Союзная дипломатия

Союзная дипломатия

Вечером 19 января 1915 г. немцы осуществили свой первый рейд цеппелинов против Британии. Война приобрела определенные контуры в воздухе, на суше, море и под водой. Как ни странно видеть это сейчас, но к весне 1915 г. на Западе возобладало оптимистическое представление о том, что события движутся в желаемом направлении, что у германского блока время уносит шансы. В Париже и особенно в Лондоне рассчитывали на результаты блокады Центральных держав — здесь недооценили возможности германских подводных лодок. Этот оптимистический прилив достиг пика в середине марта. Западные правительства начинают закрытые обсуждения того, какими должны быть требования держав — победительниц. Так, Эдуард Грей считал важным произвести хорошее впечатление на мусульманских подданных британских колоний созданием независимого мусульманского государства в прежних турецких провинциях Аравии, Сирии и Месопотамии. Военный министр Китченер настаивал на британском контроле над Меккой, как центром исламского мира. Китченер полагал, что пассивность западной дипломатии более всего соответствует интересам России — именно она воспользуется слабостью Оттоманской империи, и эвентуально «святые земли Палестины» окажутся под русским протекторатом. Политические деятели Запада уже задумывались над перспективами европейского баланса сил после поражения Германии — они боялись в погоне за сиюминутными выгодами упустить фундаментальные стратегические позиции. К примеру, британский министр Холдейн указал, что «мы не должны сокрушать немцев в конце этой войны. Наполеон так и не сумел сокрушить эту нацию, а Германия, начиная с 1870 г., не сумела подорвать национальный дух Эльзаса и Лотарингии. Исторический опыт говорит, что постоянный мир не может быть достигнут односторонними преимуществами». В поисках оптимального решения лорд Бальфур пришел к выводу, что следует выработать особые критерии политического устройства для Европы и отдельные для Азии. В Европе раздел территорий должен быть осуществлен в соответствии с национальным принципом, но в Азии возможен более жесткий подход. Здесь должны главенствовать геостратегические соображения великих держав. Британия должна рассчитывать на турецкие территории к югу от Малой Азии. Наиболее умудренные геополитики боялись ухода на периферию. ухода в слепую погоню за безжизненными пространствами Азии и Африки с одновременной утерей интереса к геостратегическому центру планеты — Европе. Возглавивший министерство вооружений Ллойд Джордж предупредил, что, в случае излишнего ослабления Германии, к Европе исчезнет противовес растущему русскому преобладанию.

В области дипломатии Запад более всего изумляло фактическое безразличие, с которым русское правительство относилось к подключению к Антанте новых союзников. Речь конкретно шла об Италии и Греции. В феврале 1915 г. Грей прислал Сазонову пожелания Италии, готовой вступить в войну против Германии. Русский министр усомнился в большой значимости Италии как военного союзника. Бальфур с удивлением писал Ллойд Джорджу, что русские «не только индифферентны к привлечению в Антанту новых государств.

Более того, им положительно не нравится это. Такое отношение было бы абсолютно понятным, если бы они обладали превосходящей силой в виде хорошо оснащенных армий; но поскольку мы знаем, как плохо они оснащены, их уверенность действительно изумительна!» Полагаем, такая оценка несколько упрощена. В Лондоне полагали (ошибочно), что итальянское выступление будет решающим обстоятельством мирового конфликта. Россию не очень привлекало обхаживание Италии по совершенно реалистической причине — Петроград видел в Риме конкурента Белграда. Переговоры с Италией осложнялись ее претензиями, задевавшими интересы Сербии — традиционного союзника России Протежируя Италии, Лондон мог оказать воздействие на Белград только через Петроград. Мы видим возникновение очага противоречий — Россия явно способствовала образованию Балканского блока. Предпосылкой создания такого блока она видела русские победы на юго-западном фронте.

Англичане не согласились с Россией относительно малой военной значимости Италии, но в конечном счете отнеслись с уважением к русской позиции. Асквит: «Важно избежать всего, что могло бы привести к противоречиям с Россией или к действиям, которые могут побудить Россию к сепаратному миру». Грей, соответственно, отказался поддержать все требования Италии и игнорировал инспирируемые итальянцами намеки на опасность «чрезмерного» влияния России на Балканах. Лондон и Париж пришли к выводу, что главная задача дня — поддержать моральный дух России и сохранить Восточный фронт, а особые пожелания Запада можно будет обсудить позже.

«Подвешенность» итальянской проблемы продолжалась недолго, В начале апреля 1915 г., когда наступление русских войск в Карпатах было остановлено, Сазонов пошел на уступки в итальянском вопросе. Взаимопонимание с Западом относительно условий итальянского вступления в войну была достигнута, Договор о союзе Италии с Англией, Францией и Россией был подписан в Лондоне 26 апреля 1915 г. Однако триумф дипломатии Антанты был омрачен весьма скоро. Сообщения с самого протяженного фронта войны стали неутешительными.