всегда стояла на стороне «исконной немецкой свободы», т. е. поддерживала протестантских князей против католика императора. Тем самым Франция содействовала поли­тическому ослаблению Империи, чтобы время от времени уры­вать куски немецкой территории. Основные линии французской политики, которые сделались своего рода аксиомами ее диплома­тии, сохранялись и в XVII веке, проявляясь в деятельности ее выдающихся политиков и дипломатов, как Генрих IV и его министр Сюлли, кардиналы Ришелье и Мазарини.